Заключение

Цивилизация хеттов была весьма передовой в тех аспектах, которые могут быть отнесены к правящему слою, а именно: военное дело, политическая организация, законодательство и отправление правосудия. Литература и религия, хотя и имели много интересных черт, оставались примитивными и ведут свое начало от хаттского и хурритского элементов населения. В Древнем царстве царь был прежде всего военным предводителем, религиозные же его функции стали приобретать значение позже. Что касается искусства, то за хеттским народом можно признать известную степень таланта, хотя и здесь мощное искусство наскальных изображений поздней империи было, вероятно, стимулировано правителями хеттов.
Множество интригующих проблем все еще ждет своего разрешения; к ним относятся время и пути самого раннего проникновения индоевропейцев в Малую Азию; происхождение хеттской клинописной и иероглифической письменности и полная дешифровка последней; историческое соотношение хеттского свода законов со сводами месопотамских законов; и, самое главное, построение окончательной карты хеттской Малой Азии, которая позволила бы разобраться в весьма подробных отчетах о военных походах хеттских царей. Надо надеяться, что раскопки в Богазкёе, а может быть, и в других местах позволят обнаружить много новых клинописных табличек, которые прольют свет на эти главные, а также многочисленные второстепенные проблемы, о которых у нас все еще слишком мало информации.

Приложение
Таблица хеттских царей

* Известно имя еще одного хеттского царя – Тахурваили, правившего после Телепину (до Аллувамны). – Примеч. ред.
** Здесь и ниже годы правления хеттских царей приводятся по изданию 1976 г. – Примеч. ред.

Послесловие

Историю хеттского государства ныне принято делить не на два периода, как это сделано в книге О. Герни, а на три: древнехеттское (1650–1500 гг. до н. э.), среднехеттское (1500–1400 гг. до н. э.) и новохеттское (1400–1200 гг. до н.э.) царства.
В новом свете предстает история хурритов, проблема генетических связей хурритского и хаттского языков. Согласно одной из точек зрения, хурриты были автохтонами Армянского нагорья, Северной Сирии, Северной Месопотамии и Загросских гор (между Месопотамией и Ираном) или занимали эти области с III тыс. до н.э. Самый древний клинописный хурритский текст относится ко второй половине III тыс. до н.э. Именно хурриты и хатты, как считает И. М. Дьяконов, создали в Малой Азии такие города-государства, как Пурусханда, Амкува, Куссара, Хаттуса, Вахшушана, Самуха и др. Уже первые цари хеттского государства в своей борьбе за Северную Сирию сталкивались здесь, в частности, с хурритами; восточные и центральные области страны Хатти в древнехеттский период подвергались разорительным вторжениям хурритов с Армянского нагорья и из Северной Сирии. При хеттском царе Хантили хурриты даже захватили и казнили хеттскую царицу вместе с ее сыновьями.
Существенные результаты в решении проблемы внешних связей хурритского и хаттского языков достигнуты в новейших иследованиях советских ученых. В недавно вышедшей за рубежом совместной работе И. М. Дьяконова и С. А. Старостина (Diakonoff I.M., Starostin S.A. Hurro-Urartianas an Eastern Caucasian Language. – Munchener Studien zur Sprachwissenschhaft. Beiheft. N.F., 12, 1986.) обосновывается вывод о принадлежности хуррито-урартских языков к восточно-кавказским языкам (к ним относятся дагестанские и чечено-ингушские языки).
В работах В. В. Иванова, опубликованных за последние годы (Иванов В. В. Об отношении хаттско-хетского строительного ритуала (в свете данных внешнего сравнения). Текст: семантика и структура. М., 1983, с. 5-36: он же. Об отношении хаттского языка к северозападнокавказским. – Древняя Анатолия. М., 1985, с. 25-59.), содержатся итоги исследования проблемы генетического родства хаттского с западнокавказскими языками (в эту группу входят абхазо-абазинские, адыгские и убыхский языки, которые вместе с восточнокавказскими языками составляют единую семью языков). По оценкам автора, результаты исследования «делают гипотезу в целом доказанной при необходимости уяснения большого числа деталей в будущем» (Иванов В. В. Об отношении хаттского…, с. 39.).

В связи с историей взаимоотношений Хатти с Аласией (Кипр) значительный интерес представляют сведения хеттских текстов о военных походах царей страны Хатти на Аласию. Этот остров был занят Тудхалией IV; в руки хеттского правителя попали царь Ала-сии, его жены, сыновья. Тудхалия увез с собой в Хатти в качестве добычи серебро, золото и пленных, а Аласию обложил данью. Следующий поход на Аласию состоялся при Суппилулиуме II. Последний захватил в море и сжег корабли Аласии, которые, видимо, препятствовали высадке хеттского десанта. Затем он взял верх и в битве на самом острове. После одного из этих походов был заключен мирный договор Хатти с Аласией.
Эти и многие другие новые факты и выводы, в том числе и те результаты, которые содержатся в недавних исследованиях самого О. Герни, стали достоянием науки много лет спустя после выхода в свет книги и оттого не могли быть учтены в ней.

В работе О. Герни высказывается сомнение в исторической достоверности сведений «Текста Анитты» о том, что принесенные Анитте правителем Пурусханды скипетр и трон были сделаны из железа. За последние годы достигнуты важные результаты в исследовании истории производства и применения железа в Малой Азии в III—II тыс. до н.э. Комплексный анализ проблемы древнейшей истории железа, осуществленный впервые в работах В.В.Иванова (Иванов В.В., История славянских и балканских названий металлов. М., 1983), использование археологических, текстологических и лингвистических данных позволили выявить определенную область Евразии и конкретную культуру, в которой был открыт способ получения железа из руды.
Исследуя проблему древнейшей истории железа, В.В.Иванов опирался на новейшие выводы археологии, касающиеся путей эволюции отдельных ремесел. Эти результаты говорят о «длительном сохранении нераздельности древнего слияния металлургии с другими видами деятельности, которые только позднее дифференцируются, становясь отдельными ремеслами (гончарное производство, ювелирное дело, стеклодувный промысел) или областями знания (ранняя химия, из которой вырастает алхимия, и связанные с ней системы знаков)». По этому пути эволюции шло и становление металлургии железа. Предполагается, что первоначально окислы железа могли использоваться гончарами в качестве красящего вещества, от примеси которого зависит цвет глины. При керамическом производстве или производстве меди и бронзы железо уже очень рано стали получать в качестве шлаков – побочных продуктов такого производства. Впоследствии была осознана самостоятельная значимость этих отходов. Для определения области, в которой этот ценностный сдвиг мог произойти раньше всего, существенное значение имели данные археологии, говорящие о том, что в Малой Азии, в частности в Аладжа-Хююке и Алишаре (в отличие от некоторых других областей древнего Востока, в которых найдены ранние образцы предметов из железа), в погребениях встречаются изделия как из метеоритного, так и из рудничного железа; они датируются XXI в. до н.э.
Эти данные археологии соотносятся со свидетельствами текстов малоазиатских торговых центров и хеттских клинописных табличек. Наименование дефицитного металла – акк. аmutu, неоднократно упоминаемого в «каппадокийских табличках», как установлено, было названием железа; сбыт этого металла строго контролировался правителями городов-государств. Новую главу истории производства и широкого применения железа открывают перед нами хеттские клинописные тексты.
Связать воедино свидетельства археологии и текстологии удалось благодаря лингвистическому анализу названий для железа. Как установлено В. В. Ивановым, хаттское название этого металла hар/wаlki – (наряду с технологией выплавки железа) было перенято хеттами и через посредство хеттского (или непосредственно из языка хатти) проникло в хурритский и в западные (левантийские) диалекты аккадского языка. Хаттское название железа распространилось в целом ряде других языков Евразии (греческий, славянские, литовский, тибетский, древнекитайский, тайские и др.). В то же время хаттский термин обнаруживает тождество с кавказским (пра-абхазо-адыгским) названием этого металла, реконструированным на основе данных убыхского, адыгейского и кабардинского языков (См.: Старостин С. А. Об одном миграционном термине: еще раз о названии «железа» в языках Евразии. – Вторая всесоюзная школа молодых востоковедов (Тбилиси, октябрь 1982 г.). Тезисы. Т. II. Языкознание. Литературоведение. М., 1982, с. 112–113.)…
Как свидетельствуют данные клинописных текстов из архивов Богазкёя, составленных на хеттском и хаттском языках, в культуре хатти железо воспринималось как металл, имеющий символическую ценность. С этой особенностью культуры хатти связана и практика использования кусков железа и изделий из него в ритуалах; в молитвах хатти порой воспевалось железо (или изделия из него). Из этого металла хатты изготовляли как небольшие (в частности, гвозди), так и крупные предметы, и в том числе атрибуты власти священного царя.
Символическая значимость железа и изготовленных из него предметов, под влиянием культуры хаттов, сохранялась и в хеттской культуре. Еще одним свидетельством влияния хатти на культуру хеттов, не только в плане производства железа, но и металлургии в целом, является хаттское имя бога-кузнеца – Хасамил (откуда соответствующее хеттское наименование этого бога – Хасамили).
Вместе с тем в истории хеттского государства отмечается определенная эволюция практики использования железа. Наиболее детально данные хеттских текстов относительно производства и применения железа изучены в работах Я. Зигеловой (Siegelova J. Gewinnung und Verarbeitung von Eisen im hethitischen Reich im 2. Jahrtausend v. u. Z. – Annals of the Naprstek-Museum, 12. Prague, 1984, с. 71-168) и Г. Г. Гиоргадзе ( Гиоргадзе Г. Г. Производство и применение железа в Центральной Анатолии по данным хеттских клинописных текстов. – Древний Восток: Этнокультурные связи. М., 1987). В этих исследованиях, выполненных независимо друг от друга, показано, что значительная часть изделий хеттских железных дел мастеров производилась из рудничного железа. Оно именуется в источниках термином «железо». Наряду с обычным (рудничным) железом довольно широко применялось метеоритное железо, называвшееся «черным», «небесным» или даже «черным небесным» железом. По своей крепости оно, вероятно, превосходило обычное рудничное железо. Эти физические свойства метеоритного железа связаны с тем, что в нем-обычно содержится 5–10% никеля.
Кроме того, хеттские мастера производили так называемое «железо очага», которое, как считает Г.Г.Гиоргадзе, видимо, стоило дороже, чем обычное железо. Но более всего ценилось «хорошее/чистое» железо, которое Г.Г.Гиоргадзе вслед за В.В.Ивановым считает сталью. Предполагается, что «хорошее/чистое» железо изготовлялось из науглероженных пластин, образующихся в процессе восстановления железа в сыродутной печи.
Одним из косвенных свидетельств высокого качества железа, изготовлявшегося в Хатти, может служить характерное для целого-ряда хеттских документов (в том числе текстов, составленных в древнехеттский период) фигуральное выражение «слова табарны, великого царя из железа», т.е. железо рассматривалось как самый крепкий из всех металлов, известных хеттам.
Секрет производства железа и в особенности стали хранился в тайне малоазиатскими мастерами, и другим народам Ближнего Востока он не был известен. О роли Хатти как центра, осуществлявшего монополию на производство и торговлю этим металлом, указывает не только письмо Хаттусили III, но и письмо хеттского должностного лица Цуланну, посланное префекту Угарита. В начале этого письма сообщается о конкретном случае, когда Цуланну, откликнувшись на просьбу своего угаритского адресата, выслал ему «клинок из железа».
Из железа хеттские кузнецы производили широкий ассортимент изделий. Так, в различных хеттских клинописных текстах перечисляются следующие изделия из железа: знаки царской власти: три типа трона, скипетр, калмус (посох, напоминающий авгурский), жезл, копье; символы, использовавшиеся в ритуале и культе: шарики (и кусочки) из железа, модельки яблок, языков, неба, земли, модельки кораблей, дверей, алтари, различные виды сосудов, гвозди, подставки для статуэток, статуэтки, обычно выполненные в виде фигурок, изображающих мужчину или женщину, животных или просто палицу (булаву). Эти статуэтки, рассматривавшиеся как воплощение определенного божества, почитавшегося в том или ином городе царства Хатти, могли снабжаться определенными атрибутами: копьем или другим символом в руке, животным, на котором покоилась фигурка; эту композицию могли дополнять изготовленные из железа фигурки птиц (орла), лунарные и солярные диски.
Из железа изготовлялись различные украшения: кольца (для ношения на руке и на ноге), серьги, нагрудные украшения. Но особенно существенно то, что из железа делались и предметы хозяйственного, бытового назначения и оружие: «длинные сосуды», ножи, молоты, серпы, кинжалы (и в особенности железные лезвия), мечи, копья, топоры, палицы (булавы) и т. п.
Вес и размеры некоторых железных изделий, упомянутых в текстах, говорят о том, что железо в Хатти производилось в значительных количествах и использовалось для производства как небольших, так и крупных предметов. Так, в текстах перечисляются изделия весом от 1 сикля (11,75 г) или нескольких сиклей до «источника» из железа (видимо, нечто вроде емкости для воды, служившей в качестве основания для статуэтки) весом 90 мин, т.е. 45 кг 450 г. (если считать, что хеттская мина равна 505 г) или 42 кг 300 г. (если, по другим данным, вес хеттской мины 470 г). Возможно, что одним из самых массивных железных изделий хеттских мастеров являлся сакральный трон; в ритуалах на священном престоле часто совместно восседали два человека – царь и царица.
В других хеттских текстах упоминаются также железные слитки (куски) весом от нескольких сиклей до 1–3 и больше мин весом. Порой речь идет о десятках железных гвоздей (9, 12, 30 и т.п.), о 60 железных основаниях для статуэток, о 16 копьях, 81 «длинном сосуде», о железных клинках (от 1 до 56 и даже 4400 лезвиях кинжалов, возможно, также из железа). Высота некоторых изделий из железа, в частности статуэток, колеблется от 1/2 пяди до 3 пядей.
Очевидно, что письменные тексты содержат более обширную информацию об истории железа в Хатти в сравнении с данными археологии (археологами найдены лишь отдельные экземпляры железных изделий, в текстах же упоминаются десятки и даже сотни предметов; значительно шире в текстах и ассортимент изделий из железа). Вместе с тем воссоздаваемая на основе клинописных документов картина имеет и определенные пробелы, обусловленные характером текстологического материала. Сравнительно мало известно древнехеттских документов; лишь в последние годы наметились успехи в определении корпуса текстов среднехеттского периода. Основную массу документов составляют тексты, датируемые новохеттским периодом. Соответственно при исследовании этого текстологического материала неизбежно складывается впечатление о широком производстве и применении железа в Хатти лишь в новохеттский период. Не исключая возможности того, что на рубеже среднехеттского и новохеттского периодов начался новый этап металлургии железа в Хатти можно надеяться, что в будущем на основе новых методов датировки текстов, будет воссоздана достаточно репрезентативная картина производства и применения железа в хеттском государстве в каждый из трех важнейших периодов его истории.