Чатал-Гуюк

В 60-х годах сенсацией номер один в мировой археологии стали раскопки восточного холма Чатал-Гуюк, расположенного в Южной Анатолии, в солончаковой степи долины р. Конья. Раскопки проводились сотрудниками школы Британского археологического института в Анкаре во главе с доктором Джеймсом Меллартом. Они длились всего три полевых сезона, с 1961 по 1963 год, но дали такую богатейшую коллекцию, равной которой по обилию и великолепию находок не знала первобытная археология. Занимая площадь в 12 га, Чатал-Гуюк является самым большим неолитическим поселком Ближнего Востока. Не случайно позднее на страницах научных журналов развернется оживленная дискуссия, можно ли считать его неолитическим городом.
Мощность культурного слоя Чатал-Гуюка огромна – 19 м, а местами и более. Непрерывное развитие культуры этого памятника демонстрируют 14 строительных горизонтов, которые по времени укладываются в промежуток от 6250 до 5400 г. до н. э. Эти даты получены методом радиоуглеродного датирования 30 образцов, собранных археологами с различных горизонтов.
По образному заключению Д. Мелларта, «культура Чатал-Гуюка является материализованным воплощением всех достижений неолитической революции». Понятие «неолитическая революция», впервые введенное в научный оборот Гордоном Чайлдом и принятое многими археологами, в том числе и советскими, означает революционный переход от присваивающего хозяйства – охоты и собирательства к производящему – земледелию и скотоводству.
В самом деле, жители Чатал-Гуюка знают уже 14 видов культурных растений. Среди них три вида пшеницы, несколько видов ячменей, горох, обычная и горькая вика, виноград и т. д. Здесь собрана такая гигантская коллекция зерен и семян различных культурных растений, равной которой нет нигде в мире. Она включает в себя даже семена декоративных комнатных растений, украшавших жилища.
Кроме земледелия обитатели поселка занимались скотоводством. Остеологи, изучившие костные остатки, собранные при раскопках, установили, что в составе стада был и крупный, и мелкий рогатый скот – коровы, козы, овцы. Пищевой рацион пополнялся частично за счет охоты на крупнокопытных животных – оленей, диких ослов, быков, кабанов. Однако роль охотничьего промысла постепенно угасала.

О высоком развитии общества, оставившего нам этот неолитический поселок, свидетельствует расцвет его домашних промыслов и ремесел. Изумительно техническое совершенство изготовления изделий из камня. Наконечники копий и стрел из обсидиана и кремневые кинжалы с великолепной «струйчатой» ретушью являются подлинными шедеврами искусства камнеобработки и оставляют далеко позади все близкие по времени изделия Ближнего Востока. Поражают техникой полировки зеркала из обсидиана – древнейшие зеркала нашей планеты. Из полудрагоценных камней – бирюзы, сердолика, халцедона, яшмы – мастерски выточены бусы. Высверленные в них отверстия тоньше, чем в современных иглах! Из камня же делались сосуды весьма разнообразных форм. При их производстве использовался мрамор, диорит, алебастр. Техническое мастерство и изысканный вкус исполнения разнообразной деревянной посуды, заменявшей в нижних слоях поселения керамику, также не имеет себе равных в мировой археологии. Обрывки прекрасных тканей обнаружили при специальном исследовании настолько высокое качество, что вызвали изумление даже у современных ткачей!

Архитектура Чатал-Гуюка очень проста и однообразна. Прямоугольные дома и святилища из сырцового кирпича, плотно примыкая друг к другу, взбираются террасами по склону холма. Отсутствие между ними улиц и проходов заставляет думать, что вся жизнь обитателей поселка протекала на их плоских крышах. При переходе с одной крыши на другую и при спуске внутрь дома через прямоугольный лаз – отверстие в потолке – использовались приставные деревянные лестницы. Кроме лаза в каждом доме имелось световое окошко. Оно находилось высоко, почти у крыши и служило не только для освещения, но и для выпуска дыма от топившегося «по-черному» очага. Вдоль боковой стены каждого жилища пристраивался хозяйственный отсек – хранилище для зерна. У внутренних стен жилых помещений возвышались глинобитные платформы-диваны, иногда огражденные деревянными столбами и окрашенные в красный цвет. Они служили для сидения, сна, работы. Под платформами, в пределах дома, погребали и умерших родственников, после чего совершался капитальный ремонт.

Как-то мало это похоже на жизнь вольных земледельцев-скотоводов. Больше напоминает специальное поселение для рабов или крепостных рабочих. Не самоорганизация общинников, а извне навязанный образ жизни…

Настенные росписи в пределах жилых построек, как правило, отсутствовали. Совершенно неожиданным поэтому было открытие расписного панно в одном из домов с красочным изображением плана поселка на фоне вулкана в момент его извержения. Д. Мсл-ларт предположил, что это Гасан-Даг, расположенный рядом с Чатал-Гуюком, вулканическая деятельность которого не угасла до сих пор.

Но особенно впечатляют искусство и религия Чатал-Гуюка. Вызывает восхищение огромный набор статуэток из зеленоватого камня и глины. Это и животные – бараны, быки, леопарды, и люди – идущие, стоящие, сидящие мужчины и женщины, иногда в сопровождении животных. Дошедшие до современного зрителя статуэтки помогают распознать основных божеств, которым поклонялись обитатели поселка.
Главной среди них была Богиня-Мать, дающая жизнь ребенку. Чаще всего она восседает на троне, ручки которого оформлены в виде двух стоящих леопардов. Статуэтки находят в святилищах, и это подтверждает, что они являлись особым объектом поклонения.
Целый район Чатал-Гуюка, раскопанный Д. Меллартом, был назван им «жреческим» из-за огромного числа вскрытых там святилищ. Видимо, группа из двух-трех домов обслуживалась своим святилищем. Д. Мелларт именует их храмами, что неверно. Храм – это всегда монументальное сооружение, резко отличное по своей архитектуре от жилья. В. Чатал-Гуюке мы имеем дело, несомненно, со святилищами: ни по планировке, ни по строительной технике они не отличаются от жилых домов. Фактически это обычный дом, выделенный для религиозных функций и потому имеющий особенно богатый интерьер.
Интерьеры святилищ украшались тремя способами: росписью, силуэтной углубленной резьбой и рельефами, обычно монументальными, до двух и более метров в высоту, выполненными из глины на основе из связок соломы и дерева.
Для росписей характерны самые разнообразные мотивы. Обычно это красочные геометрические узоры, сплошь покрывающие стены. Скорее всего, они повторяют орнаменты ковров. Часто встречаются фигуры животных – оленей, леопардов. А в святилище V слоя чатал-гуюкские живописцы оставили нам цветную фреску с изображением загонной охоты: маленькие человеческие фигурки преследуют крупного дикого быка.
Обилие охотничьих сцен говорит о живучести старых идеологических представлений в среде обитателей поселка: охота занимает всего 10% в их хозяйстве и тем не менее сохраняет устойчивую популярность в религиозной символике. Наряду с этим проявляет себя и символика, связанная уже с земледельческими культами, и прежде всего с культом плодородия. В изображаемых женских фигурах подчеркивается пупок, беременность. Распространены сцены, в которых показана богиня, рождающая голову быка или барана. Весьма показательна в этом смысле и популярность изображений быка, всегда сопряженного в среде ранних земледельцев с культом плодородия. Рельефно проработанные из глины бычьи головы с огромными рогами нависают со стен, а под ними располагаются ряды женских грудей. Целые ряды бычьих голов помещаются друг за другом на скамьи, служившие, видимо, для отправления каких-то обрядов. Иногда головы заменяются одними натуральными бычьими рогами, воткнутыми по краям этих скамеек.

Странно… По символике – должна быть эра Тельца, но она еще не наступила. Чатад-Гуюк по имеющимся датировкам относится к эре Близнецов…

Мы намеренно подробно остановились на описании изумительных древностей Чатал-Гуюка, чтобы показать сложный мир раннего земледельца и скотовода, впервые обратившегося к идее использования металла. Дело в том, что в культурном слое Чатал-Гуюка найден уже целый набор изделий из меди. Сенсационным стало их открытие уже в погребениях IX горизонта памятника, датируемого рубежом VII и VI тыс. до н. э. Это были украшения – бусы и трубчатые пронизки, прикрепленные к краю женской одежды в погребениях. В более поздних напластованиях, связанных с VI тыс. до н. э., появились мелкие шильца, проколки, кусочки медной руды. Они дошли до археологов в сильно поврежденном от окисления состоянии и, видимо, поэтому привлекли к себе мало внимания. Во всяком случае, Д. Мелларт в своих публикациях материалов Чатал-Гуюка не приводит даже рисунков этих уникальных находок. Он лишь перечисляет их, называя «безделушками». Между тем эти «безделушки» составляют бесценную коллекцию древнейших медных изделий планеты. Д. Мелларт думает, что все эти предметы изготовлены ковкой из самородной меди, но, к сожалению, это лишь гипотеза, не проверенная с помощью специальных химико-технологических исследований, хотя гипотеза и весьма вероятная.

Австрийский археолог Р. Питтионн полагает, что раскопки Чатал-Гуюка предоставили в распоряжение археологов не только данные о древнейшем применении самородной меди, но и о древней металлургической выплавке ее. Он исследовал микроскопические кусочки медной руды, извлеченные из домов Чатал-Гуюка, и обнаружил в одном из них спекшиеся шлаковые скопления. По заключению Р. Питтиони, такого рода шлак мог быть получен только при преднамеренной плавке меди из окисленных рудных минералов. Вывод явно преждевременный и излишне прямолинейный. В доме, откуда получен этот «шлак», никаких других остатков медеплавильного процесса не найдено. Отсутствуют они и в других раскопанных постройках. Поэтому находки руды и даже руды ошлакованной можно объяснить совсем по другому, связать с частым использованием в древности в качестве краски рудных минералов, в том числе малахита и азурита. При постоянном применении в быту кусочек такой краски мог случайно попасть в костер или домашний очаг, где и произошло его частичное восстановление и оплавление с образованием спекшейся ошлакованной массы.

Как бы то ни было, находки Чатал-Гуюка сформировали новое отношение к старой проблеме возникновения металлургии на Ближнем Востоке. Важнейший результат открытия медных изделий Чатал-Гуюка – установление замечательного для истории мировой культуры явления: начатки металлургических знаний не были диковиной даже для человека VII тыс. до н. э. А ведь до этого общепризнанным считался факт их зарождения только в V тыс. до н. э.
Находки в Чатал-Гуюке полностью разрушили и старые представления о зоне становления древнейшего в Старом Свете земледелия и скотоводства. Анатолия никогда не включалась в эту зону и считалась заброшенным в эпоху неолита краем. Теперь же она стала одним из самых ярких и развитых центров неолитической культуры, который, по выражению Д. Мелларта, «сияет подобно алмазу среди одновременных тусклых земледельческих культур».

Вавилова надо было читать!..

Идея об уникальной древности металлических находок Чатал-Гуюка недолго занимала умы археологов. Вслед за Чатал-Гуюком на Ближнем Востоке последовало открытие целой серии памятников докерамического неолита, в которых также присутствовал очень ранний металл. К востоку от долины р. Конья, в верхнем течении Тигра, неподалеку от турецкого города Диар-бекнр американским археологом Р. Брейдвудом в содружестве с турецкой исследовательницей Г. Кемпбелл было раскопано еще одно замечательное раннеземледельческое поселение – Чайеню-тепези. Серия радиоуглеродных дат, полученных для его пяти строительных горизонтов, дала временной интервал от 7500 до 6800 г. до н. э. Обломки медного шила и трех медных булавок, а также куски руды – малахита – были обнаружены уже в ранних напластованиях памятника и датированы рубежом VIII-VII тыс. до н. э. Чайеню-тепези расположено в 20 км от Эргани Маден – широко известного в древности месторождения самородной меди и малахита, не утратившего и сегодня роль важного рудного источника. Вероятно, отсюда и получали обитатели поселка необходимое сырье для своих металлических поделок.