(конспект)

В память о Золотом веке и Царстве счастья, добра, справедливости, изобилия справлялись самые веселые праздники древности – дионисии у греков и сатурналии у римлян. Все необузданное веселье рождественских карнавалов, святок, ряжения и колядования с подарками, игрушками, наряжением деревьев (в настоящее время – в основном елки), расцвечением огнями – все это идет от дионисий и сатурналий, а еще раньше – от гиперборейских традиций.

По представлениям древних, управляли в условиях Золотого века достойнейшие из достойнейших, мудрейшие из мудрейших. Есть все основания полагать, что именно на базе преданий о былых счастливых временах построил впоследствии Платон свою схему идеального государства, где правят философы. В обширном трактате “Законы” он воссоздает и образ самого Золотого века: “Прежде всего тогдашние люди любили друг друга и, вследствие покинутости, относились друг к другу доброжелательно; пищу им также не приходилось оспаривать друг у друга, ибо не было недостатка в пастбищах. … Не могло у них быть и недостатка в молоке и мясе; кроме того, они охотой добывали себе изрядную пищу. В изобилии имели они одежду, постель, жилища и утварь…”

В памяти северных народов смутные воспоминания о Золотом веке закодированы в форме разного рода мифологем. У карело-финских народов, например, она запечатлелась в виде образа-символа волшебной мельницы Сампо, которая у лопарей (по-саамски – Сайво) расширилась до размеров Страны Изобилия, существующей в Потустороннем мире.

В русском фольклоре также имеется рудиментарная память о чудесной мельнице – символе вечного изобилия и счастья. Это – известный сюжет о волшебных жерновках, их герой сказки добывает на небе, взобравшись туда по стволу и ветвям огромного дуба (коррелят Мирового Древа). В середине прошлого века в Смоленской губернии была записана и другая побасенка, впитавшая народные представления о Золотом веке. Речь идет о фантастической Небесной избушке, у нее “стены из пирогов, печка из блинов, столы сырные, лавки пряничные, и всего в ней довольно: и масла, и творогу, и меда”.

Вообще есть все основания полагать, что большинство эпизодов волшебных сказок, связанных со счастливой жизнью и благоденствием (особенно в конце), есть не что иное как архетип Золотого века, сохраняемый (независимо от чьих бы то ни было воли и желания) в коллективной бессознательной памяти народа о счастливом прошлом и передаваемый, как эстафета от поколения к поколению.

Классической мифологемой перманентного достатка является и знаменитая скатерть-самобранка, а также образ Золотого царства, рассказ о котором предваряет присказка о месте, где текут молочные реки с кисельными берегами. (Нелишне также вспомнить еще раз, что символический образ “молочных рек” напрямую сопряжен с Молочным морем – так в старину именовался у индоевропейцев покрытый белым снегом и льдами Северный Ледовитый океан). Мифологема “молочные реки” присутствует и в известных описаниях Золотого века у античных авторов…

Похожие характеристики Золотого века и его привязку к северным регионам можно обнаружить в других первоисточниках. Священная книга древних иранцев – Авеста – рисует царство Первопредка Йимы, где не было ни зноя, ни холода, ни боли, ни смерти. Фирдоуси в “Шахнаме” уточняет: “Не знали в ту пору ни смерти, ни зла”. Индоевропейская общность тогда еще не была расчленена.

…на островах Океании зафиксированы предания о сказочной эре изобилия и блаженства; островитяне верят, что рано или поздно все умершие предки когда-нибудь вновь вернутся домой на кораблях, груженными богатством и припасами, и на островах вновь наступит Золотой век.

В китайских преданиях расцвет идеальных общественных отношений связывается со временем царствования легендарных императоров Яо и его зятя и преемника Шуня. (последний, кстати, обладал умением летать, подобно птице, на собственноручно изготовленных крыльях – прямая аналогия с древнегреческим Дедалом). Китайцы были убеждены, что жители далекой Страны Счастья, недосягаемой для порочных людей, владеют секретом продления жизни. Поиски и приобретение эликсира бессмертия превратились в навязчивую идею для многих владык Поднебесной империи. Ради достижения заветной цели формировались и отправлялись во все концы света сухопутные отряды и морские флотилии.

…аборигены Севера от поколения к поколению передавали захватывающие предания о Стране Счастья, которая некогда процветала на территории Арктики.

Достаточно концентрированное и обобщенное воспоминание о Золотом веке на севере Евразии сложилось и в древнеиндийской мифологии. Никогда не переставала удивлять слушателей устных преданий подробности о волшебной Стране счастья, где “не было ни болезней, ни обмана, ни зависти, ни плача, ни гордыни, ни жестокости, не было ссор и нерадивости, вражды, обид, страха, страданий, злобы и ревности”. Страна изобилия и счастья однозначно связана в представлении прапредков индийцев и других индоевропейцев с полярной горой Меру – обители Первотворца Брахмы и первоначального места пребывания других ведийских Богов.

Вот как описывается благословенная полярная Прародина и царящий там Золотой век в 3-й книге “Махабхараты”, носящей название “Араньякапарва” (“Лесная”): “На тридцать три тысячи йоджан (раскинулась) золотая гора Меру, царица гор. Здесь (расположены), о Мудгала, сады Богов – Нандана и другие благодатные места отдохновения праведников. Там нет ни голода, ни жажды, ни усталости, нет страха холода или жары, не бывает ничего не благого или такого, что вызывает отвращение, нет никаких болезней. Всюду там веет нежными ароматами, всякое прикосновение приятно. Отовсюду там, о мудрец, льются звуки, чарующие душу и слух. Здесь нет ни печали, ни старости, ни тревог, ни страданий”.

Согласно представлениям индоариев, которые сформировали ядро своей идеологии на Полярной прародине, владыкой Севера и хранителем традиций Золотого века является Бог богатства Кубера. Одновременно он является и властелином Подземного царства. Первоначально Кубера никаким Богом даже и не был. К сонму бессмертных небожителей его причислили за подвижническую жизнь и благочестие. С тех пор Кубера и стал стражем Севера. На отрогах вселенской горы Меру Кубера владел райским садом, но предпочитал жить под землей, где скопил несметные богатства.

Кстати, имя древнего Бога Севера созвучно с именем саамского исполина Куйвы, чье стометровое наскальное изображение вознеслось над священным Сейдозером в самом центре Русской Лапландии, где недавно были обнаружены материальные следы и памятники, восходящие к гиперборейским временам.

Среди множества волшебных диковинок, которыми обладал Кубера, была и летающая колесница. В последствии ее похитил злой демон (ракшас) Равана – главный соперник и враг всех ведийских Богов: на ней он сражался с Рамой – героем великого индийского эпоса “Рамаяна”. Но создана летающая колесница была на Севере, что вполне соответствует сведениям древних авторов о гиперборейцах как о летающем народе и существовавшей в далеком прошлом на Севере чуть ли не “перьевой цивилизации”.

Сохранились… во множестве изображения вероятных летательных аппаратов – типа воздушных шаров – среди наскальных рисунков Онежского озера. Есть среди них и предположительное изображение летящего гиперборейца. Русский фольклор также сохранил немало образов-символов летательных средств: Летучий корабль, Деревянный орел, Ковер-самолет, Ступа Бабы-Яги и др.

…исконные аборигены Севера – лопари – еще в прошлом веке носили своеобразные головные уборы – высушенные шкурки водоплавающих птиц, снятые вместе с перьями. Похожие головные уборы, по форме напоминающие водоплавающих птиц, носили алеуты; у них же были распространены и птичьи маски. До сих пор во время традиционных празднеств саамы, одетые в костюмы птиц, исполняют “птичий танец”. Подобные танцы распространены во многих архаичных культурах. Фотографию аналогичного танца у североамериканских индейцев пуэбло, одетых почти в такие же костюмы, что и российские саамы, можно найти в альбоме-монографии Тура Хейердала “Искусство острова Пасхи”, где приводится уникальный иллюстративный материал по сравнительному анализу древних и современных культур.

Описания “механизма” полетов во множестве сохранились в памяти северных народов в виде устойчивых фольклорных образов, бережно передаваемых из поколения в поколение. В саамских преданиях такой полет описывался очень просто: разжигался костер из стружек, накрывался мокрой рогожей, на рогожку мог садиться всяк желающий и его жаром поднимало на небеса аж до самого Господа Бога. Одним словом, саамский Ковер-самолет. Такие полеты лопарей со слов всю жизнь прожившего среди них русского сказителя записал в начале века М.М.Пришвин.

В “Калевале”, где… многие события развертываются на родине саамов – в Лапландии-Сариоле, описывается полет на орле старца-богатыря Вяйнямейнена к пределам далеких северных земель (практически теми же словами рассказывается о полете на “самолетном деревянном орле” русских героев в северное Подсолнечное царство): “Богатырь из волн поднялся, на крыло к орлу уселся, у хвоста, у самой кости. Вот несет орел небесный Вяйнямейнена седого, он несет его по ветру, по пути ветров весенних, к дальним Севера границам, к той суровой Сариоле…”

Безусловно, нельзя не вспомнить и кульминационный эпизод “Калевалы”, где рассказывается о решающем морском сражении между главными героями карело-финского эпоса с противостоящим им народом Похъелы (Сариолы) за обладание волшебной мельницей Сампо. Действие происходит посреди моря-океана. Испробовав все боевые средства против сынов страны Калевы и потерпев неудачу, владычица Похъелы – ведьма Лоухи – оборачивается гигантской птицей-“летучим кораблем”.

Археологов не перестает удивлять обилие так называемых “крылатых предметов”, постоянно находимых в эскимосских могильниках и относимых к самым отдаленным временам истории Арктики. (Между прочим, по эскимосским преданиям, прародители этого народа когда-то прилетели на Север на железных птицах). Сделанные из моржового клыка (откуда их поразительная сохранность), распростертые крылья из эскимосских могильников, не вписывающиеся ни в какие каноны, сами собой наводят на мысль о древних летательных приспособлениях.

…все тотемные животные и растения табуированы: то, что считалось тотемом, нельзя было убивать, обижать, употреблять в пищу. Тотему поклонялись, ему приносились жертвы, он прославлялся и изображался всеми доступными способами. Тем не менее, тотемизм – это не религия, а приобщение себя и тотемных родичей к определенной части или стороне объективного мира и даже уподобление животным, растениям, предметам и стихиям с целью получения защиты со стороны тотема и психологической уверенности, что такая защита непременно будет обеспечена.

Тотемы как символическая номинация родоплеменной принадлежности бывают родоплеменными, половозрастными, семейными и индивидуальными. Наиболее устойчивыми, сохраняющими свои регулятивные функции на протяжении веков и тысячелетий, оказываются клановые и племенные тотемы, их охранительная и объединительная семантика передается от поколения к поколению и на определенных стадиях общественного развития может закрепляться в форме геральдической символики: именно таково происхождение многочисленных львов, орлов и иных животных на государственных и дворянских гербах.

Откуда же взялось такое множество тотемов, каковы причины их дробления и появления новых? Данные процессы обусловлены вполне понятными, естественными причинами. Человек вообще стремится всячески подчеркнуть свою уникальность, обособить место и условия своего существования, обозначив по возможности разного рода отличительными особенностями в одежде, жилище, манере поведения и общения, а также в символике, наглядно выражающей такие особенности. При смене поколений, распаде этнических структур, обособлении семей каждое новое социально-этническое образование придерживается, как правило, сложившихся и усвоенных традиций, но одновременно стремится к выпячиванию собственных неповторимых черт. При резкой ломке условий жизни, при смене жизненных ориентаций и парадигм отказ от прежних традиций и переход к новым ценностям осуществляется в демонстративно подчеркнутой форме и сопровождается принятием новой символики, в том числе и в области родоплеменной принадлежности. Отсюда такое обилие и разнообразие тотемов, возникших не в раз, а на протяжении веков и тысячелетий.

Механизм этого явления, срабатывающий на протяжении жизни нескольких поколений, хорошо иллюстрирует одна мансийская легенда, касающаяся лебедя и его тотемических функций. Лебедь, повествуют сказители, был когда-то человеком, но затем из-за царивших прежде постоянных драк и столкновений он стал просить Бога превратить его в птицу. Желание было исполнено, и таким образом появился лебедь. Он же был сначала и царем всех птиц, а орел служил при нем князем. Впоследствии царская власть перешла журавлю, так как лебедь не умел вовремя кричать. И так далее – пока царем не стал орел. Из этой северной легенды совершенно отчетливо видно, как происходила смена тотемов внутри единой народности при естественной родоплеменной дифференциации, когда попеременно доминировали то одни, то другие тотемы.

Преданиями о подземных царствах и подземных жителях перенасыщен фольклор разных стран и разных народов. Есть ли в этих легендах рациональное зерно? Скорее всего есть! Дыма без огня не бывает. Особенно много подобных сказаний на территории Севера вообще и Российского Севера в частности. Среди русского населения, а также аборигенов Европейской и Азиатской частей России особенно популярны рассказы о “подземной чуди”, обитающей глубоко под землей и ведущей особый образ жизни. “Чудь” – собирательное название для древних неведомых народов, некогда живших на поверхности земли, но из-за неблагоприятных обстоятельств вынужденных переселиться под землю или даже под воду.

Сказания о Подземном царстве – излюбленный фольклорный сюжет разных народов мира. У манси оно располагается в районе Ледовитого океана. Его властитель – Бог Куль-отыр (один из сотворцов Вселенной) – живет здесь в золотом дворце (мифологема Золотого века) в окружении свиты из подземных карликов. У русских особенно любима во все времена была сказка о трех подземных царствах – Медном, Серебряном и Золотом. Популярность ее не поддается сравнению. Только опубликованных различных версий ее известно около пятидесяти.

Какими-либо уж очень уникальными подробностями сказки не блещут. Однако кое-что все-таки имеется. Во-первых, попасть в Подземные царства не так уж и сложно: нужно отворотить большой камень (конечно, заветный), а там – “дыра в землю”; дальше – главное: не теряться и не бояться. Во-вторых, во всех трех царствах светло, как днем, – тоже немаловажно. В-третьих, счастье там и изобилье: ешь – не хочу.

Другая отличительная особенность русских сказок про Подземное царство – обратное возвращение главного героя домой. Если вниз он проник через довольно таки узкое отверстие, то назад, вверх возвращается, как правило, сидя верхом на могучей птице. Зоологическая принадлежность птицы тут решительно никакой роли не играет, а вот летательный аспект путешествия на поверхность земли – вряд ли здесь случаен.

очень интересно !!!