В Ригведу входят 1017 гимнов. В соответствии с традицией, ее принято делить на десять частей, именуемых мандалами (дословно – “круг”)… Шесть мандал из десяти являются родовыми: каждая из них сложилась внутри жреческого клана (готры) и передавалась по наследству из поколения в поколение… Восьмая мандала принадлежала одновременно двум родам… Девятая сложилась, по всей вероятности, позднее родовых мандал. И, наконец, последними по времени возникновения принято считать первую и десятую книги Ригведы, сильно отличающиеся от остальных не только по содержанию, но и по языку, значительно менее архаичному и сходному с языком классической санскритской словесности.

Текст Ригведы складывался в течение многих столетий. В том виде, в каком он дошел до нас, он сформировался, скорее всего, в середине или во второй половине второго тысячелетия до н.э. Но в гимнах отразились образы и предания, имеющие значительно более древнее происхождение.

…если Ригведа представляет собой настолько древний памятник, что далеко не обо всяком гимне известно, при совершении каких обрядов он использовался, то связь Веды песнопений [Самаведы] с жертвенной техникой совершенно прозрачна. Она представляла собой руководство… для удгатара, которому во время жертвоприношения надлежало услаждать слух божества песнопениями.

Для понимания внутреннего устройства “ритуальной кухни” огромное значение имеет Яджурведа, или Веда жертвенных формул.

…Атхарваведа не связана прямо с ведийскими жертвоприношениями. Это сборник магических рецептов и заклинаний, вероятно, один из самых древних на Земле.

Вспомнить про шумерские наработки по причинно-следственным связям (в том числе в области магии)…

В Атхарваведе мы обнаруживаем как полезные рецепты (лечебные, охотничьи, искупительные и т.д.), так и вредоносные, направленные на устранение врага, соперника (или соперницы) в любви, предназначенные для отпугивания демонов, в существование которых верили индоарии, – апсар и гандхарвов.

…большинство направлений индоарийской религии приняло “Веду волхвований”, а кое-где, например, в Махабхарате, она не просто признается равной остальным Ведам, но возвышается над ними, так как ее начинают рассматривать в качестве руководства не адхварью или хотара, но для жреца более высокого ранга – брахмана. Причина в том, что магия как тип отношения к миру пронизывала собой древнеиндийскую религию. Источником магических рецептов могла быть Атхарваведа или какой-либо иной текст, но сущность религиозных представлений от этого не менялась, их сходство с колдовством определялось не названием, а отношением к ведийским божествам, неотъемлемой стороной которого было стремление воздействовать на них магическими средствами.

Все четыре сборника (правда, к Атхарваведе это относится в меньшей степени) сложены на языке, который лингвисты, изучающие санскрит, рассматривают как древнейшую, наиболее архаичную стадию его развития. Ведийский санскрит сильно отличается от позднейшего – эпического и классического. Стиль Самхит чрезвычайно туманен и труден для понимания.

Самхиты были обращены к божествам, населявшим, согласно представлениям древнего индийца, три мира – землю, небо и находящееся между ними воздушное пространство. И ведийские риши не могли, разумеется, разговаривать с этими могучими и опасными (в случае их недовольства) существами на обыденном человеческом языке. Для этого требовался особый вдохновенный поэтический язык, нормы и сам словарный состав которого не могли не отличаться от повседневной речи.

Интересная мысль о том, что к богам нужно было обращаться на специфическом (да еще и поэтическом) языке…

Хранители Вед, ученые-ритуалисты, тщательно оберегали древние учения от непосвященных. Закрытость, элитарность, атмосфера таинственности всегда были свойственны ведийской традиции.

…вокруг Самхит возникла целая комментаторская литература. Эти-то тексты и получили название Брахман. Однако и сами Брахманы делятся на три группы, сильно отличающиеся одна от другой. Во-первых, это Брахманы в узком смысле слова, во-вторых – Араньяки и, в-третьих – Упанишады.

Для ученого Самхиты и Брахманы – свидетельства о прошлом. И единственно возможный для него путь – это воссоздание, восстановление того, что произошло когда-то; он видит свою задачу в том, чтобы показать различия между Самхитами – с одной стороны, и Брахманами, Араньяками и особенно Упанишадами – с другой; показать в какой последовательности они создавались, какую эволюцию мировоззрения древних индийцев они отражают… Традиционное же индийское сознание воспринимает все это по-другому. Как бы ни отличались друг от друга священные книги, с точки зрения индуса. Они прежде всего составляют единый канон.

Брахманы вместе с Араньяками и Упанишадами неотделимы друг от друга и от Самхит, составляющих их общую основу. Их единство воплощается в самом строении канона: каждая Самхита имеет свои Брахманы, каждая Брахмана предполагает Араньяку, а та, в свою очередь, завершается Упанишадой. Перед нами – лестница из четырех ступеней. Хитроумные построения Брахман не имеют смысла без Самхит, но верно и обратное: Самхиты непонятны без брахманинских разъяснений. С этой точки зрения, временное соотношение текстов теряет свое значение – нельзя сказать, какой из них возник “до”, а какой – “после”; все звенья этой цепи существуют одновременно.

Под “былинами” в Индии подразумеваются две эпические поэмы – Махабхарата и Рамаяна… [Они] в самом строгом смысле слова не были “написаны”; их исполняли бродячие сказители, следовавшие древней традиции, но при этом не имевшие перед собой текста и, импровизируя, всякий раз добавлявшие что-то от себя. Поэтому в течение веков сюжеты Махабхараты и Рамаяны не оставались неизменными, они расширялись, обрастали все новыми легендами, они представляли собой своеобразную сокровищницу, которую индийцы из поколения в поколение не уставали наполнять новыми богатствами.

Как это сочетается со стремлением сохранять древность в неприкосновенности ???

Главная сюжетная линия Махабхараты представляет собой историю борьбы за престол между двумя царскими родами или, точнее, ветвями одного рода – братьями Пандавами и Кауравами. Долгая история вражды отважных воинов завершается великой битвой на поле Куру. В этой битве Пандавы, олицетворяющие справедливость и неуклонное исполнение дхармы, одерживают победу. Но сам образ грандиозного сражения оказался переосмыслен по мере того, как …внутри …индийская мысль помещала, повинуясь традиции, религиозные, этические, психологические учения, очень далекие, несомненно, от первоначального варианта Махабхараты – архаического предания о богах и героях. Картину военной схватки сменила аллегория человеческой жизни. Эта битва-символ и составляет содержание одной из книг Махабхараты, одну из многочисленных ее частей, имеющую, однако, не сравнимое с другими частями значение и нередко рассматриваемую, изучаемую и, конечно, издаваемую отдельно. Эта поэма носит название Бхагавадгиты – песни о Бхагавате, или песни Господа.

Что же касается Индры, то главным его подвигом считается победа над огромным чудовищем – змеем Вритрой, пленившим воды всех рек и вызвавшим страшную засуху на земле. Все, даже боги, в страхе убегали, заслышав шипение дракона, заградившего речные русла и свернувшегося в девяноста девять колец. И только Индра, с помощью ваджры – оружия, выкованного божественным мастером Тваштаром (примечательно, что на санскрите ваджра означает также “молния”), поразил чудовище и, “просверлив отверстия для рек”, “отверз чресла гор”. Это деяние Индры, благодаря которому стало возможно продление жизни на Земле, настолько затмевает все остальные его поступки (зачастую весьма неблаговидные), что нередко его называют просто “Вритраган” – победитель Вритры.

“Змей, пленивший воду рек” – это может относится и к ирригационным системам…

Перед сражением с Вритрой Индра осушает три огромных сосуда, наполненных хмельным варевом [сомой]. Удалой богатырь не прочь и прихвастнуть своим пьянством… Правда, пристрастие к соме характерно и для других ведийских божеств. “Индра пьян, Агни пьян, все боги захмелели”, – говорится в одном из гимнов.

Любопытно, что создатели гимнов, характеризуя их [богов], использовали два чрезвычайно важных слова: дева и асура. Позднее, по прошествии многих столетий, под “девами” стали подразумевать именно богов, т.е. “положительных героев”, приходящих людям на помощь, а под асурами – демонов, всегда готовых на любое злодейство и нередко представляющих большую опасность для человека. (Интересно отметить и такой факт: иранские родственники индоариев понимали это соотношение прямо противоположным образом – для них богами были как раз асуры (ахура), а девы (дэвы), напротив – демоническими персонажами. Таково, кстати, происхождение зловещих “дивов” позднейших персидских преданий и сказок.)

В этой инверсии что-то есть… Над этим надо думать…

Что же касается древнейшей из самхит – Ригведы, то здесь богов именуют и так и этак. И это как нельзя более ясно характеризует присущие ариям представления о богах – существах, которых следует использовать, но с которыми при этом необходимо держать ухо востро.

Обитатели Олимпа, которым поклонялись эллины, также – отнюдь не идеальные персонажи. Они тщеславны, корыстны, обуреваемы страстями. Самая характерная их черта, о которой часто идет речь в античной словесности, – удивительная завистливость. Боги завидуют смертным людям, и человек, добившийся успеха, прежде всего боится гнева бессмертных богов. Они предстают перед нами как сильные, нередко опасные существа. Главным способом ублажить их и в то же время держать их под контролем является искусство жертвоприношений. И об этой стороне дела индийская традиция дает нам несравненно больше сведений, нежели греческая.

…в Ведах раскрывается секрет того главного свойства, которое отличает богов от людей, – бессмертия. Оказывается, изначально “бессмертные” были смертны; неподвластными ходу времени они стали, употребляя амриту – священный нектар – и произнося специальные мантры.

Это ж-ж-ж-ж… неспроста….

Нельзя, разумеется, сказать, что грань между богами и людьми вообще отсутствует, но она, несомненно, является зыбкой и неподвижной. И самое важное обстоятельство, роднящее богов с людьми, связано с ритуалом: боги, так же как и люди, приносят жертвы.

Кому эти жертвы богов приносятся ??? И зачем ??? Это очень важно…

…скольким же богам поклонялись древние жители Индии? Подсчеты приводят к различным результатам. Если суммировать всех персонажей, так или иначе прославляемых в Ригведе, то число получится поистине устрашающим: 3339!…одни имена мы встречаем чуть ли не на каждой странице, другие, напротив, упоминаются крайне редко.

Даже если допустить, что часть богов назывались разными именами, то все равно получается достаточно массированное присутствие богов на Земле… Другое дело, если речь в Ригведе идет не только об истории Земли, но это требует сильного обоснования…

В глаза бросается непоследовательность в изображении богов: в одном гимне главным божеством называется Индра, в другом – Праджапати, в третьем – Парджанья, а в четвертом – Агни. Здесь мы сталкиваемся с характерной особенностью брахманской религии: в центре находится тот, к кому обращались в данный момент. Его восхваляли, ему льстили, его объявляли самым могучим. И образ, создаваемый при этом, целиком и полностью определялся задачами обряда: ведийские жрецы стремились так воздать хвалу тому, кому предназначалась жертва, чтобы он просто не мог отказать людям в исполнении их желания.

Здесь, как и в Греции, боги очень завистливые, тщеславные и любят лесть…

…во время жертвоприношения брахман, по крайней мере на первый взгляд, совершенно пассивен. Он ничего не произносит вслух и остается неподвижен в течение всего ритуального действия. Но в сознании брахмана в это время происходит процесс, который оказывается, в глазах приверженцев древнеиндийской религии, не менее (а как выясняется позднее, даже более) важным для исхода обряда, чем действия остальных жрецов вместе взятых.

Во время обряда брахман сосредоточивает внимание на различных его сторонах и деталях – а именно на тех, которые в первую очередь нуждаются в его “обеспечении”. Он напряженно концентрирует всю свою психическую энергию, не допуская никаких “посторонних” мыслей и образов. Но мало того: сущность “излечения жертвы состоит в том, что брахман символически уподобляет те или иные моменты жертвоприношения определенным явлениям мироздания.

Вполне конкретная концентрация энергия для отдачи !!!

…по существу, речь идет не об одном обряде, а о двух: о внешнем и о внутреннем, “вещественном” и символическом, происходящем в сознании брахмана, причем второй обряд был призван обеспечивать успех первого. Каждому элементу “настоящего” обряда соответствовал строго определенный элемент “внутренней жертвы”.

Материальная часть служит усилением для духовной…

Совершенно очевидно, что главную роль в ритуальном процессе играл брахман.

Он является одновременно частично генератором, усилителем и передатчиком энергии…

Брахманы зорко следили за тем, чтобы никто чужой не покушался на престиж “ритуальной науки” и пытался проникнуть в ее тайны.

…сам космос виделся приверженцам брахманистской религии как огромное вселенское жертвоприношение. И если уже в Пурушасукте можно обнаружить картину “начала мира” как жертвоприношения, то в Упанишадах предметом такого толкования становится человеческая жизнь.

В чистом виде тема реинкарнации присутствует только в Индо-Тибетском регионе…

“Посредством жертвоприношения человек приобщается к Небу” – эта ведийская формула открывает вторую, не сводящуюся к достижению земного благополучия, сторону ритуальной практики.

Строго, по теории реинкарнации имеет место не перевоплощение душ, а круговорот духовно-нематериальной субстанции в природе…

Обязанности человека – дхарма, под которой подразумеваются прежде всего ритуальные обязанности, – не что иное, как налог космического закона, действующего в лока санграха. И ответственность за его соблюдение лежит не н теле человека, а на его атмане, относящемся к телу, “как возничий к колеснице”.

Не деятельность или поступки, а именно – ритуальные обязанности !!! Вот что важно богам!!!