Но и это все семечки. Резкое изменение условий в недрах кардинальным образом изменяет и состояние внутреннего гидридного ядра. Из него буквально хлынул поток водорода, тут же вступившего во взаимодействие с кислородом мантии – вода пошла фонтаном .

Однако, как рассматривалось ранее, водород в гидридах выполняет уплотняющую роль, значительно уменьшая расстояние между соседними ионами металла. Следовательно, при уменьшении количества водорода уменьшается количество связующих водородных нитей , обеспечивающих высокую сжимаемость и уплотнение гидридов. И этот эффект должен проявляться тем сильнее, чем активнее процесс дегидридизации (т.е. потери водорода) ядра.

Ядро становится более рыхлым , увеличиваясь в размерах. Кстати, одно из объяснений периодических инверсий магнитного поля Земли (т.е. смены южного и северного магнитных полюсов местами) базируется именно на росте ядра, что вполне согласуется с магнитной чехардой в конце перми (см. ранее).

Но увеличивающееся ядро неизбежно распирает окружающую его мантию, которая вовсе не обладает такими способностями по сжимаемости, как гидриды. Планета начинает расширяться, так как деваться ей больше некуда.

Процесс расширения значительно усиливается и за счет того, что мощный поток воды порождает так называемые фазовые изменения в мантии. При этих процессах химический состав вещества не изменяется, а изменяется его структура, которая в данном случае также становится более рыхлой , увеличиваясь в объеме.

Но вода вступает также в химические и физико-химические (такие, как растворение) процессы. Только теперь воды несравненно больше, и при ограниченном количестве соединений щелочных металлов в ней начинают растворяться средне- и малорастворимые вещества. В результате, в составе флюида, устремляющегося вверх, резко падает процентное содержание щелочных элементов, которые и так уже довольно долго вымывались и расходовались на гранитизацию (что, кстати, отслеживается и через постепенное снижение содержания щелочей в породах протерозоя и палеозоя).

К чему же это приводит на поверхности Земли? Сильнейшим образом насыщенный водой флюид выносит к поверхности обедненные щелочами базальтовые породы, которые характеризуются более высокой плотностью, чем граниты или андезиты. В результате, осколки лопнувшей от перенапряжения старой коры всплывают на базальтовом слое как большие плавучие острова.

Мощные извержения сопровождаются сильнейшими выбросами вулканических газов, чрезвычайно обедненными свободным кислородом и насыщенными углекислым газом. В результате резко падает содержание кислорода в атмосфере, а концентрация углекислого газа возрастает. Этот факт хорошо известен исследователям событий триасового периода.

Сильнейший приток тепла из недр растопил все пермские ледники и обусловил глобальное потепление климата на долгое время (см. Рис. 35). Но растопленные ледники отнюдь не приводят к затоплению территорий суши, ведь размер Земли начал увеличиваться, а материки всплыли на базальтовом слое. Море, наоборот, отхлынуло от континентов.

Вода на поверхности Земли устремляется в места разрывов коры, т.е. как раз именно в те места, откуда идет мощный поток флюида из недр. Поэтому падение содержания кислорода и рост концентрации углекислого газа в морях и океанах оказывается сильнее, чем в атмосфере. Плюс резкое повышение температуры воды из-за взаимодействия с горячей магмой. Вот вам и причины пермско-триасового побоища, не только уничтожившего водных обитателей сильнее, чем сухопутных, но и буквально вытолкнувшего уцелевшие остатки жизни на сушу.

Пермско-триасовое побоище было столь грандиозным – считают, что самым грандиозным за всю историю жизни на Земле, – что попыток его объяснения было куда больше, чем гибели динозавров. За последние десятилетия их накопилось столько, что одним их перечнем, как заметил американский биолог Гульд, можно было бы заполнить целый телефонный справочник. Тут были и вспышки сверхновых звезд неподалеку от Солнечной системы, и внезапные всплески космической радиации, и повсеместное опреснение земных океанов, и подвижки океанского дна, и неожиданные климатические катаклизмы, и гигантские процессы горообразования (Р.Нудельман, Экскурсия по катастрофам ).

Заметим, что в этом списке совершенно не упоминается расширение Земли…

На Рис. 36 видно важное значение этого периода для животного мира, состав которого качественно изменился на рубеже пермь-триас. Аналогичным образом претерпел изменения и растительный мир (см. Рис. 37).

[one_half]

[/one_half][one_half_last]

[/one_half_last]

Еще более впечатляющей картина пермско-триасового побоища выглядит при анализе последствий для отдельных видов живого мира. Скажем, если рыбы были и до, и после рубежа пермь-триас (см. Рис. 38), то на этом самом рубеже явно заметно вымирание одних видов и начало расцвета других. И гораздо более отчетливей это отразилось, например, на пресмыкающихся (см. Рис. 39), существовавших еще с середины карбона: рубеж пермь-триас полностью поменял их основной состав.

[one_half]

[/one_half][one_half_last]

[/one_half_last]

Однако на этих рисунках заметен еще один важный рубеж: граница юрского и мелового периодов, когда произошло также серьезное обновление игрового состава живого мира, хотя и не столь радикальное как при пермско-триасовом побоище.

С нашей точки зрения, как сам скачок юра-мел, так и более слабое его воздействие на живой мир (чем во время скачка пермь-триас), обусловлены не качественным изменением характера глубинных процессов, а лишь количественным. Процесс дегазации недр и расширения Земли уже претерпел свой начальный взрыв , но, похоже, лишь к этому времени, рубежу юра-мел, мощный поток водного флюида достиг поверхности планеты.

Это прослеживается по целому ряду факторов. Во-первых, именно на этот период приходится резкое увеличение воды в Мировом океане (см. Рис. 40), называемое меловой трансгрессией : суша заметно потеснилась. И поскольку ни в триасе, ни в юре вследствие высоких температур ледников не образовывалось, то увеличение количества воды в океанах в период мела (при продолжающемся увеличении размеров планеты – !!!) можно объяснить лишь внутренними источниками .

Во-вторых, в период мела образовались залежи гипса, ангидридов и т.п. веществ, содержащих кальций, среди которых в том числе и вещество, давшее название самому периоду – мел. Но соединения кальция плохо растворяются в воде, и, по нашей химической схеме, для их массового выхода на поверхность требуется мощнейший поток водного флюида, что, скорее всего, и имело место. Это подтверждается также возрастанием концентрации в породах коры в этот период других элементов, соединения которых слаборастворимы: магния, титана, фосфора, марганца и т.п.

Меньшие же последствия количественного скачка на рубеже юры и мела для живого мира вполне объяснимы тем, что к этому времени Землю населяли уже те виды, которые адаптировались к новым условиям существования: к жизни в мире, который пусть и меняется, но меняется в одном и том же направлении . После определенного взрыва процесс дегазации недр вновь стабилизировался, но уже на другом – квазистационарном – уровне (т.е. не прекратился, а продолжается до сих пор при сохранении определенных постоянных условий процесса). Все интересное пока закончилось… Земля постепенно расширяется, соответственно чему медленно уменьшается гравитация и давление атмосферы. Расколовшиеся материки также постепенно отплывают друг от друга по мере роста поверхности Земли, разрывы в которой пополняются базальтами из магмы в местах срединно-океанических разломов. Параллельно идет процесс пополнения Мирового океана за счет воды, поступающей из недр Земли, что прослеживается и ныне.

По современным определениям, вулканические газы содержат, прежде всего, значительное количество водяного пара. Например, в газах из базальтовых лав вулканов Мауна-Лоа и Килауэа (Гавайские острова) при температуре 1200^оС содержится примерно 70-80% водяного пара (по объему). В фумарольных газах Курильских островов, которые имеют температуру около 100^оС, обнаружено 79,7% Н₂О (по весу) (А.Монин, Ю.Шишков, История климата ).

Интересными по составу оказались пары сольфатароподобных фонтанов Лардерелло, распространенных по площади 200 км² в Тоскане (Италия). Вода в этих парах составляет более 95% по весу, сухой газ содержит 97% СО2 и 2% H₂S. Обнаруживаются аммиак (0,7%), метан (0,3%) и водород Н₂ (0,1%). В этих парах совсем не содержится кислорода (там же).

Все это замечательно сходится с нашей химической схемой. Ведь, например, для упомянутых фонтанов Лардерелло, водорода по атомарному составу только в сухом газе около 15%. Ну, а если учесть и воду, то вообще водорода – больше всего! Так откуда же взяться свободному кислороду, если водорода столько, что его остается в избытке…

Таким образом, видно, что выстроенная модель выдерживает проверку совершенно различными фактическими данными, объясняя при этом целый ряд вопросов из прошлого нашей планеты.

Но это о прошлом, а что нас ждет в будущем?.. Ведь как следует из полученных результатов, процесс расширения продолжается, постепенно ускоряясь во времени за последние пару сотен миллионов лет (результат, которого, честно сказать, автор совершенно не хотел получить на начальной стадии исследования; была версия лишь уже прошедшего и закончившегося расширения).

В принципе, возможно два основных варианта: при полной потере ядром водорода в конце концов процесс расширения заканчивается (как по модели В.Ларина); и другой вариант – планета не выдерживает темпов дегазации, и выделяющийся из недр водород разрывает ее на куски.

Если внимательно посмотреть на наших соседей по солнечной системе, то можно, оказывается, найти примеры, которые иллюстрируют (по всей видимости) последствия обоих вариантов возможного развития событий.

Скажем, ближайшая к нам соседка, Луна, уже давно завершила, как считается учеными, свою геологическую историю. На ней не обнаруживается ни вулканических, ни тектонических процессов. И вот, что интересно: различие в составе пород лунных материков и морей качественно аналогично различию между материковой и океанической корой Земли!!!

Оценочные расчеты показывают, что если было изменение размеров Луны, то оно не превышает 8-10%% (по радиусу). Ясно, что это вполне логичный результат: меньшие размеры планеты предполагают меньшее количество водорода и меньшее время его взаимодействия с породами при покидании планеты. Естественно, что в недрах Луны также и совершенно иные условия по давлению и температуре, которые гораздо ближе к мирному варианту развития событий.

Интересно также отметить, что материковые породы Луны близки к современным земным базальтам. Это и понятно: внутри Луны вполне могли и не сложиться условия, необходимые для включения активного взаимодействия водорода недр с их кислородом, которые на Земле отвечали за процесс гранитизации.

Сопоставление земных пород с лунными дает еще один интересный факт.

Известно, что, начиная с периода протерозоя (приблизительно последние 2 – 2,5 млрд. лет назад)изменение состава формирующихся пород на Земле имело вполне определенную тенденцию: изверженные породы вместо кислого (наиболее насыщенного щелочными металлами) постепенно стали иметь средний, а затем и основной состав, как бы иллюстрируя химический результат длительной умеренной водородной продувки недр.

Так вот: породы Луны вполне укладываются в эту земную тенденцию, как бы продолжая ее. Если материковые лунные породы близки к современным основным базальтам Земли, то океанические лунные породы – к ультраосновным. Луна как бы демонстрирует окончание мирного сценария водородной эволюции Земли.

Теперь обратим свое внимание на других своих соседей по солнечной системе, но не на планеты, а на метеориты, среди которых подавляющее большинство составляют т.н. каменные метеориты. Их состав оказывается довольно близким к составу земной коры.

Но вот, что выясняется при внимательном анализе: по содержанию основных составных элементов каменные метеориты образуют единый ряд изменений, в который можно выстроить земные породы (с протерозоя и далее) и лунные породы !!! (см. табл. и Рис. 41).

Из этого следует сразу же несколько очень серьезных выводов. Прежде всего: явное увеличение концентрации железа по мере продвижения по ряду в корне противоречит гипотезе, в соответствии с которым этот элемент постепенно в эволюции планет опускается к центру недр, т.е. в ядро. Здесь мы можем наблюдать совершенно противоположный процесс. Видимо, в результате водородной продувки недр определенная часть железа выносится ближе к поверхности.

Но гораздо более важным является то, что из этого ряда следует вывод: гипотеза о том, что метеориты являются остатками первичного вещества , из которого сформировалась солнечная система, явно не верна ! Ведь каменные метеориты (коих большинство) являются, скорее, результатом некоей химической эволюции, а не ее начальными условиями, судя по тенденции этой эволюции на Земле и Луне.

Далее. Каменные метеориты по своему химическому составу являются, вполне вероятно, результатом мощной водородной продувки в условиях, приближенных к тем, что мы имеем в мантии Земли. Логическим выводом из чего является гипотеза: каменные метеориты являются осколками некоторой планеты, входившей в состав Солнечной системы и не выдержавшей в свое время бурного выделения водорода из своего гидридного ядра.

Легко можно ассоциировать эту планету с гипотетическим (пока еще) Фаэтоном, который вращался вокруг Солнца между орбитами Марса и Юпитера, где ныне находится Пояс астероидов – главный поставщик падающих на Землю метеоритов (см. Рис. 42).

Гипотеза о существовании этой планеты в далеком прошлом настолько широко известна, что, пожалуй, здесь нет смысла приводить все соображения и факты, свидетельствующие в ее пользу. Мы же лишь добавляем некоторые аргументы в общую копилку, предлагая и вполне определенный механизм возможной катастрофы…

Отметим, что мифология, приведшая нас в итоге к подобным выводам, также содержит указания и намеки на существование дополнительной планеты между орбитами Марса и Юпитера. И хотя ее название – Фаэтон – заимствовано из древнегреческой мифологии, за тысячелетия до расцвета Древней Греции в другом регионе, у шумеров Междуречья, обнаруживаются рисунки, которые часто рассматривают в виде стилизованного изображения Солнечной системы с дополнительной планетой.

Интересно, что другой крайний вариант состава метеоритов, а именно состав т.н. железных метеоритов, тоже оказывается на стороне этой гипотезы. Железные метеориты содержат более 90% железа, 8,5% никеля и 0,6% кобальта (концентрация же других элементов не превышает 0,1%). Если каменные метеориты – осколки Фаэтона из состава его мантии, претерпевшей сильнейшую водородную продувку, то железные – судя по всему, осколки ядра того же Фаэтона.

Видно, что состав железных метеоритов вполне согласуется с возможным гидридным ядром как Земли, так и близкого ей Фаэтона. Только здесь мы имеем место не с гидридами металлов, а с их остатками : водород покинул их либо в процессе расширения планеты Фаэтон (при дегидридизации ядра), либо (что даже более вероятно) – при взрыве Фаэтона. Когда давление на осколках ядра почти мгновенно упало до нуля после взрыва, оставшийся в них водород неизбежно должен был очень быстро покинуть еще горячие осколки (вспомним про высокие температуры в недрах планеты и учтем, что температура не могла понизиться также быстро, как и давление).

Принятие данной гипотезы о природе метеоритов как осколков сильно эволюционировавшей планеты, а не как остатков первичного вещества солнечной системы гораздо лучше объясняет различие между ними по составу. Если считать, что каменные метеориты представляют из себя осколки из мантии Фаэтона, а железные – из его ядра, то (помимо логичной картины по химическому составу) становится очевидным и преобладание каменных метеоритов в общем их числе: ведь мантия, например, Земли занимает порядка 80% объема всей планеты.

Примечательно также, что состав метеоритов в этом случае дает нам возможность лучше представить и строение современной Земли, которое оказывается не так уж резко отличающимся от имеющейся модели. Действительно, соотнесение каменных метеоритов с мантией Фаэтона хорошо согласуется с общепринятой схемой силикатно-окисной мантии Земли (преобладание соединений с кремнием и кислородом). И если по общепризнанной модели ядро у нашей планеты железное, то химический состав железных метеоритов также вполне с этим согласуется. Это совершенно, впрочем, не противоречит тому, что ядро может быть насыщено водородом, а металлы, его составляющие, находятся там не в чистом виде, а в гидридных соединениях.

Заметим попутно, что входящие в состав железных метеоритов три основных элемента: железо, никель и кобальт, являются ближайшими соседями в таблице Менделеева и обладают, во многом, схожими свойствами. Поэтому их соседство в железных метеоритах, как остатках гидридного ядра Фаэтона не удивительно, а для первичного вещества солнечной системы подобная диспропорция элементов просто не объяснима.

Ясно, что если взрыв Фаэтона имел место, то в условиях открытого космоса столь малые осколки планеты как астероиды (они же – метеориты при падении на Землю) довольно быстро должны были потерять основную массу находившегося в них водорода, который в дальнейшем как выдувался с бывшей орбиты Фаэтона солнечным ветром , так и рассеивался в окружающем пространстве. Именно поэтому мы не наблюдаем сейчас в Поясе астероидов никакого облака или иного скопления водорода.

Поскольку же осколки от взрыва должны были разлететься во все стороны, а процесс их дегазации не был мгновенным и должен был занять какое-то время, постольку ряд из них мог быть отброшен на дальние расстояния от Солнца в область низких температур, так что весомая часть водородно-водного (ведь водород взаимодействовал, как мы видели, с кислородом) флюида могла замерзнуть и не успеть испариться. Поэтому в качестве еще одной гипотезы вполне можно допустить, что по крайней мере некоторая часть комет Солнечной системы также представляет собой такие осколки Фаэтона с замерзшим флюидом.

При приближении по вытянутой орбите этих осколков к Солнцу и прогреве их солнечными лучами, очевидно, в этом случае будет происходить частичное испарение такого водородно-водного флюида с выбросом его за пределы осколка. При этом флюид может прихватывать с собой мелкие частицы вещества осколка в виде пыли. Данный механизм представляется вполне логичным и возможным для образования газо-пылевого хвоста комет, растущего с уменьшением расстояния до Солнца и наоборот (см. Рис. 43).

Это также вполне согласуется и с соображением, что в Поясе астероидов осколки Фаэтона практически полностью потеряли свой водород, так как на таком расстоянии от Солнца кометы уже имеют заметные хвосты, что говорит об активном процессе дегазации из них флюида.

И уж если продолжать логическую цепочку, то дальнее скопление ледяных тел , которое является основным поставщиком короткопериодических комет и которое именуется поясом Койпера, также вполне может быть осколками еще одной планеты Солнечной системы, не выдержавшей водородного взрыва недр (см. Рис. 44). Эта планета, по-видимому, вращалась чуть дальше усредненной орбиты Плутона, который мог быть ее спутником и отправиться в самостоятельное путешествием вокруг Солнца после гидридного взрыва материнской планеты (чем, кстати, вполне можно объяснить его странную траекторию, заходящую даже за орбиту Нептуна).

Интересно, что упоминания о некоей далекой планете, также вращающейся вокруг Солнца, тоже встречаются в древней мифологии, хотя ссылки на нее гораздо более туманны, чем указания на существование Фаэтона.

Итак, по всей видимости, в нашей Солнечной системе мы можем наблюдать оба возможных альтернативных варианта будущего нашей планеты. При этом пример катастрофического варианта, судя по всему, вовсе не уникален… В связи с чем появляется определенное любопытство: не пойдет ли Земля по пути Фаэтона ?..

Вряд ли можно дать абсолютно точный ответ на данный вопрос при современном уровне наших знаний. Хотя сомнительно, чтобы процесс водородного взрыва (не термоядерного синтеза, а дегазации недр!) мог длиться целые сотни миллионов лет. Скорее, это все-таки похоже на эволюцию по мирному пути . Поэтому судьба Фаэтона нас вряд ли ожидает…

И последнее. Остается пока, к сожалению, только гадать об источнике тех знаний, которые сосредоточены в древних мифах. Однако легко убедиться, что их точность в некоторых случаях весьма и весьма высока и хорошо подтверждается современными научными знаниями. В рассмотренном же случае мифология способна даже помочь науке в уточнении знаний о нашем даже весьма далеком прошлом.

Отдельно примечательным является также использованный способ передачи информации: с помощью нескольких простейших чисел с великолепной точностью иллюстрируется весьма сложный процесс. Очевидно, что подобного просто не в состоянии обеспечить примитивный разум, который мы зачастую приписываем своим древним предкам. Либо надо пересматривать свою точку зрения об уровне развития древнего общества, либо всерьез отнестись к версии стороннего (по отношению к этому обществу) источника подобных знаний.