Далее… Детали и подробности перехода от охоты и собирательства к земледелию, восстановленные к настоящему времени буквально переполнены неразрешенными загадками.

Скажем, во всей Северной Америке южномексиканский очаг древнего земледелия занимает лишь около 1/40 всей территории обширного континента. Примерно такую же площадь занимает перуанский очаг по отношению ко всей Южной Америке. То же можно сказать о большинстве очагов Старого Света. Процесс возникновения земледелия оказывается прямо-таки “неестественным”, поскольку за исключением этой узкой полосы нигде (!!!) в мире даже не было попыток перехода к земледелию!!!

Другая “деталь”: сейчас в качестве общепризнанной родины пшеницы (как одной из основных зерновых культур) на нашей планете фигурирует по официальной версии узкая полоса, огибающая Месопотамскую низменность (см. Рис. 3). А оттуда уже пшеница, как считается, разошлась по всей Земле. Однако в такой точке зрения есть некое “шулерство” или манипуляция данными (как вам будет удобно).

Дело в том, что данный регион (по исследования Н.Вавилова) действительно является родиной той группы пшениц, которая называется “дикой”. Кроме нее на Земле есть еще две основные группы: твердая пшеница и мягкая. Но оказывается, что “дикая” вовсе не означает “прародительница”.

“Вопреки обычным предположениям основные базы ближайших диких видов родов… не примыкают непосредственно к очагам концентрации потенциалов генов культурных пшениц, а находятся от них на значительном расстоянии. Дикие виды пшениц… находятся главным образом в южной Сирии и северной Палестине, там, где состав культурных пшениц особенно беден. Сами эти виды, как показывают исследования, обособлены от культурных пшениц трудностью скрещивания. Это несомненно особые… виды” (Н.Вавилов, “Географическая локализация генов пшениц на земном шаре”).

“Как возникли культурные пшеницы… как произошло это поразительное многообразие существующих видов культурных пшениц – на эти вопросы факт нахождения диких пшениц в Палестине, Сирии и Армении не отвечает. Во всяком случае ныне совершенно отчетливо выяснилось, что основные потенциалы признаков и генов культурных пшениц заключены в областях, далеких от Сирии и сев. Палестины, именно – в Абиссинии и у подножия Западных Гималаев” (Н.Вавилов, “Несколько замечаний к проблеме происхождения пшениц”).

В результате глобального исследования различных видов пшеницы Н.Вавилов установил целых три независимых друг от друга очага распространения (читай – мест происхождения) этой культуры. Сирия и Палести оказались родиной “дикой” пшеницы и пшеницы-однозернянки; Абиссиния (Эфиопия) – родиной твердых пшениц; а предгорья Западных Гималаев – центром происхождения мягких сортов пшеницы (см. Рис. 4).

“Сопоставление видов, разновидностей и рас пшеницы двух континентов, вместо того чтобы подтвердить предположение Солмс-Лаубаха об единстве видов пшениц Абиссинии с пшеницами Восточной Азии, где Солмс-Лаубах склонен был искать родину пшеницы, констатировало обратный факт резкого различия азиатских и африканских групп пшеницы” (Н.Вавилов, “Центры происхождения культурных растений”).

В целом Н.Вавилов твердо приходит к выводу, что утверждение о родине пшеницы в Месопотамии или предположение о родине пшеницы в Центральной Азии не имеют никаких оснований.

Но и этим важнейшим результатом его исследования не ограничились!.. В их процессе было обнаружено, что различие видов пшеницы заключено на глубочайшем уровне: пшеница-однозернянка обладает 14 хромосомами; “дикая” и твердые пшеницы – 28 хромосомами; мягкие же пшеницы имеют 42 хромосомы. Но даже между “дикой” пшеницей и твердыми сортами с одинаковым количеством хромосом оказалась целая пропасть.

“Наши опыты по скрещиванию дикой пшеницы с различными видами культурных пшениц, в том числе даже морфологически близкими… показали, что дикая пшеница… представляет собой особый… вид. Она характеризуется, как известно, 28 хромосомами, тем самым резко отличаясь от всей группы мягких видов пшениц, но, что особенно существенно, она представляет собой особый вид, отличаясь и от пшениц с 28 хромосомами” (Н.Вавилов, “Мировые центры сортовых богатств (генов) культурных растений”).

“Весьма знаменательным является тот факт, что в Абиссинии, где заключен максимум первичного сортового разнообразия 28-хромосомных культурных пшениц совершенно…отсутствуют все основные дикие родичи пшеницы. Это факт приводит к необходимости ревизии наших представлений о процессе происхождения культурных растений… Не менее существенным фактом является установленный разрыв в локализации… 42- и 28-хромосомных пшениц (юго-восточный Афганистан и Пенджаб для 42-хромосомных пшениц и Абиссинии для 28-хромосомных пшениц)” (Н.Вавилов, “Несколько замечаний к проблеме происхождения пшениц”).

Как известно и как подтверждает это профессионал – Н.Вавилов, добиться “простой” селекцией подобного изменения количества хромосом не так-то просто (если не сказать – практически невозможно). Для удвоения и утроения хромосомного набора нужны методы и способы, которые и современная-то наука не всегда в состоянии обеспечить (вплоть до вмешательства на генном уровне). Однако весь характер распространения сортов пшеницы на земном шаре свидетельствует о том, что различие между ними существовало уже на самых ранних стадиях земледелия! Говоря другими словами, сложнейшие селекционные работы (и в кратчайшие сроки!!!) должны были реализовывать люди с деревянными мотыгами и примитивными серпами с каменными режущими зубьями. Представляете себе всю абсурдность такой картины ?..

Н.Вавилов приходит к выводу, что теоретически (подчеркнем – только теоретически !!!) нельзя отрицать возможного родства, скажем, твердой и мягкой пшеницы, но для этого надо отодвигать сроки культурного земледелия и целенаправленной селекции на десятки тысячелетий назад !!! А к этому нет абсолютно никаких археологических предпосылок, поскольку даже самые ранние находки, не превышают по возрасту 15 тысяч лет, но уже обнаруживают “готовое” разнообразие видов пшеницы…

“Ученые, доказавшие, что развитие земледельческих технологий началось с окультуривания дикого ячменя и пшеницы, тем не менее до сих пор бьются над загадкой, каким образом ранние зерновые культуры уже в те времена могли разделяться на сорта и виды. Для усовершенствования того или иного вида, природе требуется не одно поколение естественного отбора. Однако, до сих пор не было обнаружено никаких признаков предыдущего развития данных зерновых культур. Это ботаническое чудо можно объяснить лишь с позиций искусственного, а не естественного, отбора” (З.Ситчин, “Двенадцатая планета”).

Но если бы дело ограничивалось одной лишь пшеницей, и то было бы полбеды…

“Наши исследования дифференциальным ботанико-географическим методом показали, однако, что ареал дикого ячменя дает еще очень мало указаний о нахождении действительных центров формообразования культурного ячменя. В Абиссинии наблюдается максимум скопления разнообразия форм, а следовательно, вероятно, и генов группы… ячменей. Здесь сосредоточено исключительное разнообразие форм… При этом здесь находится ряд… признаков, неизвестных в Европе и Азии… Любопытно, что в Абиссинии и Эритрее, столь богатых разнообразием разновидностей и рас культурного ячменя, совершенно отсутствует дикий ячмень” (Н.Вавилов, “Мировые центры сортовых богатств (генов) культурных растений”).

И более того, аналогичная картина “оторванности” культурных видов от регионов распространения их “диких” форм наблюдается еще у целого ряда растений (горох, нут, лен, морковь и т.д.) !!!

Ничего себе парадокс выясняется: на родине “диких” сортов не оказывается следов их окультуривания, которое осуществляется в каком-то другом месте, где “диких” форм уже нет !!!

Одной из популярных теорий является версия одного народа, который “открыл” земледелие, и затем уже от него данное искусство разошлось по всей Земле. Вот и представьте себе такую картину: бегает по всему земному шарику некий народ, бросая уже окультуренные растения на старом месте, по пути прихватывает новые “дикие” растения, и остановившись (уже в третьем месте) возделывает эти новые растения, каким-то образом умудрившись по дороге (без всяких промежуточных стадий) окультурить их. Бред, да и только…

Но тогда остается одно: согласиться с выводом Н.Вавилова об абсолютно независимом друг от друга происхождении культур в разных очагах земледелия.

“Совершенно ясно, что эти культуры, основанные на разных родах и видах растений, возникли автономно, одновременно или разновременно… Им свойственны весьма различные этнически и лингвистически группы народов. Им свойственны разные типы сельскохозяйственных орудий и домашних животных” (Н.Вавилов, “Проблема происхождения земледелия в свете современных исследований”).

Итак, что же в итоге?..

Первое. С точки зрения обеспечения пищевыми ресурсами, переход древних охотников и собирателей к земледелию является крайне невыгодным, но они все-таки совершают его.

Второе. Земледелие зарождается именно в наиболее изобильных регионах, где полностью отсутствуют какие-либо естественные предпосылки для отказа от охоты и собирательства.

Третье. Переход к земледелию осуществляется в зерновом, самом трудоемком его варианте.

Четвертое. Очаги древнего земледелия территориально разделены и сильно ограничены. Различие культивируемых в них растений указывает на полную независимость этих очагов друг от друга.

Пятое. Сортовое разнообразие некоторых из основных зерновых культур обнаруживается на самых ранних стадиях земледелия при отсутствии каких-либо следов “промежуточной” селекции.

Шестое. Древние очаги возделывания целого ряда культурных растительных форм почему-то оказались географически удалены от мест локализации их “диких” сородичей.

Подробный анализ камня на камне не оставляет на “логичной и ясной” официальной точке зрения, а вопрос возникновения земледелия на нашей планете из скучного раздела политэкономии переходит в разряд самых загадочных страниц нашей истории. И достаточно хоть немного окунуться в ее подробности, чтобы понять всю невероятность случившегося.

Этот вывод о невероятности такого кардинального изменения всего образа жизни людей, связанного с переходом, по сути, от присваивающего к производящему способу существования, в корне противоречит установке на поиск неких его “естественных причин”. С точки зрения автора, именно поэтому обречены на провал попытки модификации “классического” взгляда политэкономии: любые новые попытки “естественного” объяснения возникновения земледелия оказываются зачастую даже хуже старой версии.

Но в таком случае, почему же случилось то, что случилось ? Ведь оно все-таки произошло, несмотря на всю невероятность… Достаточно очевидно, что для этого должны были быть веские причины. И причины эти не имеют никакого отношения к проблеме создания новых ресурсов питания.