Летом температура воздуха колеблется от 30 до 50 градусов в тени. Дождя не бывает на протяжении восьми месяцев. К концу сухого сезона реки превращаются в узкие ленточки воды. Затем приходит зима – днем неярко светит солнце, ночью холодно. Время от времени налетают ураганные ливни, но и они не сильно помогают – реки не наполняются водой до самой весны.

Разлив начинается в Междуречье в марте-апреле, когда в горах Загроса и Тавра тает снег и обильно идут дожди. Первым разливается Тигр, на две недели позже – Евфрат. При этом наибольший паводок на этих реках приходится на период созревания основной части зерновых культур, и поэтому нормальный цикл земледельческих работ возможен здесь лишь в том случае, если речная вода будет своевременно отведена в каналы и бассейны, где ее сохранят для полива полей после осеннего сева.

«Поздний разлив усиливал засоление почв из-за большого испарения воды при все повышающейся температуре. Засоленность полей снижала урожаи, и по прошествии какого-то отрезка времени (длительность его могла колебаться) приходилось начинать освоение новых земель, что в свою очередь вело к перераспределению населения. Существовала еще одна особенность в характере этих рек, связанная со стремительностью и поздним временем их разливов: ил, который они несли, был значительно менее плодороден, чем нильский, поэтому его нельзя было тут же отправлять на поля. Кроме того, он засорял каналы, которые несли воду во внутренние части страны; он также снижал мощность потока воды. Каналы приходилось очищать или заменять новыми» (В.Гуляев «Шумер, Вавилон, Ассирия: 5000 лет истории»).

Еще сложнее были условия в районе низовьев рек. В болотистые лагуны и озера Южного Междуречья приливы Персидского залива и муссонные ветры заносили горько-соленую воду, а тростниковые заросли кишели дикими зверями и мириадами комаров.

Известный ассириолог Михаил Никольский так писал об этом регионе сто лет назад:

«…трудно найти более неприветливую страну. Если мы приедем туда осенью или зимой, то увидим голые песчаные пустыни, чередующиеся с обширными болотами. Ни в пустыне, ни на болоте жить нельзя, и бедные деревушки местных арабов расположились в немногих удобных местах жалкими крошечными островками. В песчаных местах нет жизни; там воет юго-западный ветер, несущий тучи песка из соседней Аравии, насыпает холмы и дюны, в которых вязнет нога; на такой почве может расти только низкий колючий бурьян, по ночам оглашаемый воем голодных шакалов и гиен. Над болотами поднимаются испарения, но около них все-таки больше жизни. Вьются стаи птиц, зеленеет тростник, а в прилегающих к болотам более или менее увлажненных местах растут небольшие рощицы финиковых пальм. Только шесть недель, в ноябре и декабре, идут дожди, местами отвоевывая поле у пустыни. Не менее печален вид Сеннара (старое название Южного Междуречья) весной и летом, когда начинается пора изнурительной жары. Как осенью и зимой страна представляет собой песчаную пустыню, так весной и летом она является водяной пустыней. В начале марта быстро разливается Тигр, в середине марта начинает медленно разливаться Евфрат. В апреле воды разлившихся рек сливаются, и страна превращается в одно сплошное озеро…»

Так что без проведения масштабных ирригационных работ, направленных на укрощение стихии речных паводков, земледелие здесь было вообще невозможно.

Вдобавок, Южное Междуречье было практически лишено почти всех важных для человека природных ресурсов – строительного леса, камня и металлов. Единственным «богатством» региона были глина, тростник и жидкий асфальт (битум). Однако именно здесь (что само по себе уже довольно странно и неестественно) возникает шумерская цивилизация, которая долгое время считалась самой первой и самой древней цивилизацией на планете.

Возникнуть и существовать она смогла лишь за счет создания мощнейшей ирригационной системы с многочисленными каналами и дамбами. При этом система ирригации, созданная еще в глубокой древности, оказалась настолько совершенной и эффективной, что смогла поддерживать успешное земледелие и развитие этого региона на протяжении нескольких тысяч лет!..

«До той поры, пока оросительные каналы на этой территории содержались в хорошем состоянии, ни одна война и ни одно вторжение завоевателей не смогли уничтожить плодородной земли. Разумная система каналов, распределяющая воды Тигра и Евфрата по широким просторам, являлась главным и единственным источником благосостояния Месопотамии. Люди не помнили, кто соорудил так умно и заботливо эти каналы. Никто даже не догадывался, что строители их жили за несколько тысячелетий до нашей эры в библейских городах Уре, Вавилоне и Ниневии. В Месопотамии сменялись правители, народы, культуры. После шумеров, аккадцев, ассирийцев и халдеев пришли сюда персы, потом – греки, а сельское население продолжало жить своей собственной жизнью, улучшая каналы и собирая урожаи… И только целый ряд грабительских нашествий монголов во главе с Хулагу и Тамерланом превратили страну в пепелище. Была разрушена система каналов, и земля, лишенная живительной влаги, перестала родить, высохла и потрескалась под палящими лучами солнца и, наконец, превратилась в море летучей пыли… Цветущий край стал пустыней с загадочными курганами; по их безбрежным степям бродили кочевые племена. С тех пор на многие века люди забыли о существовании древней Месопотамии» (З.Косидовский)

Эта ирригационная система стала той основой, на которой к началу III тысячелетия до нашей эры в Южном Междуречье сформировалось около полутора десятков автономных городов-государств, или «номов». Города были неразрывно связаны с сетью каналов и вырастали на месте первоначальных земледельческих поселений, которые концентрировались на отдельных осушенных и орошаемых площадях, отвоеванных от болот и пустынь.

Города образовывались путем сселения жителей покидаемых деревень в центр. Однако до полного переселения всей округи в один город дело чаще всего не доходило, так как жители такого города не могли бы обрабатывать поля на большом расстоянии от города, и уже освоенную землю, лежащую за этими пределами, пришлось бы бросать. Поэтому в одной округе обычно возникало три-четыре или более связанных между собой города, но один из них всегда был главным – здесь располагались центр общих культов и администрация всей округи. Этот город и был центром нома.

Каждый ном еще до концентрации населения в городах создавал собственный магистральный канал. И каждый ном существовал как экономическая или политическая единица до тех пор, пока этот канал поддерживался.

Уже к началу III тысячелетия в Междуречье возникли следующие номы:

1. Ном в долине реки Диялы с центром в городе Эшнунна и с храмом бога Тишпака.
2. Ном Сиппар на Евфрате с храмом солнечного бога Уту.
3. Ном Куту с храмом бога загробного мира Нергала.
4. Ном Киш на Евфрате с храмом бога-воителя Забабы.
5. Ном с центром в городе, шумерское название которого до нас не дошло (арабское название Абу-Салябих).
6. Ном Ниппур в верхней части отрезка Евфрата с храмом Энлиля.
7. Ном Шуруппак (современная Фара) с храмом бога Шуруппака – также на Евфрате.
8. Ном Урук с храмом Ана и Инанны.
9. Ном Ур в дельте Евфрата с храмом лунного бога Нанны. В этот же ном, вероятно, входил и город Эреду с храмом Энки. Уже к началу III тысячелетия Эреду был покинут своими жителями, перебравшимися в соседние города Урук и Ур. Причиной миграции послужило заболачивание и заиливание устья рек после отхода вод Персидского залива от своей прежней линии, в результате чего земледелие стало невозможно.
10. Ном Адаб с храмом богини-матери Дингирмах.
11. Ном Умма с храмом бога Шары.
12. Ном Ларак на русле канала между Тигром и каналом И-нина-гена с храмом бога Пабильсага.
13. Ном Лагаш на канале И-нина-гена, с четырьмя городами и главным храмом бога-воителя Нингирсу.
14. Ном Акшак предположительно на Тигре напротив впадения в него реки Диялы.

Именно эта неразрывная связь городов-государств Междуречья с системой каналов легла в основу ранее упоминавшей ирригационной теории Виттфогеля, который в своей работе «Восточный деспотизм» напрямую увязал появление сложных ирригационных систем с наличием сильной центральной власти, обеспечивающей необходимую для строительства и содержания каналов мобилизацию и организацию рабочей силы. Согласно Виттфогелю, ирригация Междуречья была ключевым фактором развития ее городской цивилизации.

Появление в столь трудном для земледелия Междуречье шумерской цивилизации, которая просто не могла существовать без весьма сложной и развитой ирригационной системы, до сих пор представляет загадку для историков. Мощные перемены в этом регионе на рубеже IV-III тысячелетий происходили столь стремительно, что их можно сравнить с цивилизационной революцией. За считанные столетия на юге месопотамской равнины свершился подлинный переворот – была создана масштабная ирригационная система, произошло переселение людей из деревень в города, зародились новые формы керамики, появилась письменность и цилиндрические каменные печати.

Это привело к появлению теории, что стремительность перемен в Междуречье обуславливалась неким внешним воздействием, и здесь не обошлось без влияния каких-то чужеземцев. Но эта теория (в отличие от нас) не учитывала реальности цивилизации богов и ее влияния на людей в качестве внешней силы, а посему для нее такой внешней силой могли быть лишь какие-то мигранты с другой территории. Вследствие этого в данной теории шумеры считаются пришлым народом, который предварительно в течение длительного времени разработал технологии ирригационного земледелия и различных ремесел где-то на своей далекой родине в другом регионе, а затем уже пришел в Междуречье, где и применил эти свои навыки.

Но вот беда – как ни стараются сторонники гипотезы шумеров-иммигрантов, исследователям никак не удается найти их гипотетическую прародину ни в ближайших, ни в отдаленных окрестностях. И этот отрицательный результат добавляет оптимизма тем историкам, которые (придерживаясь диалектико-материалистического подхода) старательно пытаются отыскать признаки медленного и постепенного развития местных культур, возводимых при этом в ранг создателей шумерской цивилизации.

Забавно, что в качестве основного аргумента в пользу своей позиции сторонники диалектико-материалистической теории используют… все тот же факт создания огромной и сложной сети оросительных каналов в Междуречье, который явно указывает на наличие довольно сильной центральной власти, способной мобилизовать большие трудовые ресурсы на подобное строительство. Только в представлении этих историков эта сильная центральная власть (а следовательно, и соответствующая структура общества) существовала здесь задолго до возникновения шумерской цивилизации – еще в IV тысячелетии до нашей эры. При этом все просто сводится к декларированию тезиса о медленном и постепенном развитии древнего общества Междуречья лишь потому, что «иначе и быть не может»…

Однако с фактологическим обоснованием медленного и постепенного формирования шумерской цивилизации у сторонников этой позиции тоже никак не задается. Вместо описания фактов, которые действительно указывали бы именно на такой путь этой цивилизации, тексты историков изобилуют голословными утверждениями, что что-то якобы «убедительно доказано», ссылками на мнение различных «авторитетов», а также рассуждениями о том, что является «более разумным» из различных теорий. В результате все гораздо больше похоже на простые заклинания с призывами поверить в диалектико-материалистическую теорию.

Так, скажем, основным кандидатом на «предшественника и родоначальника» шумерской цивилизации называют убейдскую культуру, следы которой обнаруживаются в данном регионе в культурных отложениях периода с середины V до середины IV тысячелетия до нашей эры. При этом в качестве аргументов о якобы преемственности шумерской и убейдской культуры упоминается наличие определенного сходства между ними в архитектуре, стиле керамики, некоторых видах ремесленной деятельности и религиозных верований. При этом не приводится никаких свидетельств, которые бы указывали на наличие в убейдской культуре признаков сколь-нибудь масштабных ирригационных работ, строительства монументальных храмов, складывающейся централизованной системы власти и формирующейся письменности – то есть как раз всего того, что характеризует шумерскую цивилизацию.

Но разве сходство стиля керамики или даже архитектуры отрицает возможность «внешнего толчка», то есть воздействия извне?.. Вовсе нет. Никакая культура при воздействии извне не исчезает целиком и полностью – какая-то часть старых традиций неизбежно сохраняется длительное время после даже самых мощных преобразований .

Не является аргументом в пользу происхождения шумерской цивилизации от убейдской культуры и то, что некоторые шумерские города выстроены на месте убейдских поселений. Так, например, ранее уже упоминалось о том, что некоторые города Индской цивилизации возводились на месте более ранних поселений, но это же отменяет факта резкого цивилизационного скачка под воздействием извне.

(Точно так же многие современные города, скажем, в Мексике, построены на месте древних поселений индейских культур, но мы же не будем считать именно индейские культуры родоначальницами современной цивилизации на территории Мексики, хотя и ныне в мексиканских городах можно найти керамику с индейскими мотивами в росписи.)