Мощными экспериментальными средствами археологии и истории стали в последние полсотни лет радиоуглеродный метод датирования ископаемых находок и дендрохронология. Их широчайшее использование привело к тому, что мы мало задумываемся о достоверности данных, получаемых в результате использования этих методов, и о корректности выводов археологов и историков, построенных на основе таких данных.

Однако любое экспериментальное исследование обладает вполне определенной погрешностью, которую необходимо учитывать при объяснении получаемых результатов. И погрешность эта зачастую зависит не только и не столько от добросовестности исследователя и совершенства аппаратуры, сколько от специфики самого метода.

Как выясняется, метод радиоуглеродного датирования несет в себе неустранимые ошибки, значительно превышающие те, что представляются общественности измерительными лабораториями, историками и археологами. Но и дендрохронология, активно привлекаемая в помощь радиоуглеродным исследованиям, далеко не безгрешна.

“Поднимаю гирю – совершаю работу по преодолению гравитации;
опускаю – ту же работу совершает гравитация. Энергия гири
не изменилась… Почему же я при этом устаю?..”
Из “парадоксов” теории и практики

Не столь обязательное, но все-таки полезное, почти лирическое введение

Мне с детства нравилось экспериментировать. Так и хотелось все “пощупать собственными руками”…

Может быть именно поэтому судьба занесла меня как-то в область экспериментальной физики. И еще в незапамятные т.н. “застойные годы” на лабораторных работах в институте пришлось столкнуться с тем, что в реальной науке имеют место два очень разных подхода к экспериментальным исследованиям.

Подход первый (“на заказ”):

Одна преподавательница, дама средних лет, постоянно требовала от нас (студентов) предъявлять ей лишь такие результаты экспериментов, где погрешность не превышала бы нескольких процентов. Не приведи Господь (хоть я в него и не верю), представить ей результаты, разброс которых был бы процентов десять!.. А уж разброс процентов в двадцать и более трактовался ей просто как плохая подготовка к эксперименту и небрежное его проведение, – что, конечно же, беспощадно каралось оценкой.

Но какое оборудование может быть в учебном заведении?.. Явно: весьма далекое от совершенного (хотя нам на наш институт – Московский физтех – было грех жаловаться; во многих других дело обстояло значительно хуже). Естественно, что большинство лабораторных работ исполнялось что называется “на левой коленке”.

И как быть в подобной ситуации бедному студенту, которого оценка, конечно же, интересует куда больше, нежели “переоткрытие” давно известных зависимостей и величин?.. Понятное дело, что “плохие” результаты отправлялись в корзину, а более-менее близкие просто “подтягивались” к тому, что следовало из теории, за счет некоторых “корректировок” протоколов испытаний. Все равно эти протоколы никто не проверял…

Полное господство девиза: “Нужен результат?.. Будет вам результат!”

Подход второй (“поиск истины”):

На следующем курсе даму сменил молодой и энергичный преподаватель. Его предъявление результатов с разбросом в несколько процентов просто приводило в ярость, и выработанная привычка к “корректировке” дорого нам обошлась…

Логика его сводилась к следующему.

Погрешность в 2-3% обеспечивают лишь самые лучшие лаборатории мира. Погрешность в 5-10% – отличный результат, если его действительно удается обеспечить. Результат эксперимента – состоявшийся факт, сколь бы далек от теоретически расчетного значения он не оказался. Поэтому на имевшемся оборудовании студенты могут получать разброс хоть в 200, хоть в 300 процентов. Это – не важно. Важно: уметь объяснить полученный результат, найти причины погрешности, предложить способы ее уменьшения и определить практический предел этого уменьшения, исходя из конкретных условий эксперимента.

Как видите, данные два подхода к эмпирическому исследованию отличаются в корне…

Учебное заведение, конечно, – лишь учебное заведение… Но, как выяснилось в дальнейшем, в нем нам ясно продемонстрировали все то, что происходит и в реальной “взрослой” жизни.

Казалось бы: один из ведущих институтов космической отрасли (уже не образовательный!); современнейшее оборудование; установки, “пожирающие” столько энергии, сколько производит ДнепроГЭС; высочайшая ответственность за объективность результата… Но и здесь, как обнаружилось, находят себе место оба подхода. Более того, они “гармонично” сочетаются.

Когда требуется отладить работу экспериментальной установки, разобраться в методике получения необходимых объективных данных, – используется второй из перечисленных подходов – подход “поиска истины”. Самого себя ведь обманывать не будешь, – результат есть результат. Да и остается все “внутри”, – “сор из избы” не выносится…

Иное дело, когда речь идет о выполнении “внешнего” заказа (да еще связанного с живыми деньгами)!.. Какой же заказчик будет оплачивать сумасшедший разброс данных, даже если этот разброс имеет место быть в реальности?.. Вот и процветал здесь первый подход – подход “на заказ”. “Неудачные” эксперименты шли в корзину, а заказчик получал то, что хотел…

(Автору пришлось однажды столкнуться даже с таким фактом. Через лет двадцать уже рутинной работы по налаженной процедуре исследования вдруг выяснилось, что один из основных энергетических параметров вследствие погрешностей технологии измерения систематически завышался на 30%. “Методисты” это обнаружили в процессе перехода на более точное измерительное оборудование. Но выводы “методистов” были отправлены в самый дальний ящик стола, поскольку никто бы не решился признаться внешнему заказчику и кормильцу, что тот на протяжении стольких лет получал заведомо ошибочный результат… Благо: ошибка не вела к катастрофическим последствиям, а только создавала излишний “запас прочности”, вылетавший, правда, государству “в копеечку”.)

В первое время, когда знакомишься с “официальной” литературой по истории и археологии, доминирует определенное доверие к приводимой в книгах информации. Да и как же иначе?.. Серьезные люди, посвятившие свою жизнь любимому делу, профессионально восстанавливают прошлое человечества. И в “помощниках” у них современные методы исследования и оснащенные лаборатории. Чего же сомневаться в их выводах?!.

Когда встречается фраза типа “находка датирована с помощью радиоуглеродного метода таким-то возрастом плюс-минус столько-то лет”, редко возникает сомнение в достоверности данных по “таким-то” и “столько-то”. Читатель, глубоко не вдающийся в тонкости метода, вряд ли усомнится в прочитанном.

Однако современное состояние истории и археологии характеризуется тем, что уже далеко не все так идеально вписывается в единую официально утвержденную картинку. Постепенно накапливаются артефакты, которые никак не хотят укладываться в ее прокрустово ложе. И вот тут-то, с некоторого момента некоторые “детали” начинают резать глаз.

Сначала, встречая цифры типа 2675±50 год до н.э. или 4530±170 год до н.э., испытываешь восхищение перед современными научными методами исследования (погрешность составляет всего чуть более 1% в первом случае и 2,5% во втором!). Но когда на подобную датировку накладываются факты, никак не вписывающиеся в стройную “академическую” картину, постепенно накапливается подозрение в том, что столь точный результат, по меньшей мере “приукрашен”, а датировка носит черты исполнения “на заказ”, а не “поиска истины”. И тут возникает желание разобраться в достоверности подобной точности.

Попутное замечание:

Я абсолютно не являюсь сторонником г-на Фоменко, сводящего официально принятый вариант истории к некоему “всемирному заговору фальсификаторов”. Как не являюсь и сторонником креационистов, пытающихся втиснуть историю Земли и человечества в узкие рамки Библии. Скорее наоборот… И хотя некоторые данные этих направлений я использую далее, среди моих целей нет задачи сжать или растянуть временную шкалу, а есть лишь желание применить второй из упомянутых подходов к эмпирическому исследованию (подход, условно названный “поиском истины”), – т.е. просто понять реальное положение дел