Вопрос о территории, где впервые начали производить монеты, до сих пор остается спорным. Принято считать, что первые монеты появились в Китае в XII в. до н.э., при их изготовлении был применен метод литья в формах.
Затем – в начале VII в. до н.э. – в государстве Лидия в период правления царя Гигеса появилась первая чеканная монета. Она была изготовлена из природного сплава золота и серебра (электрона или электра) и имела массу 14 г. На монете, называвшейся «статером», был изображен лев – геральдическое животное столицы Лидии. Изображения животных на статерах характерны для всех лидийских монет VII–VI вв. до н.э. Но известен также статер с именем лидийского царя Алиата (правнука Гигеса).
По мнению Геродота, «первыми из людей они (лидийцы) стали чеканить и ввели в употребление серебряную монету и впервые занялись мелочной торговлей». Первые лидийские монеты имели бобовидную форму: слиточек металла в виде бобового семени при помощи пучка тонких стерженьков придавливали к наковаленке. Поэтому самые первые монеты имели на одной стороне отпечатки квадратных в сечении стержней – штемпелей и каких–то случайных линий от наковальни – на другой. Впоследствии на наковаленке стали вырезать изображение и получать на слитке его оттиск.
Примерно в тоже время появились монеты на греческом острове Эгина. Эгинские монеты имели совсем другой вид, чем лидийские, и чеканились из серебра. Шарик металла вдавливался квадратным в сечении штемпелем в глубоко врезанное на наковаленке изображение черепахи. Штемпель снабжали маленькими шипами, чтобы он не соскальзывал с монеты в момент удара чеканом, поэтому шипы четко отпечатывались на металле. Черепаха была священным животным Аполлона, который особо почитался на острове. К тому же этот бог считался покровителем торговли и мореплавания в Древней Греции. Эгинские монеты прозвали «черепашками».

Чеканка уже в V веке до н.э. стала самым распространенным способом изготовления монет, а со времен Римской империи – единственным. Однако для изготовления монетных пластин, из которых затем чеканились монеты, в период античности по-видимому преимущественно применялся метод литья.

В период V в. до н.э. – V в. н.э. монетное дело занимало исключительное положение в системе металлургического и металлообрабатывающего производства. Его постоянным развитием, опирающимся на мощную государственную поддержку, обусловлено совершенствование технологий ковки, волочения, термообработки благородных металлов.
Чеканка металлов предъявляла очень высокое эксплуатационные требования к чеканочным штемпелям, – инструментам, для производства которых использовались высококачественные стали, разрабатывались и применялись специальные методы упрочения и термомеханической обработки. Исключительно четкие с глубоким рельефом и сложным рисунком изображения на античных монетах свидетельствуют о высоком мастерстве резчиков штемпелей.
Опыт, накопленный античными чеканщиками, активно использовался в других областях металлургического производства. Использование чеканщиками монет разнообразных металлургических процессов и технических средств для литья, кузнечной обработки и волочения металлов не только способствовало дальнейшему развитию уже известных металлургических технологий и техники, но и стимулировало изобретение принципиально новых способов металлообработки.
Например, изучая восточные древние золотые монеты, ученые обратили внимание на тот факт, что некоторые из них отличаются очень точной массой. Их осмотр показал отсутствие каких-либо следов опиловки ребра с целью их подгонки под определенную массу. Было выдвинуто предположение, что древние чеканщики для изготовления монетных заготовок пользовались методом порошковой металлургии. При этом, для каждого экземпляра монеты отвешивалось строго определенное количество золотого порошка. Затем его аккуратно помещали на нижний штемпель. Ударом по верхнему штемпелю достигалось получение изображения на обеих сторонах монеты.

Применительно к металлургии железа сделан вывод о том, что древнейшим языком, из которого началось «движение» термина обозначавшего железо в другие языки, был язык хатти. Хатти, а следом за ними и хетты, называли железо «хапалки» (или, более поздняя форма – «хавалки»). По современным представлениям это слово, трансформируясь и видоизменяясь, проникло затем в большинство языков Азии и Европы.
Например, в древнегреческий язык оно попало в двух формах. Более ранняя из них «халькос», обозначавшая первоначально собственно металл (сталь или медь), стала затем использоваться для обозначения меди и ее минералов, а также послужила основой для слова кузнец – «халкеус». Древние греки, относившиеся к металлургам с большим уважением, ежегодно устраивали специальный праздник в честь бога-кузнеца Гефеста. Этот праздник получил название «халкин».
Поздняя форма «халипс» стала обозначать сталь: так называет этот сплав железа в своих произведениях Эсхил, отсюда же происходит часто упоминаемое в греческих мифах название легендарного народа «железоделателей» – халиберов, которые по преданию обитали на черноморском побережье Малой Азии и передали древним грекам секреты металлургического мастерства. Кроме того, в древнегреческом языке существовало слово «сидерос» (звездный металл), обозначавшее железо космического происхождения.

В том, что термин, использовавшийся для обозначения железа, перейдя в другой язык, стал обозначать медь, нет ничего удивительного. Дело в том, что в древних языках не существовал термин «металл» в современном его понимании: слова, которые теперь переводятся как «железо» или «медь», в древности означали «камень» (минерал), «руда», «продукт плавки». Осознание металла как вещественной формы, которой присущи определенные металлические свойства, произошло лишь в середине I тыс. до н.э. (то есть с наступлением латенского периода железного века). Этому достижению научной мысли человечество обязано греческой философии, благодаря которой в современные языки вошли термины «металл», «металлургия» и их производные.

Необходимо отметить, что в древнегреческом языке существовал еще один термин, непосредственно связанный с металлургическим производством. Древние греки обозначали искусство работы с расплавленным металлом словом «хима» («хюма») – литье, поток, река. Возможно именно это слово, распространенное в эпоху эллинизма на всем Ближнем Востоке, послужило прообразом термина «химия» («алхимия» у арабов в эпоху раннего Средневековья), который стал использоваться для обозначения всей совокупности естественнонаучных знаний в начале Новой эры.
Согласно другой версии, слово «химия» могло произойти от египетского «хеми», что означало «черная земля». В этом случае термин «химия» можно понимать как «египетская наука». Существуют и другие версии происхождения термина «химия».

Тем не менее «недоразумения» с названиями металлов продолжали существовать не только в эпоху Древнего Мира, но и в Средневековье. Например, большинство древних народов считали свинец, олово и сурьму одним и тем же металлом разной степени чистоты. Римляне называли свинец «плюмбум нигрум», а олово – «плюмбум альбум», то есть один и тот же металл, только черного или белого цвета.

Проблема идентификации свинца обнаруживает себя и в славянских языках. В старину на Руси свинец называли оловом, что нашло отражение в поговорке «слово – олово», лишь позднее за свинцом закрепилось название, произошедшее от технологии его разливки: «свинкой» называли товарные слитки металла.
В украинском языке до сих пор существует слово «оливец» – карандаш, но раньше писали не оловянными, а свинцовыми стержнями. Свинцовые штифты (нем. – «блайштифт») широко использовались для письма еще в античности, древние греки поэтому дали свинцу название «молюбдос», что значит «пригодный для письма». Свинцовую руду греки называли молибденой, но часто путали сульфиды свинца (галенит) и молибдена. В 1778 г. выдающийся шведский химик Карл Вильгельм Шееле выделил из минерала молибденита новый химический элемент. В последствии он получил древнегреческое название свинца – молибден.

Но вернемся к железу, в слове «хапалки» корнем является «пал», а перед ним располагается характерная для хаттского языка приставка. Ассирийцы, захватившие после распада хеттского государства не только значительную часть его территории, но и технологию производства железа и стали, перенесли в свой язык и металлургический термин. По ассирийски железо стало звучать как «парциллу». Практически в такой же форме это слово перешло и в финикийский язык – «парциллум».
Финикийцы были прекрасными мореплавателями, вели обширную торговлю по всему Средиземноморью, они основали множество колоний, в которых, в частности, развивалось и металлургическое производство. По существующей в настоящее время теории, от финикийцев термин «парциллум» перешел к этрускам в форме «ферсом», а затем вошел и в латинский язык в виде «феррум». Именно так теперь и называется железо, когда о нем говорят как о химическом элементе. Ставшее международным латинское название «ferrum» принято сегодня у всех романских народов.

В современном английском и немецком языках для обозначения железа применяются слова восходящие к кельтскому термину «изарн» (изарнон). В кельтском языке много слов с корнем «изар»: часто он встречается в названиях рек, например, Изарно, Изаркос, Изарак. На берегах реки Изар располагается столица Баварии – город Мюнхен. Слово «изара» означало «крепкий», «сильный». Предполагается, что в немецкий язык кельтское «isarn» попало в результате постепенной трансформации через древнегерманское «eisarn» в современное «eisen».

О происхождении славянских слов обозначающих железо существует несколько версий. Наибольшее распространение получили две из них. Известна точка зрения, отстаиваемая, в частности, многими немецкими филологами, согласно которой русское слово «железо» происходит от санскритского «жальжа», имеющего в основе уже упомянутый выше хаттский корень «пал». Согласно другой теории, слова обозначающие железо во всех языках славяно-балтийской группы, происходят от корня «лез» (или «рез») и связаны с функциональным назначением металла, употреблявшегося для изготовления лезвий и режущих предметов. Таковы, например, польское «zelazo», чешское «zelezo», литовское «gelesis», южнославянское «зализо».
Сторонники функционального признака в словообразовании славянских и балтийских терминов указывают на то, что подобная практика обозначения металла имела место и в древнейшей истории. Например, в латинском языке, наряду с вышеупомянутым названием железа «феррум», использовался термин «acies», буквально обозначавший лезвие или острие, но использовавшийся также и как название стали.

Интересно происхождение других славянских металлургических терминов. Например, термин «кузнец» в древности не имел отношения к процессу ковки металла. Он происходит от слова «кузнь», которым обозначалось металлическое изделие вообще, и, прежде всего, ювелирное, драгоценное изделие. В средневековых русских летописях слово «кузнь» всегда употребляется с эпитетами «драгоценная», «многоценная».
Однокоренным со словом «кузнь» является слово «козни», «строить козни» означало изготавливать из металла сложные замысловатые изделия. По видимому в современном понимании слова «кузнец» и «кузница» стали использоваться в русском языке не раньше XV в.
Слова «ковка», «ковать», «коваль» – также связанные с процессом термомеханической обработки, металла имеют достаточно позднее происхождение. В их основе лежит корень «ков», от которого происходит слово «коварство», ранее означавшее мудрость, умение, замысловатость и не имевшее негативных оттенков. Поэтому встречающееся в летописях словосочетание «коварные златокузнецы» нужно понимать как «умелые ювелиры», а глагол «ковать» ранее имел смысл «изготовления чего-либо из металла с помощью умения, навыков и т. п.». Именно от этого глагола произошло множество слов, обозначавших и мастера, и его инструменты, и продукцию: ковач, наковальня, ковадло (кувалда, молот), подкова, ковчег (металлический ящик) и др.

Как же называли мастера – металлурга работавшего с железом древние славяне?
По наиболее распространенной в настоящее время версии это слово звучало как «крыч» или «хрыч». Однокоренными являются слова «крица» – кусок свежевосстановленного железа, требующий термомеханической обработки, «корчиница» – кузница, «мех корчин» – кузнечный мех. От этого старославянского слова происходит название нескольких русских городов: Корчев – «город металлургов» – так назывались древние города на Днепре, Оке, Волге. В настоящее время наиболее известным является город Керчь (также бывший Корчев), который расположен рядом с крупным месторождением железной руды. Таким образом, для древнего русского металлурга в выражении «старый хрыч» не было ничего обидного, он понял бы его как «мудрый (опытный) кузнец».

Исходный материал для металлургического производства в древности назывался также как и в настоящее время «рудой». В древнерусском языке это слово обозначало одновременно кровь и рудные минералы, то есть «кровь земли». Прилагательное «рудый» было синонимом красного или рыжего цветов, из чего можно сделать вывод, что под «кровью земли» подразумевались, прежде всего, минералы железа. Именно они – болотные железные руды красно-коричневых оттенков – были наиболее распространены в лесной полосе среднерусской равнины, где обитали наши предки. Божеством, покровительствовавшим рудам и помогавшим древним рудознатцам, был «семаргл», представлявший собой крылатого пса.

Продуктами плавки железной руды в древних славянских сыродутных горнах были сплавы железа разного качества. В летописях чаще всего упоминаются два: «оцел» и «харалуг». Под оцелом понималась сталь высокого качества, прошедшая длительную термическую обработку. Это слово обычно употребляется с прилагательными «трьпенный» (стойкий, терпеливый) и «каленый», известна старорусская поговорка: «пещь искушает оцел во каление» (печь испытывает сталь огнем).
Харалуг был сталью самого высокого качества. Из него изготавливались, прежде всего, предметы наступательного вооружения: мечи, наконечники копий и стрел. Некоторые специалисты считают термин «харалуг» заимствованием из тюрского языка, в котором существует выражение «кара-лыг», что значит «черный цветок».
Прилагательное «харалужный» пять раз используется в поэме «Слово о полку Игореве» для характеристики качества русских мечей и копий. Из текста произведения следует, что кроме основного смыслового значения слова «стальной», прилагательное обозначало также цвет изделия «яркий», «сверкающий», «пламенный». При изготовлении харалуга применялись специальные способы закалки металла: летопись говорит о том, что такая сталь была «в буести закалена». Это значит, что закалку проводили на ветру.
Вообще ветер, воздух и его движение играли ключевую роль в технологии металлургического производства древних народов, и наши предки, конечно, не были исключением. Именно подача в горн дутья была наиболее трудоемкой операцией при экстракции железа из руды.
«Дутье» по древнерусски произносилось как «дмение», отсюда происходит прилагательное «надменный», то есть «надутый». От этого же корня происходят глагол «дмать» (дуть) и название самого металлургического агрегата «домна» или «домница» (дутьевая печь).
Даниил Заточник – автор самого старого из известных русских описаний технологии производства железа, так оценивал роль воздушного дутья: «не огнь творит разжение железу, но надмение мешное». Он же, характеризуя трудоемкость процесса плавки, писал: «лучше бы ми железо варити, ни (нежели) со злою женою быти».
Неудивительно, что главным покровителем русских кузнецов считался бог Сварог, один из пяти верховных божеств Киевской Руси. Сварог (его помощником и подчиненным являлся семаргл) был богом неба, огня и воздушной стихии, от него зависело движение «соков» и «крови» в земле, то есть появление побегов растений и проявление жил и руд металлов. Поэтому считалось, что металлург-кузнец мог не только выковать меч или плуг, но и врачевать болезни, отгонять нечистую силу, ворожить и даже устраивать свадьбы.
У многих славянских племен существовала легенда о том, что бог Сварог послал людям на землю кузнечные клещи, «и нача ковати оружие, преже бо того палицами и камением бивахуся» (Шахматов А. А. «Повесть временных лет»). Именно с помощью кузнечных клещей в известном эпическом произведении легендарный кузнец Михайло Поток (по другой версии – Козьмодемьян) побеждает дракона Змея-Горыныча.
Таким образом, у древних славян было много причин, чтобы металлургов уважительно называть «Сварожичами», то есть верными помощниками небесного божества.
Имя «Сварг» часто присваивалось наиболее умелым и талантливым кузнецам. Отсюда берет свое происхождение глагол «сварганить», что значит мастерски изготовить металлическое изделие, или вообще хорошо сделать какое-либо сложное дело.
Интересно отметить, что венгры, заняв в начале Средневековья славянскую Паннунию, среди многих славянских слов усвоили и два металлургических термина: «варга» – обычный кузнец (от вышеупомянутого «варганить») и «ковач» – кузнец, подковывавший лошадей.

Отметим, что славянская средневековая традиция отношения к металлургам существенно отличается от западноевропейской, для которой характерно отождествление металлургических знаний с темными силами природы. В средневековых Германии и Италии, лидерах в производстве железа, вплоть до середины XVI в., крицу называли «люппе» (лат. Lupus, итал. Lupo, нем. Luppe, франц. loup) – «волчья голова». Считалось, что кузнецы умеют превращаться в волков, поэтому при приеме молодых подмастерьев в металлургические цеха с них брали клятву о том, что они не будут становиться оборотнями.

Негативность – явно более поздняя инверсия. Волк в древности вовсе не считался злой силой. Основатели Рима были вскормлены волчицей, например. Да и разница между волком и собакой – мизерная.

Иллюстрации