I. Касты и оседлость.

Варна (санскрит) – название четырех социальных общностей, или рангов, на которые делилось население древней Индии – это брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры. Рассмотрим в перечисленном порядке каждую варну в отдельности.

Брахманы – высшая варна в древнеиндийском обществе. В обязанности входило учить и учиться, совершать жертвоприношения для себя и для других, раздавать и получать дары. Выделим в этом слове – брах. Во-первых, отметим, что в иврите(бар – русс. транскрипция, bar – англ.) означает чистый неоскверненный. Это в точности соответствует тому, что высшие варны изолированы от значительной части населения, главным образом ремесленников и сельскохозяйственных работников, ритуалами “чистоты” и “нечистоты”. Во-вторых, (ливроа, livroa) – создавать, творить – корень имеет тот же самый состав и порядок следования, что и выделенные фонемы в слове “брахман”; в-третьих, инфинитив (корень – брх – brh) – произносится а) “ливроах“, “livroah” – преклонять колени, становиться на колени – и еще б) “левареах”, “levareah” – в значениях – 1. благословлять, 2. славить, прославлять, 3. приветствовать, 4. проклинать. И отсюда же (браха, braha) – 1. благословение, 2. приветствие, 3. пожелание, поздравление, 4. счастье 5. подарок.

Здесь все смысловые значения совпадают с ритуальными действиями брахмана.

Кшатрии – члены второй по статусу варны в древней Индии.. Обязанностью их была охрана поданных (по другим источникам – война и управление). Заметим, что несмотря на первоочередные военные обязанности кшатриев, война, очевидно, не являлась самым частым явлением в древнем обществе и посему большая доля времени выпадала на управление и поддержание порядка. В связи с этим выделим в слове “кшатрии” следующие согласные – кшатрии (kshatrii) – т. е. “штр, shtr“, входящие в корень этого слова. Теперь обратимся к ивриту, а именно к слову, корень которого имеет тот же состав и тот же порядок, что и обозначенные фонемы в слове “кшатрии”. Это слово – русская транскрипция “лиштор“, английская “lishtor” – переводится “поддерживать порядок”, “наказывать, карать”.

Здесь интересно отметить, что в “Этимологическом словаре русского языка” Макса Фасмера оговаривается, что слово “штраф” введено в русский язык со времен Петра I(1711 г.) и заимствовано из немецкого “strafe” – “наказание, денежный штраф”. Но так ли это, если в слове “штраф” тот же самый корень, что в инфинитиве “лиштор” и то же самое смысловое значение? Более правильным было бы считать, что русское слово “штраф”, так же, как и украинское “штрап” и так же как немецкое “strafe” имеют такое же отношение к санскриту, как и иврит. Исходя из проделанной нами работы, можно отнести (с учетом того, что “ш” в ходе исторического развития языка может переходить в “с” и наоборот) к такому же этимологическому происхождению многочисленные слова – например: муштра, стража, стратег, страх, стрела, строгий.

Вайшьи (от “виш” – народ) – члены третьей из четырех варн в древней Индии. К ней принадлежало большинство населения – те, кто занимался земледелием, скотоводством и торговлей Для того, чтобы найти в иврите слово со смысловым и звуковым содержанием подобное слову “вайшьи”, обратимся к мифологии и в первую очередь не к “Ригведе” и “Ведам” – древнейшим памятникам индийской литературы, а к шумерским былинам о Гильгамеше, ибо наш иврит родственен прежде всего тому языку, на котором говорил патриарх Авраам, выходец из Ура Халдейского – города, имеющего непосредственное отношение к государству Шумер.

Итак, в былинах о Гильгамеше, которые сложились, по всей вероятности, в конце половины III тысячелетия до н.э. обратим внимание, прежде всего, на противопоставление в этих былинах “интеллектуального Гильгамеша (представителя населения, предпочитающего оседлый образ жизни) новоявленному другу Энкиду – дикому степняку, необузданному кочевнику” – [4, с. 87-88]. Учитывая не только то, что оседлое население Месопотамии занималось в основном земледелием, но и то, что здесь, при трудностях орошения земельных площадей и более жестких климатических условиях, где сама жизнь зависела от труда земледельца (с учетом существования известного в Месопотамии рабства), ритуально негативное отношение к крестьянскому труду со стороны правящей знати не могло получить статуса законности. Так, например, в поэме “Эмеш и Энтон” рассказывается о том, как создатель скотоводческого хозяйства спорит с основателем земледелия за звание “земледельца богов”, причем бог земли и верховный бог Шумера и города Ниппура Энлиль решает спор в пользу земледельца Энтона. В другой шумерской поэме рассказывается, как бог Энлиль изобрел мотыгу и подарил ее людям. Наконец, в поэме “Иннина выбирает земледельца” повествуется о том, как герои скотоводства и земледелия сватаются к богине Иннине, всячески расхваливая свой труд. Отсюда само собой вытекает, что просачивание азово-черноморских этносов в районы Месопотамии носило долговременный характер и посему здесь местная знать была порождением коренного этноса – т. е. обе стороны принадлежали единому народу. Что касается северо-западного района Индии, то очевидно, что там арийские племена появились неожиданно и тем самым с одной стороны противопоставили себя коренному населению, а с другой сами относились к нему с презрением, ибо стояли на более высокой ступени общественного развития. Но поскольку мы считаем, что внезапные пришельцы-колонизаторы северо-западного района Индии и пришлые этносы Месопотамии относятся одинаково к арийским племенам, то различие в отношении к крестьянскому труду там и там надо искать прежде всего в языке. На иврите для понятия крестьянин в современном языке имеется несколько слов, одно из которых – (икар, ikar) – имеет тот же корень, что и инфинитив – (легитакер, lehitaker) – в значении сесть на землю, становится земледельцем (очень подходит здесь по созвучию русское слово “укорениться”, как и украинское “укоренитися”). Отметим мимоходом, что здесь этому слову () из остальных, имеющихся в иврите слов-синонимов, оказано предпочтение благодаря выявленному созвучию, ибо, прослеживаемое в нем (в этом созвучии) семантическое отражение взаимосвязи земледелия и оседлости наглядно убеждает в том, что выбранный вариант слова крестьянин () имеет древнейшее происхождение.

На этом этапе, после всех приведенных нами соображений, зададимся вопросом – какова этимология санскритского слова “вайшья”?

Пойдем от обратного – от ритуального отношения к этой варне со стороны брахманов и кшатриев. Как нами уже говорилось, две эти привилегированные касты изолировали себя от вайшьев ритуалами “чистоты” и нечистоты”. Это, очевидно, связано с тем, что арии-пришельцы пребывая в Индии мировоззренчески на уровне скотоводческих племен, презрительно относились к оседлому образу жизни. Вспомним, кстати, что Чингис-хан, как скотовод-кочевник свысока относился к жителям городов и ко всему оседлому. Он завещал монголам, как нации, оставаться во все будущие времена кочевниками и они соблюдают его завет до сегодняшнего дня.

Ритуальный принцип “чистоты” и “нечистоты” сопряжен со взглядом на земледельцев и прочее большинство как на скверну, как на что-то грязное, всякого приближения к которому необходимо стыдиться.

Теперь, имея все это в исследовательском багаже, сосредоточим наше внимание на иврите. А именно, на словах – (левош, levosh) – “стыдиться” и – (леваеш, levaesh) – “стыдить, позорить. От этих двух инфинитивов, образованы существительное – (буша, busha) – “стыд, позор, срам” и прилагательное – (биш, bish) – скверный. Именно отсюда, очевидно, берет начало этимология слова “вайшьи” и, несомнено, что именно так смотрели на народ брахманы и кшатрии.

Шудры – члены низшей из четырех варн древней Индии. Значение самого термина и его происхождение до настоящего времени не установлено. В связи с этим этим напомним, что в древнеиндийских “сборниках законов”, составленных брахманами, всячески подчеркивалось приниженное положение шудр, объявлялось, что они не могут изменить свою варну, их общение с членами высших варн ограничивалось, им запрещалось заниматься какой-либо производительной трудовой деятельностью и предписывалось добывать себе пропитание только услужением членам других варн. Исходя из этих предписаний само собой напрашивается вывод, что шудры занималась самыми грязными работами – в основном уборкой помещений и улиц. Эта та часть населения, которую ритуально одурачили и одурачивание это ритуально узаконили. Не пытаются ли подобным образом одурачить и нас, репатриантов – принудить безысходностью положения превратится в касту услужливых “никайонщиков”. При таком любопытном переходе от санскрита к ивриту заметим, что в иврите слова – (никуй, nikuy) и – (сидур, sidur) синонимы в значении “уборка помещения”. И в соответствии с проделанным исследованием : – (ленакот, lenakot) – чистить, очищать, вычищать; и в двух значениях – в первом (лисдор, lisdor) приводить в порядок и во втором (лесадер, lesader) – упорядочивать, устраивать, организовывать, одурачивать. Сведем результаты исследования в таблицу.

Таблица 1

В предыдущих рассуждениях мы уже затронули вопрос противостояния скотоводческого образа жизни оседлому. В результате лингвистического анализа мы выяснили, что противостояние это определяет со стороны соответственно властвующих структур различное отношение к большинству населения, занимающегося возделыванием земли. И в соответствии с этим, наряду с другими причинами этнического характера, в процессе исторического развития порождает или не порождает кастовую систему мышления. В целях более плодотворного разрешения волнующего нас вопроса, акцентируем внимание читателя на следующих моментах затронутых в книге “Феномен Сократа” [3, с. 246]:

“Некоторые ученые языки баскский и берберский коренного населения северо-западной Африки, причисляемых к семито-хамитской группе, признают родственными (с чем и мы готовы согласиться с той лишь оговоркой, что при различении языков употребление библейской терминологии не соответствует положению дел – и по той причине, что праэтносы, в смысле их языкового первоначала, отделяет от авраамовых времен расстояние в 3 – 4 тыс. лет; и потому еще, что еврейский Гомер, писавший Библию, был далек от научного мировоззрения). С чем же при такой оговорке, мы согласны конкретно? А с тем именно, что и берберы имеют генетическое отношение к ариям…”.

Итак, в работе “Феномен Сократа” мы, применяя методы сравнительного языкознания и налагая их на известные нам факты историко-археологического характера, пришли к выводу, что не только евреи имеют прямое и непосредственное отношение к индоевропейским племенам, но и некоторые народы северо-западной Африки. В этой же книге были определены исходная территория и пути распространения этих арийских этносов в районы Месопотамии, восточного побережья Средиземного моря и далее по всей полосе Северной Африки и затем уже на всей площади Иберийского полуострова. В связи с этим отметим, что классик языковедения Вильгельм фон Гумбольдт в отношении будущих исследований, касающихся коренных обитателей Испании, считал необходимым “независимо от исторических свидетельств и географических названий сравнить баскский язык с прочими языками Западной Европы” – [1, с. 359].

Мы же считаем, исходя из наших представлений, что сравнивать баскский язык необходимо более конкретно, а именно – с языками арийских народов Западной Европы, но продуктивнее это сравнение произвести с грузинским и ивритом. В некоторой мере это сравнение мы уже произвели в “Феномене Сократа”. Но и сам Гумбольдт был близок к такому решению вопроса, ибо находился на пути к тому, чтобы считать иврит и санскрит языками генетически родственными. Об этом явствует следующее его резюме [2, стр. 244]:

“Итак, среди всех известных нам языков китайский и санскрит образуют два четких конечных пункта… Семитские языки нельзя рассматривать, как занимающие промежуточное положение между ними. В соответствии с их решительной склонностью к флексии они относятся к одному классу с санскритом”.

Наши рассуждения в отношении системы кастовых отношений, сложившихся в Индии, не только убеждают нас в правильности такого подхода, но позволяют нам подойти к интересующему нас вопросу несколько с другой стороны и тем самым высветить затронутую тему более убедительно и объемно…

Норрис Г. Т., считающийся специалистом по проблемам народонаселения и экологии стран Сахары, приводит целый ряд ценных сведений, которые в соединении с нашим исследованием обретают в русле представленных рассуждений убедительную научную интерпретацию. Он сообщает: “Тубу, или “люди скал”, населяют восточную часть Сахары… …Центром их расселения является массив Тибести, поднимающийся на высоту 3415 м. Численность тубу составляет примерно 12000 человек. Иногда их называют теда. Это лингвистический термин, означающий с одной стороны, тубу Тибести, Кавара, бывшей Куфры, Феццана, Борку и Эннеди, а с другой – сахельских теда-даза из Канема, Вадая и Дарфруа в Республике Судан. Предки даза, должно быть, когда-то перекочевали на юг из Восточной Сахары… Теда темнокожие, тогда как тубу Тибести являются восточными хамитами, родственными беджа и сомалийцам” – [5, стр. 484]. И далее: “Общество тубу делится на классы. Во главе привилегированных классов – томарга, гунда и арна – стоит начальник, дардай, который избирается советом томарга. Рядовые общины включают все плебейские классы тубу Тибести и даза Борку. Кузнецы (aze) образуют одну из низших каст. Серфы (kevaje) обрабатывают землю, выращивают сады и ухаживают за пальмовыми рощами своих хозяев. Наконец, последний класс составляют работающие на дому “рабы”, или прислуга. Кастовая структура характерна для всех обществ Сахары, но тубу отличаются от остальных отсутствием оседлого класса мрабтинов (mrabtin)” – [5, стр. 485]. Этот же автор сообщает нам некоторые любопытные сведения об обществе туарегов, живущих среди народов Сахары: “Туареги говорят на берберском диалекте… …Сами себя туареги называют имошаги или имаджеганы, что означает “благородные”… …Для Туарегов характерна классовая, даже “кастовая” структура общества. Благородные имошаги владеют стадами верблюдов. Они избирают вождя – аменокаля… …Ниже их стоят “блюстители веры” – инеслемены… …Еще ниже стоят “рабы” – икланы, которые, если им предоставляется свобода, получают название ираваланы. Ремесленники – инедены – изготовляют мечи и седла” – [5, стр. 486-488]. Информация, заключенная в цитируемом материале, убеждает нас в том, что указанные здесь сообщности имеют те же самые этнические корни, что и племена ариев, покорившие северо-западную Индию, ибо сообщности эти, переселившиеся в Африку, оставшись и здесь скотоводческими племенами, сохранили такое же, характерное для брахманов и кшатриев, негативное отношение к оседлому образу жизни, основой которого является земледелие и ремесленничество; и такое же деление на касты, восходящее генетически к единому этносу (к которому вне всякого сомнения родственно принадлежат и евреи).

II. Триварга

Считается, что человек в Древней Индии руководствовался четырьмя ценностями: дхармой (заботой об общественном порядке и религии, артхой (материальными ценностями), камой (наслаждением), мокшей(освобождением от испытываемых в жизни мучений, или спиритуализмом).

Из самого порядка этих ценностей, определяющих линию поведения индуса, следуют обобщения соответствующего рода:

1. дхарма – высшая духовная ценность.

2. артха – соответствует приземленности мышления.

3. кама – относится к чувственным наслаждением.

4. мокша – освобождение от страданий, или спиритуализм.

Обратим внимание на выделенные корни в четырех этих словах. Мы утверждаем, что все они имеются в иврите и плюс к этому содержащие их слова имеют смысловое значение идентичное санскриту.

Действительно, “дхарма”, например – это то, на чем все держится – одно из важнейших составляющих индийской культуры. Точного смыслового эквивалента не имеет. Иногда выделяется некоторое количество понятий, составляющих “общую дхарму людей”: правда, чистота, беззлобность, непричинение вреда живым существам. Нам кажется, что в иврите слово– (литгор, lithor) – очищаться (корень –) вполне сравнимо со словом “дхарма”. И существительное производное от этого инфинитива – (тгара, thara) – (1. чистота, 2. очищение, омовение, 3. соблюдение ритуальной чистоты), а также – (тагрот, tahrot) – (отдел Талмуда, трактующий о ритуальной чистоте), вполне отображают содержание слова “дхарма”. Кроме этого нам кажется возможным обратить внимание в этом слове на подчеркнутую часть “дхарма” и сравнить при этом смысловое значение “дхармы” со словом – (гарама, harama) – 1. возвышение, 2. пожертвование.

Следующая ценность материальная (приземленная) – артха. И здесь имеется соответствующее слово в иврите – – (арэц, areth) и – (араа, araa) – с одним и тем же смысловым значением “земля”.

И “каме” – чувственному наслаждению имеется в иврите побратим – – (лихмоа, lihmoa) – желать, тосковать, жаждать. И производное существительное – – (кама, kama) – жаждущий, страстно желающий.

Последняя ценность – “мокша”. Возможная аналогия в иврите – – (лехашеф, lehashef) – колдовать, околдовывать. Прилагательное – – (мехушаф, mehushaf) – заколдованный. Однако утверждать правильность такой аналогии не станем по той причине, что первым (уже в послеведийские времена) появилось понятие “триварга”. Под “триваргой” (три разряда) надо понимать первые три (из четырех) жизненных целей индуиста – дхарма, артха, кама. И несмотря на то, что не имеется свидетельств того, что в ведийский период, продолжавшийся почти три тысячи лет, было известно понятие “триварга”, мы видим наглядно, что в иврите всем трем санскритским разрядам имеются соответствия. Это убеждает нас, прежде всего, в том, что эти санскритские слова древнего происхождения. Вполне закономерно, что в дальнейшем в санскрит влились слова неарийские и слово “мокша”, являясь одним из них, к древнему санскриту никакого отношения не имеет. Появившись позднее, оно, как известно, употреблялось изначально в единственном значении – “освобождение раба”. Возникновение новых религиозных течений прибавило к трем разрядам еще один – т.е., привело к четырем жизненным принципам, именуемым “чатурварга”. Выясненное сведем в таблицу.

Таблица 2.

III. Жизненный путь.

Раскрытие озаглавленной темы начнем со слова “ашрама”. В санскрите это слово имеет два смысловых значения. Первое – место уединения “риши”, аскета или отшельника, лесная обитель. Второе – наименование стадий, на которые делилась жизнь индуистов – брахманов, кшатриев и вайшьев. Всего выделялось четыре стадии: брахмачарин, грихастха, ванапраста и санньясин. Рассмотрим эти стадии в их ритуальной последовательности.

Брахмачарин – ученик брахмана.

Грихастха – стадия домохозяина (совпадает в своей коренной сущности с инфинитивом на иврите – (лагур, lagur) – жить, проживать; корень). Здесь обращает на себя внимание совпадение в иврите и санскрите двух коренных согласных.

Ванапраста – лесной отшельник. И хотя мы не можем найти в иврите аналогию этому слову, но и здесь наше исследовательское око находит пищу для размышления. Согласно закону, относящемуся к этой 3-ей возрастной ступени, домохозяин обязан покинуть дом и стать отшельником. При этом следовало, отказавшись от нажитого имущества и облачившись в рубище, вести в лесу строгий и воздержанный образ жизни – т. е. стать бедным (нищим). На иврите – (лариш, larish) – быть бедным, нуждаться; – (риш, rish) – бедность, нищета. И если теперь мы обратимся к санскритскому слову “риши” – провидцы, мудрецы, создатели священных текстов Вед, брахманы и царедворцы; и к тому, что первое значение слова “ашрама” место уединения “риши”, то это означает, что независимо от занимаемого социального положения “дваждырожденные” должны были пройти путь отшельнической нищеты и бедности. Не потому ли и в иврите, который, как мы теперь понимаем, имеет возможно более древнюю генетику чем санскрит, слово – (ришон, rishon) – первый, высший; и слово – (риш, rish) – бедность, нищета в звуковом отношении и в корневых согласных полностью совпадают не только между собой, но и со словом “риши”, глубоко санскритским?

Санньясин – аскет, последняя ступень в законе четырех стадий жизни. В этот период аскет странствует один, без товарищей, при полном молчании и небрежении к своей плоти. Все его устремления сосредотачиваются на конечной цели – на освобождении из круговорота рождений и смертей.

Таким образом, “ашрама”, при точном обобщении, заключенном в практическом назначении четырех стадий, есть жизненный путь И, конечно же, не случайно в иврите инфинитив(корень) имеет два прочтения: первое – (леашер, leasher) – 1. подтверждать, утверждать, заверять, засвидетельствовать, 2. прославлять, 3. осчастливливать; второе – (леашор, leashor) – идти, ходить, шагать.

Т. е., целью “ашрамы” в своей совокупности является умение подтвердить “леашер!” жизненный путь, а это возможно только одним способом – по нему идти – “леашор”. И счастье идушего, его – (ашраа, ashraa) – 1. вдохновение, 2. интуиция – заключается в том, чтобы пройти этот путь достойно от начала до конца.

IV. От слова к слову

1. Санскрит – “криш” – (krish) – возделывать землю.

Иврит – – (лахарош, laharosh) – пахать, корень –.

2. Санскрит – “пароса” – (parоsa) – распределенная еда – слово, восходящее к ведийскому санскриту.

Иврит – – (парус, parus) – разрезанный на ломти и – (пруса, prusa) – ломоть, кусок; образованы от инфинитива – (лифрос, lifros) отламывать, отрезать кусок. В том же ключе любопытен инфинитив – (легафриш, lehafrish) – в значениях – отделять, выделять и производные от него –– (параша, parasha) – положенное количество и – (гуфраш, hufrash) – был предназначен, был выделен.

3. Санскрит – “врата” – “vrata” – обет, образ жизни – упоминается в “Ригведе” – относится к “тем, кто питался молоком”, однако о том, что конкретно означает “vrata” нигде не говорится.

Иврит – – (ливрот, livrot) – поесть, покушать – корень. Существительное – – (барот, barot) – пища, еда, диета.

4. Санскрит – “грас” – “gras” – есть, кушать, глотать.

Иврит – – (лигром, ligrom) – грызть, глодать – корень; – (лигрос, ligros) – молоть крупу, раздроблять – корень;– (гера, gera) – жвачка;– (гарон, garon) – горло.

5. Санскрит – “аранья” – “arania” – лес.

Иврит –– (яар, iaar) – лес,– (орэн, oren) – сосна.

6. Санскрит – “дикша” – “diksha” – обряд посвящения.

Иврит – – (кидуш, kidush) – освящение.

7. Санскрит – “раджа” – “radza” – царь.

Иврит – – (лирдот, lirdot) – 1. владычествовать, 2. притеснять, попирать, 3. наказывать; (лерадот, leradot) – 1. порабощать, покорять, 2. нанаказывать; корень. Существительное, образованное от этого же инфинитива – – (рдия, rdia) владычество порабощение. Отметим, что к тем же истокам восходит слово “рада” – орган власти на Украине и в Польше.

8. Санскрит – “раштра” – “rashtra” – государственная власть.

Иврит – – (лиштор, lishtor) – 1. поддерживать порядок, 2. наказывать, карать – корень, – (миштар, mishtar) – власть (в смысле режима).

9. Санскрит – “бали” – “bali” – налог, который собирался только с крестьян. Очевидно, что налог этот составлял часть урожая.

Иврит – – (йевул, ievul) – урожай.

10. Санскрит – “чандраяна” – “thandraiana” – обет покаяния.

Иврит – – (линдор, lindor) – 1. давать обет, 2. обещать пожертвование – корень, существительное – – (нэдэр, neder) – обет, зарок.

11. Санскрит – “нийогу” – “niyogu) – левират (обычай, по которому вдова могла вступить вторично в брак только с кем-либо из членов рода умершего мужа).

Иврит –– (ни, ni) – плач, оплакивание.

12. Санскрит – “ракшаса” – “rakshasa” – брак через умыкание (в древние времена умыкание производилось, как правило, с помощью быстрого коня и позволялось оно законами Ману только кшатриям – невеста после этого передавалась в собственность смельчаку).

Иврит – – (легаркиш, leharkish) – передавать в собственность – корень, существительное – (рехеш, rehesh) имеет два значения, относящихся к нашему случаю: первое – приобретение оружия, второе – быстрый конь.

13. Санскрит – “гандхарва” – “gandharva” – брак по любви.

Иврит – – (легандер, legander) – принаряжать, – (легитгандер, lehitgander) – прихорашиваться, щеголять. Корень. Существительные – – (гандран, gandran) – франт, щеголь; – (гандранит, gandranit) -щеголиха, кокетка.

14. Санскрит – “паришад” – “parishad) – собраниебрахманов, занимавшихся толкование правил.

Иврит – – (лефареш, lefaresh) – истолковывать, комментировать – корень. Существительное – – (перуш, perush) – толкование.

15. Санскрит – “яваны” – “iavani) – греки.

Иврит – – “яваним, iavanim” – греки.

Этот список, показывающий идентичность корневого состава в санскрите и иврите в словах с одинаковым смысловым значением, можно было бы продолжить, но, как нам кажется, до определенного предела, который видится нам в том моменте истории, когда арии носители родного языка, того именно языка с которым они появились в северо-западной Индии, обжили эту территорию, обосновались в ней и начали новый этап своего бытия. С тех именно пор язык их исхода начал активно подвергаться существенным изменениям под влиянием окружающих этносов, с которыми они (арии) вступили в непосредственный контакт (за исключением той части языка, которая была привязана брахманами к ритуальным службам – язык священников – язык “Ригведы”). Начало предполагаемого языкового изменения, таким образом, возможно приурочить исторически к приходу больших масс арийских племен в Индию (1600 гг. до н.э.). Начало переселения ариев в районы Месопотамии, как это показано на основе археологических данных в работе Ю. Шилова “Прародина ариев”, относится к IV – V тыс. до н. э. И, казалось бы, что здесь в районе Междуречья праязык ариев должен был бы подвергнуться из такой глубины веков большим изменения, чем санскрит. Но необходимо учитывать, что в этом районе (между Тигром и Ефратом) в течение всех текущих тысячелетий (начиная с V тыс.до н. э.) последующие племена, вливающиеся и перемешивающиеся с предыдущими, были в основном арийского происхождения и посему, если и привносили какие-то изменения, то не более, чем диалектного характера, ибо корневая система общеязыковой структуры при этом не менялась. В отличие от такого положения арийские племена северо-западной Индии оказались в чужой языковой среде много более многочисленной чем они сами и при этом без всякой подпитки племенами родственными – вот почему санскрит насыщен словами неарийского происхождения больше, чем иврит. В результате оказалось, что иврит похож на санскрит в основном только в той части, в которой санскрит привязан к исполнению разного рода ритуалов. И возможным это стало потому, что наш арийский иврит (язык священников) был также привязан к исполнению ритуальных служб ( к строгому соблюдению законов Торы). И плюс к этому надо учесть, что 2500 тысячи лет (со времени рассеяния) иврит не подвергался практически никаким изменениям и посему сегодня его можно считать в сфере сравнительного языкознания эталоном для научной сверки арийских языков.

К этому закономерному, в результате проведенного исследования выводу необходимо добавить, что теперь, в отличие от высказанного Гумбольдтом [2, стр. 244], само собой напрашивается несколько иная точка зрения, заключающаяся в том, что два четких конечных пункта среди известных нам языков, не китайский и санскрит, но скорее всего иврит и китайский. А это означает, что санскрит, как язык, относится не к конечному пункту, а к промежуточному.

V. Родословная древнейшей цифры

Ученые считают что первые десять цифр, относящиеся к началам возникновения счета у древнейших народов восходят к мистическому мышлению, которое было свойственно людям того времени и эти цифры и в наше время воспринимаются большинством не только в их чисто математическом смысле, но и в мистическом (мы бы добавили – в архетипическом).Так, например, при назывании цифры 3, у некоторых людей (особенно у верующих) ассоциативно возникает понятие троицы (Бог любит троицу, без троицы дом не строится). Или называние цифры семь вызывает понятие недельной цикличности (от воскресения до субботы) или, скажем, зажженного семисвечника.

В связи с архетипической устойчивостью мышления, уходящего в глубины нашего подсознательного, очевидно, что числительные в процессе развития различных этносов и народов менее всего склонны к изменениям в сравнении с остальным словарным запасом. Этим самым мы желаем сказать, что несмотря на многочисленность народов, родственность их определяется, прежде всего, по неизменяющемуся звучанию слов, определяющих названия цифр от одного да десяти. Однако, мы знаем, что и у генетически родственных народов в процессе исторического развития в связи со сложившимися различиями в религиозной, политической и экономической областях деятельности, а также в связи со смешениями с другими этносами могут возникать значительные изменения не только в основном словарном запасе, но и в звучании числительных. В таком случае для определения родственной группы этносов необходимо искать хотя бы одну цифру (от единицы до десяти), которая была бы в произношении общей у этих народов, несмотря на все прочие языковые различия и в звучании этом будет заключаться именно тот неизменяемый архетип, который и является кровно связующим звеном для этих народов – в нашем конкретном случае мы имеем ввиду ариев.

Для разрешения поставленной задачи обратимся к книге “АЗ и Я” [7, с.252]. На указанной странице любопытна таблица, составленная ее автором – Олжасом Сулейменовым. Здесь нас интересует первая строка этой таблицы – та ее часть, которая соответствует избранной тематике, а именно – произношение цифры три на различных языках народов древности.

Обратим в приведенных данных внимание на иврит и в этих пределах на языки родственные ему по звучанию. Это три языка – шумерский, аккадский и древнетюркский. Из этих трех языков только аккадское “шалаш” наиболее близко ивриту – “шалош“. Что касается шумерского и древнетюркского, то здесь ивриту и аккадскому созвучно емкое согласное “ш”. Дальнейшее зацепление мы находим в том, что аккадское “шалаш” совпадает с русским словом “шалаш”, о котором наиболее полные данные собраны в “Этимологическом словаре русского языка” Макса Фасмера… Соответствует украинскому “шалаш“. Заимствовано из тюркского, средне турецкое, азербайджанское, польское “salasz”, словацкое. Учитывая, что тюркские языки входят в состав алтайской семьи языков, включающей, по предположениям некоторых ученых языки корейский и японский и, что турецкий язык и азербайджанский относятся к той же группе языков (огузская юго-западная группа тюркских языков), учитывая все это мы должны найти объяснение этому одинаковому слову “шалаш” в арийских (русский, украинский, польский, словацкий) и в тюркских языках не взаимовлиянием, а влиянием материнского языка, генетически более древнего, чем эти две абсолютно разные языковые группы. Для того, чтобы найти этот язык, пойдем окольным путем. В “Толковом словаре русского языка” читаем, что “шалаш” – это временное жилище типа палатки с основой из жердей, кольев, покрытых ветками, корой, соломой и. т. п. Исходя из этого определения, мы утверждаем неопровержимую истину – для сооружения на скорую руку такого шалаша достаточно трех кольев – именно трех и не менее. Теперь мы видим, почему слово “шалаш” (в смысле палатки) совпадает по звучанию с аккадским “шалаш” в смысле цифры три и практически точно так же с ивритом – – (шалош, shalosh). И казалось бы, что начатое нами исследование завело нас немедля в тупик, поскольку “три” на русском, “три” – (тры) – на украинском; “трие” в мужском, “три” в женском и среднем роде – на древнерусском; “триэ” в мужском, “три” в женском и среднем роде на старославянском; – (треис, treis) – в Остромировом евангелии [6] и в Супрсальской рукописи [8]; “три” – на болгарском; и поскольку, почти такое же звучание у этой мистической цифры на сербохорватском, на словенском, на древнечешском, на словацком, на польском, на верхнелужицком и все это языки арийские в том числе – древнеиндийский, авестийский, хеттский, на которых эта цифра звучит подобным же образом. Но, к сожалению, такого же звучания нет ни в иврите, ни а аккадском языке. И если, иврит и язык аккадский принадлежит к той же группе, что и арийские языки, то выявленное нами разнозвучие в отношении цифры “три” говорит, прежде всего, об исторической трагедии, имевшей место в прошлом и закончившейся, вероятно, тем, что порабощенные арийские племена вынуждены были менять свои мистические и религиозные установки, отказываясь от своего исходного прошлого. Наша задача найти это единое исходное прошлое, которое, если оно действительно было, должно обязательно оставить неизгладимый след одинаково свойственный всему этому генетически родственному разноязычию. И след такой обязательно должен иметь архетипический характер, свойственный общему коллективному бессознательному этих родственных народов. И если не цифра “три” является определяющей в нашем исследовании, то все же исходя из того, что архетипы не уничтожаются, проникновение слова “шалаш” в русский язык, как семантического обозначения определенного рода постройки, остов которой состоит из трех кольев, явление не случайное, но восходящее к потаенному архетипу.

Убедившись в этом, попробуем взглянуть на эту проблему под иным углом зрения. Потаенные архетипы должны уводить нас в далекое прошлое. Самым далеким прошлым познанным для нас и археологически и с точки зрения языковой структуры, имевшей быть в те далекие времена, является государство Шумер, чье возникновение приходится на третье тысячелетие до н. э. “три” звучало в произношении – “шу“. И если мы проследим развитие этого звука во времени в непосредственной связи с развитием смыслового его содержанием и с развитием письменного его изображения, что мы, собственно говоря, проделали в книге “Феномен Сократа” [4. табл. 7, стр. 278 – 280], то мы увидим, что звук этот восходит в письменном изображении к шумерскому клинописному знаку с изображением трех горных вершин. И, очевидно, посему и в арамейском письме (V в. до н. э.) и в современном иврите этот звук изображается буквой, в котором имеются три черточки – те самые три горные вершины, существующие в шумерской клинописи в значениях “гора, чужая страна”.

Теперь опустимся до уровня первоклассника и напишем:

3 + 3 = 6.

Или несколько по другому:

Последнее можно расшифровать достаточно образно – три горные вершины плюс еще три равно шести горным вершинам. Или проще – два шалаша можно построить из шести кольев. Но главное в приведенном примере не математической расчет, а то, что цифра “шесть” на иврите – в транскрипции – шеш, shesh: этим самым мы желаем сказать что в звуковом отношении “шеш” идентично русскому “шесть”.

И, таким образом, мост ко всей арийской группе языков переброшен. Теперь среди ряда факторов, определяющих единство этих языков, обозначен еще один – присущее им (ивриту и остальным арийским языкам) одинаковое речевое выражение цифры “шесть”: “шЁсть” – на украинском, “шесць” – на белорусском и на древне-русском, “шєсть” – на старославянском, “шест” – на болгарском, – на словацком, – на польском, – на литовском, – на латышском, – на авестийском, – на древнеиндийском.

VI. Буквы “Ш” и .

Первая из известных древнейших славянских азбук именуется Глаголицей. Первые глаголические литературные памятники (Киевские листки, Зографское евангелие) не старше конца X века. Сразу же оговоримся, что мы здесь не пытаемся решить вопрос о происхождении Глаголицы (равно и Кириллицы). Единственное наше желание (в свете рассматриваемой темы “Иврит в сфере языкознания”) обратить внимание вдумчивого читателей на факт явно не случайного совпадения и в произношении и в начертании в славянских азбуках буквы “ш” с древнееврейской буквой и высказать по этому поводу некоторые соображения.

Почему нами из двух славянских алфавитов выбрана именно буква “ш”? Ответ достаточно прост. Не только потому, что только эта буква в этих азбуках идентична во всех отношениях букве в иврите, но и потому еще, что визуальное рассмотрение только и только двух славянских азбук (Кириллицы и архаичной Глаголицы) показывает, что и здесь начертание всех букв (за исключением буквы “ш”) не совпадает. Замеченная нами особенность не столько случайная, сколько симптоматичная, имеющая непосредственное отношение к одинаковому архетипическому мышлению евреев и народов индоевропейского, а именно – славянского ареала. И поскольку современные исследования археологических материалов, относящихся к раскопкам древнейших курганных захоронений (V-IV в.в. до н.э.) показывают на тесную взаимосвязь мифологических культур существовавших в те далекие времена в районах Поднепровья, Кавказа и Месопотамии, мы можем предполагать, что зафиксированная в истории значительная и постоянная миграция этносов из районов Поднепровья, нижнего Поволжья и Каспия в районы Месопотамии насыщала колонизируемые территории языковыми элементами переселенческого происхождения (в основном арийского).

Возвращаясь к Глаголице, отметим наличие попыток связать происхождение этой азбуки с различными древними восточными алфавитами. Основная трудность окончательного разрешения этого вопроса состоит в том, что существовал более древний вид Глаголицы, но он, к сожалению, до настоящего времени не найден. И если мы все же попытаемся приблизиться к отгадке, то здесь две нами выделенные буквы “ш” иединственная наша немаловажная в своей особенности, а посему и надежная опора в предпринятых рассуждениях. В связи с этим составим таблицу 4.

Таблица 4.

Примечание: 1 – Шумер (VI тыс. до н. э.), 2 – критский знак, 3 – финикийский алфавит (X – IX в. до н. э., 4 – иврит, 5 – русский алфавит (Кириллица, Глаголица), 6 – классическое греческое письмо (V – VII в. до н. э., 7 – латинское письмо.

Рассматривая представленные знаки, обратим в первую очередь внимание на то у каких индоевропейских народов в ходу Кириллица и у каких письмо, восходящее к латинскому шрифту.

I. Кириллица (Ш) – языки: белорусский, болгарский, украинский, русский, сербский.

II. Латинский шрифт (S) – языки: албанский, английский, галльский, голландский, датский, исландский, испанский, итальянский, ирландский, латинский, латышский, литовский, немецкий, норвежский, польский, португальский, провансальский, румынский, французский, шведский, шотландский и некоторые др.

Имея перед глазами разделение родственных языков по способу письменного изображения речи, отметим ту особенность, что в азбуках, созданных на основе латинского алфавита нет буквы для фиксации элементарного шипящего звука. И то еще, что в таких азбуках для знаковой фиксации шипящего звука употребляется, в основном, не менее двух букв, в числе которых находится, как правило, латинское “s”. Существует мнение, что латинский язык стал для всех этих языков языком-основой, как язык-победитель. Но соответствует ли это истине? Такой момент нуждается в тщательном и всестороннем анализе. Известно, что конец Западной Римской империи датируется 476 годом н. э. (временем низложения последнего римского императора Ромула Августула). Поскольку Римская империя имела непосредственное влияние на огромную территорию Западной Европы, где власть Рима простиралась от крайних кромок Пиренейского полуострова до восточных берегов Черного моря; на юге включала в себя Египет и все северное побережье Африки, на севере – Британию, то складывается впечатление прямого культурного влияния Римской империи на многочисленные народы, подпавшие под ее власть. Да, – скажем мы, – таковое действительно имело место. Но при этом следует выделить ту реалию, что народы, находившиеся под римским влиянием, занимали, в основном, территорию принадлежащую орбитальному бассейну Средиземного моря. Ну и что! – скажет читатель, готовый пройти мимо этого примечательного факта. Но давайте возвратимся к приведенной таблице 4 и отметим тот момент, что знак сигма (в греческом и в латинском “S”) восходит к критскому алфавиту (вертикальная буква в виде ломанной линии – столбец 2 – читается “се”). И здесь обратим внимание, прежде всего, не только на то, что буква “се” (прародительницы и “S”) вошла в употребление в самые древнейшие времена на острове Крит, но и на то, что остров этот являлся источником богатейшей крито-микенской культуры, оказавшей влияние на весь этнический ареал прибрежного средиземноморья. Этим самым мы утверждаем, что для подавляющего большинства средиземноморских народов латинская буква “S” вошла в коллективное бессознательное и посему являлась доминирующим архетипическим элементом мышления при выборе алфавита. Возражения, могущие быть, заключаются в том, что германские племена, например, избежали непосредственного влияния Рима, но, мол, и там буква “S” является составной частью алфавита. Напомним читателю, что древнейшие германские и готские племена пользовались на письме руническим алфавитом, в котором при полной непохожести на древнее критское письмо звук “с” изображался знаком весьма похожим на латинское “S”. Случайное ли это совпадение, мы определить в настоящее время не можем, но, весьма вероятно, что оно сделало для северных этнических племен психологически безболезненным процесс замены рунических начертаний латинской азбукой.

С другой стороны, примем во внимание, что пограничные территории, неподвластные Римской империи, состояли в основном из славянских племен – тех самых племен, среди которых архетип тяготеющий к букве “Ш”, имеющей генетическое родство с древнееврейской буквой, оказался доминантнее архетипа тяготеющего к букве “S”, имеющей генетическое родство с критским знаком. Размышления в этом направлении приводят нас к мысли, что выбор типа азбуки не случайное явление, но во многом зависящее от особенностей коллективного бессознательного того или иного народа. А это означает, что коллективное бессознательное славянских этносов резко отличается от коллективного бессознательного этносов, населявших и населяющих остальную часть Европы – и это несмотря на то, что и первые и вторые (многие из них) причисляются в настоящее время к арийскому первоначалу. Надо сказать, что отличие это выявляется, как правило, в формах глубокой исторической непримиримости.

Известно, что захватнической политике древнего Рима самое сильное сопротивление оказало государство Дакия, территориально принадлежащая гетам – северофракийским племенам – предкам западных славян (в V в. до н. э. геты жили между Балканскими горами и нижним Дунаем, в IV в. до н. э. распространились на левобережье Днепра и Добруджу). Вероятно, что именно это яростное сопротивление, исходящее из глубин коллективного подсознательного даков, оказанное ими могущественному Риму (I в. до н. э. – II в. н. э.), остановило Римскую империю от попыток дальнейшего планомерного вторжения на территории занимаемые славянскими этносами.

А как же в Польше?! – воскликнет грамотный читатель – поляки, мол, относятся к чистокровным славянским племенам, а азбукой пользуются латинской.

Здесь, как и на некоторые другие славянские этносы, влияние оказала не римская колонизация (до территории Польши, кстати, Римская империя не дотянулась), но совсем иные исторические факторы. В связи с этим отметим период долговременного вторжения на польские земли во II и III в.в. н. э. германских племен и тот еще момент, что письменность в Польше возникла (в соответствии с общепринятым мнением) только в X веке н. э. ( мы же предполагаем, что письменность древне-коренного, а не латинского происхождения должна была бы иметь место и у этой части славян). И, конечно же, не для того, чтобы довести нашего читателя до состояния шока, выскажем предположение (да не окажется оно оскорбительным для гордых, независимых и свободолюбивых поляков!!!), что известное всему миру польское “пшекание” вполне закономерно совпадает с подобным в иврите, где шипящие звуки являются наиболее употребительными. И конечно же не для того, чтобы окончательно дезориентировать в читателе близкие и милые его сердцу националистические устремления (даже неблагородные!), напомним, что на иврите инфинитив – (лифлош, liflosh) – “вторгаться”, и что слово Палестина (Палештина) по предположениям некоторых авторитетных ученых происходит от существительного – (плиша, plisha) – “вторжение, нашествие”, образованного от указанного инфинитива. И посему, вопреки Максу Фасмеру, автору известного этимологического словаря, утверждающему, что слово “Польша” образовано от понятия “поле”, мы осмеливаемся предположить, что образовано оно от понятия “полонить” – брать в плен, что более близко по своему смысловому содержанию к древнееврейским словам с неизменяемым центром вариации – корнем.

Общее примечание: в русской транскрипции звучание буквы (за исключением концевой) передано буквой “г”, которую необходимо читать, как английское “h”.

Цитируемая литература:

1. Гумбольдт Вильгельм, Избранные труды по языкознанию, Москва “Прогресс”, 1984. -с. 400.
2. Гумбольдт Вильгельм, Язык и философия культуры, Москва, “Прогресс”, 1985. – с. 456.
3. Кобринский А., “Мы – мутанты”, Беер-Яков, 1996. – с. 256.
4. Кобринский А., “Феномен Сократа”, Беер-Яков, -с. 304.
5. Норрис Г. Т., Коренное население Сахары // Пустыня Тартари, Альманах Арабески истории, Выпуск 2., изд. “ДИ – ДИК”, Москва, 1995. -с. 624.
6. Остромирово евангелие (1056-1057), изд. А. Востоков, Петербург, 1843.
7. Сулейменов Олжас, АЗ и Я, изд. “Жазупы”, Алма-Ата, 1975 -с.304.
8. Супрасльская рукопись // Памятники старославянского языка, т. 2, N 1

Использован справочный материал

Авдиев В. И., История древнего Востока, 1953.
БСЭ (51 том), 1949 – 1958.
Даль Вл., Толковый словарь (в четырех томах), Москва 1956.
Дрор Михаил, Еврейско-русский словарь, Тель-Авив 1991.
Керен И., Русско-еврейский словарь, Тель-Авив 1991.
Кр. Евр. Эн. (8 томов), Иерусалим, 1976 – 1996.
Макс Фасмер, Этимологический словарь русского языка в четырех томах, Санкт-Петербург, изд. “Азбука”, 1996.
Словарь (индуизм, джайнизм, сикзизм), изд. “Республика”, Москва, 1996.
Словарь русского языка (в четырех томах), Москва 1958.
Словарь української мови в чотирьох томах, Київ, Наукова думка, 1996.
Шарма Р. Ш., Древнеиндийское общество, перевод с англ., Москва “Прогресс”, 1987.
Шанский Н.М.и др., Краткий этимологический словарь русского языка, изд. “Просвещение”, 1971.