В-третьих, среди руин в районе с радиусом свыше 400 метров разбросаны куски глины, керамики и некоторых минералов, которые подверглись быстрому оплавлению. Несколько таких «черных камней» исследователи отправили в Институт Минералогии Римского Университета и в лабораторию Национального совета исследований в Италии. Анализы подтвердили, что это – осколки глиняной посуды, спекшиеся при температуре около 1400-1600 градусов, а потом затвердевшие.

В-четвертых, найденные  в Мохенджо-Даро скелеты будто бы обладают повышенной радиоактивностью, причем один из них имеет уровень радиоактивности, превышающий норму аж в 50 раз…

Поскольку данная версия весьма популярна среди сторонников альтернативной истории (да и я сам придерживаюсь альтернативного взгляда на прошлое человечества), рассмотрим эти аргументы более детально.

К сожалению, запланированная нами и уже практически подготовленная экспедиция в Пакистан пока так и не смогла состояться из-за того, что мы не можем найти принимающую турфирму, которая гарантировала бы безопасность членам экспедиции, а ситуация в стране весьма нестабильная. Поэтому придется опираться на доступные источники и косвенную информацию.

Начнем с разрушений, которые якобы схожи с разрушениями при мощном ядерном взрыве. Прежде всего – в Мохенджо-Даро не один, а несколько холмов (курганов), но судя по всему, речь идет именно о кургане, на котором расположена Цитадель. К счастью, это наиболее посещаемое туристами место, и фотографий руин Цитадели в сети довольно много. Никого «эпицентра», в котором все сооружения были бы «полностью разрушены», на этих фотографиях совершенно не просматривается, как не просматривается и «уменьшения разрушения по мере удаления от эпицентра».

Следует оговориться, что на этих же фотографиях отчетливо видно, что древние руины прошли процедуру довольно сильной «реставрации». По сути – из Мохенджо-Даро ныне сделан очередной Диснейленд для туристов. И нельзя отрицать тот факт, что картина исходных разрушений во многом искажена «реставраторами».

Однако в тех местах, где мы в ходе своих экспедиций зафиксировали следы мощных древних взрывов (в Южной Америке и в турецком Аладжа-хююке – см. ранее), картина все-таки принципиально иная. В эпицентрах взрывов разрушения настолько сильные, что археологи зачастую даже не берутся что-либо восстанавливать – им просто не за что «зацепиться» в представлении того, «как это было». И это при том, что разрушенные в этих местах сооружения были возведены из больших или даже огромных каменных блоков. Кирпичные же конструкции (каковые имеют место в Мохенджо-Даро) подобный взрыв должен был в буквальном смысле слова «разобрать на кирпичики».

Некую же «воронкообразность» разрушений до «реставрации» (то есть постепенное уменьшение разрушений при удалении от какого-то центра), если она была, можно объяснить и более прозаическим образом. Она может быть результатом постепенной разборки местными жителями древних руин на вторичный строительный материал (что практиковалось практически везде и во все времена). Использовав кирпичи на поверхности, любители дармового стройматериала обычно немного заглубляются в землю в каком-то месте, а затем постепенно расширяют и углубляют яму по мере выборки кирпичей. В результате по прошествии времени образуется нечто, похожее на «воронку». Когда же археологи очищают такие руины от земли и культурных отложений, в общей картине разрушений древней кладки сохраняется эта «воронкообразность».

В целом можно констатировать, что аргумент со ссылкой на наличие эпицентра и постепенном уменьшении разрушений по мере удаления от него оказывается весьма и весьма сомнительным. Поэтому перейдем к следующему аргументу – оплавленные кирпичи и камни.

В процессе реставрации стенки могут достраивать и очищать от земли и грязи. Но никто не будет «очищать» при этом кирпичи от следов оплавления. Да и сделать это далеко не просто, даже если захотеть – придется просто срубать поверхностный слой с каждого кирпича. Так что следы оплавления кирпичной кладки на достаточно большой площади (радиусом до 60 метров) хоть где-то должны были сохраниться до сих пор. Однако, несмотря на весьма широкую популярность версии ядерного взрыва в Мохенджо-Даро и немалое количество туристов, посетивших этот город с 1979 года, нигде нет ни одной (!) фотографии оплавленной кирпичной кладки местных руин. В наше время, изобилующее фототехникой, отсутствие фотографий – весьма плохой симптом для любой версии…

Третий аргумент – «черные камни», которые «обнаруживаются даже на улицах» и которые якобы являются результатом воздействия высоких температур при ядерном взрыве.

Доступные фотографии «черных камней» не вызывают никаких сомнений в том, что они подверглись воздействию довольно высоких температур. И подобные температуры на открытой улице действительно не могли сопровождать даже весьма крупный пожар. Но являются ли они свидетельством именно ядерного или какого-то иного мощного взрыва?..

Напомним, что в ходе археологических исследований был выявлен серьезный отход от стандартов Индской цивилизации на последних стадиях жизни в Мохенджо-Даро. Среди этих нарушений прежних стандартов в том числе археологи упоминают и строительство печей для ремесленной деятельности как в прежде жилых районах, так и непосредственно на улицах. Подобные печи, как правило, были очень недолговечны, поскольку собирались из обычной глины и камня и были чуть ли не «одноразовыми».

Так вот. Многие из «черных камней» Мохенджо-Даро на доступных фотографиях похожи на обычный шлак – отходы древнего металлургического производства. А обожженные и оплавленные «кусочки керамики», исследованные в итальянских лабораториях, вполне могут быть всего лишь кусочками глиняной обмазки внутренних стен простейшей металлургической печи или печи для обжига – температуры внутри таких печей вполне достаточно для постепенной витрификации (то есть «остекленения») поверхности обмазки.

Объяснение совсем простое и не столь впечатляющее по сравнению с ядерным взрывом, но оно имеет место быть. А далее приходит черед «бритвы Оккама», которая срабатывает в пользу более простого объяснения. И остается последний аргумент – повышенная остаточная радиоактивность скелетов…

Скелеты древних обитателей Мохенджо-Даро обнаружены в верхних (то есть более поздних) слоях, раскопки которых производились еще в 20-е годы ХХ века. И именно на эти скелеты ссылался Уиллер, выдвигая тезис об «жертвах индо-арийской резни». Однако в то время никто с дозиметрами по местам археологических раскопок не бегал (да и дозиметров еще как таковых не было). Скелеты же с раскопок обычно перекочевывают в закрома различных музеев. Тогда кем, где, когда и какой аппаратурой могла быть зафиксирована «повышенная радиоактивность»?.. Об этом ни в одном тексте с версией о ядерном взрыве в Мохенджо-Даро нет ни единого слова…

Сообщение же о том, что у одного скелета якобы «советским ученым была выявлена радиоактивность в 50 раз выше нормы», способно вызвать разве что грустную улыбку. Советские археологи в раскопках Мохенджо-Даро просто не участвовали…

Более того, есть одно очень важное соображение. Радиоактивности без разницы, на что воздействовать. Так что если бы скелеты на улицах Мохенджо-Даро имели повышенную радиоактивность, то ту же повышенную радиоактивность заведомо должны были сохранить и кирпичные стены древнего города. И проверить это может любой современный турист, который прихватит с собой вполне доступный ныне бытовой дозиметр. Однако о какой-либо радиоактивности стен в Мохенджо-Даро нигде нет ни единого слова!..

В результате, к прискорбию множества приверженцев версии древнего ядерного взрыва в Мохенджо-Даро, вынужден констатировать, что она не выдерживает даже элементарной проверки на соответствие фактам…

И еще один момент.

Приведенные ранее оценки времени Войны Богов (с возможным применением ядерного или аналогичного ему оружия) дают в качестве ориентировочной датировки этого конфликта конец VI тысячелетия до нашей эры. В это время ни Мохенджо-Даро, ни Индской цивилизации еще не существовало. Так что к гибели Индской цивилизации Война Богов не имеет никакого отношения. Эти события разделяет около трех тысяч лет…

Цивилизация вне привычных схем

Посмотрим теперь, в какую из приведенных ранее теорий образования государства можно было бы вписать Индскую цивилизацию. При этом в данном случае нам не важно, было ли это единое государство на огромной территории или некий конгломерат разных государств, поскольку важен сам факт формирования некоей государственной структуры управления обществом. А в том, что такая система была, вряд ли могут быть сомнения, поскольку без нее невозможно было бы функционирование Индской цивилизации в том ее виде, какой она предстает нам по археологическим находкам.

Легко видеть, что, скажем, патриархальная теория здесь не годится. Мало того, что до сих пор нет уверенности в том, что во главе Индской цивилизации стоял единый царь (или царь-жрец) – археологи пока не пришли к общему мнению по данному вопросу. Нигде на материальном уровне не прослеживается хоть какого-то подобия выделения «отцов семейств» в когорту «местных царьков» или просто значимой элитной прослойки.

У органической теории тоже возникают проблемы. Можно, конечно, представить Индскую цивилизацию неким большим «организмом», который вдруг родился в этом регионе, затем вырос, развился и в конце концов по каким-то причинам умер. Но подобное сравнение будет годиться лишь в качестве художественного образа. Оно совершенно не уточняет и не конкретизирует, например, причин стремительного появления данной цивилизации именно в данном месте, как и того, почему по соседству мы не наблюдаем ничего подобного. Не просматривается и никаких эволюционных процессов развития общественных структур, а наоборот – мы видим революционный процесс взрывного характера, приводящий сразу к развитой форме цивилизации, и затем ее практически неизменное состояние на протяжении более полутысячи лет (без какой-либо эволюции!), завершившееся стремительным обрушением…

Столь же бесперспективной оказывается и психологическая теория. Даже если допустить, что «ведомое большинство» на каком-то этапе было мобилизовано «ведущим меньшинством» на массовый героико-трудовой подвиг по созданию городов и централизованного государства (или сети государств), то почему те же самые природные особенности человеческой психики (которые должны были никуда не деться) не привели к аналогичному результату после заката Индской цивилизации?.. Почему из городов люди ушли в небольшие поселки, а не стали строить на новой территории новые города?.. И почему они вновь не объединялись под руководством «ведущих» в единое общество на протяжении почти тысячи лет?.. Все эти вопросы в рамках психологической теории остаются без ответа.

Теория общественного договора сталкивается здесь с теми же вопросами, как и во всех других случаях. Прежде всего с вопросом, каким образом жители небольших разрозненных поселений вдруг захотели и смогли заключить между собой некий договор?.. Причем в данном случае ситуация только усугубляется тем, что данный договор должен был охватывать территорию намного больше, чем территория Древнего Египта или Междуречья. Не ясно также, почему вдруг позднее этот общественный договор был нарушен и забыт напрочь, а люди не заключали новый договор ту же тысячу лет…

Ирригационная теория Виттфогеля вообще оказывается противоречащей фактам. Напомним, что, согласно данной теории, создание цивилизации на основе ирригационного земледелия якобы было ответом человеческого сообщества на наступление более засушливого климата. Если для Египта и Междуречья еще можно найти некоторые объективные подтверждения перехода к несколько более сухому климату на рубеже IV и III тысячелетий (хотя и эта интерпретация реальных данных далеко не бесспорна), то для Индского региона ситуация прямо противоположная – III тысячелетие тут характеризуется более влажными, а не сухими условиями (см. чуть ранее)…

Что же касается доминирующей ныне в академической науке диалектико-материалистической теории, то все «странности» Индской цивилизации, рассмотренные выше, являются «странностями» как раз потому, что они не только не находят объяснения  в рамках данной теории, но и прямо противоречат всей логике развития общества «по Энгельсу». Однако прежде, чем конкретизировать данное утверждение, вернемся немного к периоду образования Индской цивилизации и посмотрим на него чуть более детально.

«Животноводы из Белуджистана появлялись в бассейне Инда в течение четвертого тысячелетия до нашей эры, но лишь к концу тысячелетия там стали селиться фермеры. Было выявлено несколько региональных групп: Амри-Нал в Синде, южный Белуджистан, и части Гуджарата; Дамб Садаат в центральном Белуджистане; Кот Диджи в центральном и северном регионе, включая Чолистан; и Сотхи-Сисвал на востоке, включая поселение Калибанган. (Во избежание путаницы эти одновременные региональные группы часто называют фазами, термин более широко используется для обозначения последовательных подпериодов)» (Дж.Макинтош, «Древняя долина Инда: новые перспективы»).

Подобная последовательность событий вполне естественна, а потому понятна. Местное скотоводство было сезонно-отгонным, поскольку таким образом оно приспосабливалось к климатическим особенностям региона. Во влажный период года, когда долины рек покрывались паводковыми водами, стада кормились на пастбищах весьма обширного района Индо-иранских предгорий – к западу и северо-западу от долины реки Инд. Когда паводок заканчивался, земля в долине подсыхала, а на свеженанесенном иле поднималась сочная свежая растительность, стада перегоняли с предгорий в долину. Это обуславливало появление здесь лишь временных и/или сезонных поселений скотоводов.

Земледелие же в IV тысячелетии было сосредоточено вовсе не в долинах Инда и Сарасвати, а в районе Индо-иранских предгорий. Влажный климат предгорий вместе со множеством стекающих с гор постоянных и сезонных ручьев обеспечивали земледельцев всеми необходимыми им условиями. Предгорья, в отличие от речных долин на равнине, не были подвержены ежегодным мощным губительным паводкам, а следовательно, здесь не требовалось создавать каких-то специальных насыпей, курганов и заградительных сооружений. Вдобавок, предгорья были лишены обширных болот с их изобилием комаров (переносящих в том числе и малярию), характерных для равнинных речных долин, и условия жизни в предгорных районах в целом были гораздо лучше. Поэтому постоянные поселения земледельцев располагались именно в Индо-иранских предгорьях, а в долинах рек (см. цитату) начали появляться лишь значительно позже.

Вполне логично, что и постоянные поселения с ремесленным производством также возникают в предгорьях, а не в долинах Инда и Сарасвати. Из таких поселений наиболее известен Мергар, который в начале четвертого тысячелетия до нашей эры стал центром ремесленного производства – из его мастерских выходило большое количество тонкой керамики, бусы из лазурита, бирюзы, раковин и сердолика, браслеты из ракушек, орудия из кости и камня, в том числе крошечные сверла из фианита (твердый зеленый сланец, содержащий примеси оксида железа) для сверления бусин. Жители Мергара освоили выплавку меди и мышьяковистой бронзы из руды, которая доставлялась из соседнего Афганистана. Правда, металлические изделия встречаются здесь редко, так как и металл был очень дорогим материалом.

Если оставить в стороне вопрос о происхождении земледелия и металлургии, появившихся в человеческой практике задолго до IV тысячелетия до нашей эры, то процессы в обществе Индо-иранских предгорий выглядят вполне естественными.

(Строго говоря, земледелие и металлургия были даны богами. Смотри по этим вопросам мои книги «Обитаемый остров Земля» и «Металлы – небесный дар богов». Однако передача знаний, связанных со сферами этой деятельности, приходится на время примерно 10-12 тысяч лет назад. И к периоду Мергара и других аналогичных до-индских поселений внешняя привнесенность данных знаний особой роли уже не играла.)

Если же посмотреть на карту расположения до-индских поселений, то можно легко увидеть, что основная их масса была сконцентрирована как раз в Индо-иранских предгорьях – существенно западнее долины Инда (и тем более западнее долины Сарасвати). При этом каких-либо признаков единых государственно-общественных образований для этого времени археологи в данных поселениях не обнаруживают.