Пожалуй, единственная просьба в виде “покажите нам то-то”, которую мы могли сформулировать в закромах Музея антропологии, не раскрывая своих альтернативных подходов к истории, относилась к вопросу о происхождении земледелия. Доктор Хуан Чавес – куратор коллекции, относимой к т.н. доисторическому периоду – с готовностью продемонстрировал нам початки маиса, датируемые археологами разными периодами времени (в центре первого снимка – самый древний известный початок).

В коллекции прослеживалась четкая закономерность – чем более поздним периодом датируется початок, тем он более крупный и сложный. Правда, у нас возникли некоторые сомнения в объективности этой закономерности. Уж очень было похоже на то, что археологи просто сделали все наоборот – датировали початки в зависимости от их размера.

Настораживало также и то, что на имя Вавилова не последовало абсолютно никакой реакции. Складывалось впечатление, что археологи не то, что не учитывают его выводов относительно происхождения маиса, но и вообще вряд ли слышали об этом ученом. А ведь выводы Вавилова весьма сильно противоречат принятой линейной схеме появления и развития этой культуры.

Как следовало из сопроводительного к демонстрации образцов маиса текста, основная концепция современного взгляда на историю происхождения этой культуры базируется прежде всего на археологических исследованиях американца (ну кого ж еще!) Ричарда МакНейша, которые тот проводил в местечке под названием Кошкотлан близ города Теуакан (не путать с Теотиуаканом!) еще в 60-е годы ХХ века.

Остатки древнего маиса были обнаружены на археологическом участке, который располагался неподалеку от еще одного примечательного объекта – пещеры, в которой, по мнению археологов, люди жили на протяжении 11 тысяч лет. Эта дата основывалась на обнаружении в нижнем слое лошадиного копыта (лошади, как считается, вымерли на американском континенте с окончанием т.н. “ледникового периода”).

Здесь же неподалеку было обнаружено самое древнее (по мнению археологов) водохранилище, вода из которого использовалась для орошения полей маиса. Причем возраст водохранилища оценивается периодом раннего Шумера.

Вдобавок доктор Хуан Чавес сообщил нам, что в городе Теуакан находится музей маиса. Это явилось последней каплей, после которой стало ясно, что очередного изменения программы нам не избежать – придется подаваться на юг от Мехико мимо Пуэблы через Теуакан в Кошкотлан…

Теуакан нас поразил своими неожиданно большими размерами, а вот музей маиса сильно разочаровал – обычный краеведческий музей, в который собрано все что ни попади. К древнему земледелию тут относились разве что несколько каменных зернотерок, которые можно увидеть, пожалуй, практически в любом мексиканском музее, относящемся к истории этой страны.

По дороге от Теуакана в Кошкотлан Ольга Щуплова – директор турфирмы, сопровождавшая нас в этой поездке – умудрилась дозвониться в муниципалитет городка, и когда мы туда прибыли, нас уже ждали. Среди ожидающих даже разгорелся небольшой спор о том, кто будет нас сопровождать. Победил очередной Хуан (что поделать, очень распространенное имя – Иван, по-нашему), местный представитель INAH.

Заехав специально за полицейским (мало ли что), мы двинулись, как позже выяснилось, в сторону “самого древнего искусственного водохранилища”…

Несмотря на заверения Хуана, что водохранилище было полностью искусственным с одной из стен чуть ли не в форме пирамиды, оно на поверку оказалось всего лишь пересохшим руслом реки с признаками искусственной примитивной кладки кое-где по берегам. Судя по всему, в сухой период индейцы перегораживали поперек пересохшее русло и закладывали каменной кладкой те места берегов, которые размыло в предыдущий дождливый период, и таким образом подготавливали “водохранилище” к следующему сезону дождей. Во время сезона дождей это “водохранилище” наполнялось водой, которая и использовалась далее для полива. Затем цикл повторялся…

В ходе осмотра “водохранилища” от Хуана мы узнали, что археологический участок, на котором сделал свои находки Ричард МакНейш, давно затянуло землей, а обитаемая на протяжении 11 тысяч лет пещера обрушилась, и на ее месте остался лишь обычный склон горы. Так что делать нам там было нечего…

На обратном пути выезд на трассу нам перегородила машина со специально поджидавшими нас людьми. Бурная речь Хуана и вид сопровождавшего нас полицейского не производили на этих людей абсолютно никакого впечатления. Как оказалось, это были представители местного индейского самоуправления, которым на решения муниципалитета Кошкотлана, на кошкотланскую полицию и на INAH было глубоко начхать. Они считали эту землю своей (вдобавок не только историческим, но и экологическим памятником), а посему, дескать, свой визит мы должны были согласовать с ними.

Неизвестно точно, что именно сработало – то ли то, что с нас и взять-то было особо нечего; то ли то, что мы оказались вовсе не “гринго” (американцы, которых тут недолюбливают), а из России; то ли наши слова о том, что это их внутренние разборки, которые лично нас не касаются; то ли все вместе взятое – но под предлогом вызова к другим “нарушителям” представители местного самоуправления в конце концов ретировались. А мы получили наглядный пример того, что не все так просто в Мексике с централизованной властью. Особенно на местах…