В целом же можно констатировать, что, несмотря на огромные усилия сторонников диалектико-материалистической теории, им так и не удается найти реальных фактов, которые указывали бы на постепенное и естественное формирование шумерской цивилизации. Общая же картина, наоборот, указывает на наличие внезапного цивилизационного скачка и очень быстрых общественных перемен в регионе Междуречья, вызванных неким воздействием извне.

Как указывалось ранее, сторонникам версии, что авторами цивилизационного скачка в Междуречье являются шумеры, пришедшие якобы из какого-то иного региона, так и не удается найти прародины этих шумеров. Ну что ж, отрицательный результат – тоже результат, и его надо учитывать. И надо признать, что не было ни завоеваний шумерами территории убедийской культуры, ни миграции откуда-то шумеров, а воздействие извне имело совсем иную природу.

Необходимо учитывать и то, что древние шумерские тексты (то есть тексты самих очевидцев) сводят события тех давних времен к результатам исполнения желаний и воли богов, которые не только дали людям соответствующие знания, но и установили как законы и традиции общества, так и саму структуру шумерского общества. И если доверять этим очевидцам, то речь должна идти о создании шумерской цивилизации в результате внешнего воздействия со стороны высоко развитой цивилизации богов.

Но прежде, чем перейти к деталям и результатам этого воздействия, следует уточнить один важный момент.

Шумерские легенды и предания утверждают, что главные шумерские города возникли задолго до III тысячелетия до нашей эры, и уже тогда в городах имелись храмы – то есть «дома богов», которые для богов и создавались. При этом продолжительное время существования храмов подтверждается и археологическими раскопками, в частности храмов в Уруке и Эриду (Эреду).

«В древности Урук был посвящен двум великим божествам шумерского пантеона – это Ан (или Ану), бог неба, и богиня любви Инанна (аккадская Иштар). В центральной части гигантского городища (общая площадь его свыше 400 га) вокруг построенного из сырцового кирпича зиккурата стоит храм этой богини, Э-Анна («Небесный Дом»), – обширный комплекс зданий и внутренних двориков, который постоянно расширялся и перестраивался с убейдских времен до персидского завоевания в VI в. до н. э. Храм бога Ану, гораздо более скромный по размерам и внешнему облику, находится в другой части города…

Ранние храмы Урука очень похожи по своей планировке на храмы убейдского периода в Эреду: фасад с контрфорсами, длинный зал, окруженный небольшими вспомогательными помещениями. Наличие дверей на длинной стороне храма также говорит о преемственности архитектурных традиций, религиозных верований и обрядов. В Э-Анна были открыты шесть таких святилищ.

Они попарно размещались в трех последовательно сменяющих друг друга слоях, что позволило немецкому археологу Г. Ленцману предположить, будто они посвящались не только Инанне, но и ее супругу – богу плодородия Думузи.

Особенно интересными оказались сооружения из самых нижних слоев – огромные храмы на платформах. Один из них, «Белый Храм», гордо возвышался на высоком фундаменте из белых известняковых плит и имел впечатляющие размеры: 78х33 метра» (В.Гуляев «Шумер, Вавилон, Ассирия: 5000 лет истории»).

Отсюда следует довольно простой, но важный вывод.

Шумерская цивилизация возникла не вследствие того, что боги (представители высоко развитой внеземной цивилизации) появились в Междуречье и стали тут обустраиваться, наводя свои порядки. Боги уже давно контролировали данную территорию и имели здесь свои «дома» («храм» = «дом бога»).

Появление шумерской цивилизации связано с совсем иным характером внешнего воздействия – боги по каким-то причинам в определенный момент решили изменить общество на землях Междуречья и запустили некие процессы, которые в итоге привели к формированию шумерской цивилизации.

Говоря другими словами, шумерская цивилизация была не следствием появления здесь богов, а результатом изменения стратегии богов по отношению к людям. Именно в этом были причины «внешнего толчка».

Общественное устройство шумерской цивилизации

От письменных артефактов Индской цивилизации сохранилось весьма ограниченное количество текстов, которые сами по себе весьма коротки и до сих пор не поддаются расшифровке. Поэтому об обществе этой цивилизации, его устройстве и функционировании мы знаем крайне мало – да и то, что знаем, представляет собой по большей части лишь наше собственное толкование археологических данных.

В отличие от Индской цивилизации, со времен Древнего Шумера до нас дошли сотни тысяч различных надписей и документов, которые специалистам довольно давно уже удается переводить. И хотя порой эти переводы не бесспорны, они позволяют составить достаточно полное представление об общественном устройстве и жизни шумерского общества. При этом в данном случае мы имеем возможность опереться именно на «показания очевидцев» в лице самих шумеров, а не только лишь на косвенные указания материальных останков этой древней цивилизации.

Что же в целом представляло собой древнее шумерское общество?..

Воспользуемся тем, что констатируют ныне историки. Однако в отличие от сторонников диалектико-материалистического подхода не будем ограничиваться только классовой структурой Древнего Шумера и посмотрим более внимательно не на формальные, а на реальные особенности отношений собственности – то есть будем обращать внимание не на то, кем кто формально числится в качестве владельца средств производства (в том числе и земли), а прежде всего на то, кто реально ими распоряжается, как происходит распределение материальных благ, и кто именно это распределение контролирует…

«Археологические исследования и клинописные тексты подтверждают, что в центре каждого шумерского города находился «священный участок» (теменос), специально огороженное, выделенное из общей застройки место, где были сосредоточены храмы наиболее почитаемых богов городской общины и дворец правителя. Вокруг теменоса группировались кварталы жилых домов основной массы горожан» (В.Гуляев «Шумер, Вавилон, Ассирия: 5000 лет истории»).

«Центром каждого шумерского города был храм главного городского божества. Верховный жрец храма стоял и во главе администрации нома, и во главе ирригационных работ. Храмы имели обширное земледельческое, скотоводческое и ремесленное хозяйство, которое позволяло создавать большие запасы хлеба, шерсти, тканей, каменных и металлических изделий, что постоянно дополнялось приносимыми богу жертвами. Ценности, которые скапливались на храмовых складах, служили, во-первых, запасным фондом для всей общины на случай неурожая или войны; во-вторых, обменным фондом для международной торговли; в-третьих, для жертвоприношений; в-четвертых, для содержания служебного и рабочего персонала храма. В храмах впервые появляется письменность, создание которой было вызвано нуждами хозяйственного учета и учета жертв. Месопотамский ном, город и храм являются теми основными структурно-территориальными подразделениями, которые впоследствии станут, так сказать, действующими лицами политической истории Шумера…

Из самых ранних пиктографических текстов, дошедших из храма в городе Уруке и дешифрованных А.А.Вайманом, мы узнаем о содержании древнего шумерского хозяйства. Нам помогают сами знаки письма, которые в то время еще ничем не отличались от рисунков. В большом количестве встречаются изображения ячменя, полбы, пшеницы, овец и овечьей шерсти, финиковой пальмы, коров, ослов, коз, свиней, собак, разного рода рыб, газелей, оленей, туров и львов. Понятно, что растения культивировались, а из животных одних разводили, а на других охотились. Из предметов быта особенно часты изображения сосудов для молока, пива, благовоний и для сыпучих тел. Были также специальные сосуды для жертвенных возлияний. Рисуночное письмо сохранило для нас изображения металлических орудий и горна, прялок, лопат и мотыг с деревянными рукоятями, плуга, саней для перетаскивания груза по заболоченным местам, четырехколесных повозок, канатов, рулонов ткани, тростниковых ладей с высоко загнутыми носами, тростниковых загонов и хлевов для скота, тростниковых эмблем богов-предков и многого другого. Существует в это раннее время и обозначение правителя, и знаки для жреческих должностей, и специальный знак для обозначения раба. Все эти ценнейшие свидетельства письменности указывают, во-первых, на земледельческо-скотоводческий характер цивилизации с остаточными явлениями охоты; во-вторых, на существование в Уруке большого храмового хозяйства; в-третьих, на наличие в обществе социальной иерархии и отношений рабовладения. Данные археологических раскопок свидетельствуют о существовании на юге Двуречья ирригационной системы двух видов: бассейнов для накопления вод весеннего паводка и магистральных каналов большого протяжения с постоянными узлами плотин» (В.Емельянов, «Древний Шумер. Очерки культуры»).

Каким бы странным это ни казалось, но все указывает на полностью сформированное общество уже на самых ранних этапах шумерской цивилизации. Более того, структура этого общества и общие принципы взаимодействия разных его групп практически не меняются очень длительное время – фактически на всем протяжении существования шумерской цивилизации как таковой (за исключением лишь самого последнего этапа, который, строго говоря и вопреки мнению историков, уже нельзя относить к шумерской истории – но об этом далее). Это входит в противоречие с представлениями диалектико-материалистического подхода, однако настолько однозначно следует из доступных древних текстов, что историки вынуждены констатировать данный факт.

«…уже в самых ранних пиктографических текстах из Урука и Джемдет-Насра существуют знаки для обозначения управленческих, жреческих, воинских и ремесленных должностей. Стало быть, никто ни от кого не отделялся, и люди разного общественного предназначения жили в самые первые годы существования древнейшей цивилизации» (В.Емельянов, «Древний Шумер. Очерки культуры»).

На мой взгляд, особо показательно положение ремесленников и торговцев. Согласно логике диалектико-материалистического подхода, соответствующие группы населения должны были естественным образом сформироваться при разделении различных форм труда и обладать определенной степенью самостоятельности, хотя и сохранять при этом тесные связи с общиной (из которой они якобы выделились). Однако в Древнем Шумере все обстояло принципиально иначе.

«Ремесло и торговля в Шумере развились очень рано. Древнейшие списки имен храмовых ремесленников сохранили термины для обозначения профессий кузнеца, медника, плотника, ювелира, шорника, кожевенника, гончара, ткача. Все ремесленники были храмовыми работниками и получали за свой труд как натуральные выдачи, так и дополнительные наделы земли. Однако на земле они работали редко и с течением времени утратили с общиной и земледелием всякую реальную связь. Известны из древнейших списков и торговые агенты, и корабельщики, перевозившие товары по Персидскому заливу для торговли в восточных странах, но они также работали на храм. К особой, привилегированной части ремесленников относились писцы, работавшие в школе, в храме или во дворце и получавшие за свой труд большие натуральные выдачи» (В.Емельянов, «Древний Шумер. Очерки культуры»).

Ремесленники и торговцы в Древнем Шумере – вовсе не самостоятельно возникшие из общины группы населения, постепенно выделившиеся со своим скарбом и специфическим инвентарем из общей массы общинников. Они являются всего лишь своеобразными «работниками храма». Сырье для изготовления ремесленных изделий хранится в храмовых кладовых и выдается ремесленникам служителями храма, которые забирают готовые изделия, поступающие вновь в храмовые кладовые. Инструменты и рабочий инвентарь принадлежат не ремесленникам, а храму. Ремесленники фактически являются всего лишь работниками храма, получающими за свою работу натуральную оплату в виде части урожая.

(Любопытно, что земледельцы, обрабатывающие земли храма, получают необходимые для работы орудия труда, которые опять-таки принадлежат храму.)

То, что по привычке историки называют «товаром», также принадлежит храму, а вовсе не торговцу, который лишь получает от храма «товар» для доставки в некий другой пункт и обмена данного «товара» на другой. За свои хлопоты торговец вознаграждается вовсе не долей прибыли от совершенной сделки (как это происходит у привычных нам торговцев), а как и шумерский ремесленник, получает свой «натуральный паек» от храма. По сути, шумерский торговец – тот же ремесленник, только его «ремеслом» является транспортировка и обмен «товара». При этом труд торговцев оплачивался очень хорошо, и они занимали довольно значимое положение в обществе, но сути имущественных отношений это не меняет.

Подобное положение ремесленников и торговцев уже не просто не согласуется с диалектико-материалистическим подходом, а в корне противоречит ему!..

(Заметим попутно, что ситуация имеет много схожего с тем, что мы могли наблюдать в период «развитого социализма» в нашей стране, когда практически все трудились за зарплату, размеры которой практически не зависели от результатов работы, а для работы использовали средства производства, которые реально работникам не принадлежали. При этом система «развитого социализма» вовсе не возникла в результате естественного развития общественных отношений, а была волюнтаристическим образом «внедрена сверху» по идеологическим соображениям «строителей коммунизма», так что решающими в ее формировании были не объективные, а субъективные факторы.)

Диалектико-материалистический подход также не в состоянии объяснить, каким образом уже на самых ранних стадиях шумерского общества внушительная часть земли оказывается в собственности храма. По каким соображениям первобытной общине в ходе ее разложения пришло бы в голову отдать землю-кормилицу в распоряжение служителей храма?.. Какие мотивы двигали бы при этом членами и руководством общиной?.. Никакие рассуждения о религиозно-культовых предрассудках древнего общества не дают на эти вопросы сколь-нибудь вразумительного ответа…

При этом можно заметить, что опять же с самых ранних этапов земля не просто находится в собственности храма – ее использование организовано оптимальным (!) образом для обеспечения функционирования всего храмового хозяйства в целом. Никакого периода «отладки и настройки» хозяйственного механизма нет – все появляется вдруг в уже готовом виде, как будто жрецы уже заранее знают, как нужно организовывать работы.

«Из Лагаша до нас дошло гораздо больше документов и надписей этого периода, чем из других городов Нижней Mecoпотамии. Особенно важен дошедший архив храмового хозяйства богини Бабы. Из этого архива мы узнаем, что храмовая земля делилась на три категории: 1) собственно храмовая земля ниг-эна, которая обрабатывалась зависимыми земледельцами храма, а доход с нее шел отчасти на содержание персонала хозяйства, но главным образом составлял жертвенный, резервный и обменный фонд; 2) надельная земля, состоявшая из участков, которые выдавались части персонала храма – мелким администраторам, ремесленникам и земледельцам; из держателей таких наделов набиралась и военная дружина храма; нередко надел выдавался на группу, и тогда часть работников считалась зависимыми «людьми» своего начальника; наделы не принадлежали держателям на праве собственности, а были лишь формой кормления персонала; если администрации почему-либо было удобнее, она могла отобрать надел или вовсе не выдавать его, а довольствовать работника пайком; только пайком обеспечивались рабыни, занятые ткачеством, прядением, уходом за скотом и т.п., а также их дети и все мужчины-чернорабочие: они фактически были на рабском положении и нередко приобретались путем покупки, но дети рабынь впоследствии переводились в другую категорию работников; 3) издольная земля, которая выдавалась храмами, по-видимому, всем желающим на довольно льготных условиях: некоторая доля урожая должна была держателем участка такой земли уступаться храму» (И.Дьяконов, «Города-государства Шумера»).

Следует, однако отметить, что термин «собственность храма» является уже современным, а в Древнем Шумере такого понятия просто не было. Шумеры считали, что земля, урожай с нее, ремесленные изделия, товары и прочее принадлежали вовсе не храму, а богу!.. Это было «собственностью бога»!.. Ремесленники и торговцы работали на бога, а не на храм или его служителей (которые сами при этом служили богу)!..

Для современного историка, который придерживается диалектико-материалистического подхода, в этой «терминологической тонкости» нет ничего важного, поскольку эти понятия для него являются чуть ли не синонимами. Однако подмена «собственности бога» на «собственность храма» возможна лишь для варианта абстрактных, выдуманных богов. В случае же когда под богами понимаются вполне реальные и материальные представители высоко развитой цивилизации, представления шумеров о принадлежности их земли, продуктов труда и самих людей не храмам, а именно, богам приобретают совсем иной, вполне конкретный смысл.

Но историки не рассматривают богов в качестве реальных сущностей, поэтому их совершенно не устраивает буквальное восприятие показаний очевидцев (то есть сами шумеров). В результате им приходится идти на различные ухищрения, пример которых дает следующая цитата.

«Поскольку все хозяйственные архивы раннего Шумера дошли до нас из храмов, в науке возникла и укрепилась мысль о том, что и сам шумерский город был городом-храмом и что вся земля в Шумере принадлежала исключительно жречеству и храмам. На заре шумерологии эту мысль высказал немецко-итальянский исследователь А.Даймель, а во второй половине двадцатого столетия [н.э.] его поддержал А.Фалькенштейн. Однако из работ И.М.Дьяконова стало ясно, что, помимо храмовой земли, в шумерских городах существовала еще земля общины, причем этой общинной земли было значительно больше. Дьяконов подсчитал численность городского населения и сравнил его с численностью храмового персонала. Затем он точно так же сравнил общую площадь храмовых земель с общей площадью всей земли Южного Двуречья. Сравнения получились не в пользу храма. Оказалось, что шумерская экономика знала два основных сектора: хозяйство общины (уру) и хозяйство храма (э). О внехрамовой общинной земле, кроме числовых соотношений, говорят также и документы о купле-продаже земли, совершенно проигнорированные сторонниками Даймеля» (В.Емельянов, «Древний Шумер. Очерки культуры»).