Позднехеттские царства

В юго-восточных провинциях хеттской империи культура хеттов породила удивительный отсвет, который длился не менее пяти столетий. Ассирийские тексты продолжали именовать Сирию и область Тавра «страной Хатти» и говорят о царях, носящих имена Сапалулме, Муталлу, Катуцили и Лубарна (ср. Суппилулиума, Муваталли, Хаттусили или Кантуцили, Лабарна); подобным же образом эти цари из сирийских княжеств упоминаются в Ветхом завете как «цари хеттов» (2-я книга Царств VII. 6; 2-я книга Паралипоменон I. 17), и многие из них усердно возводили памятники из камня, покрывая их длинными хеттскими иероглифическими надписями. Все это доказывает, что традиции хеттской культуры, от Малатьи до границ Палестины, сохранялись вплоть до тех времен, когда вся область стала частью ассирийской империи.
Однако язык и религия этих «позднехеттеких» надписей не положи на язык и религию хеттов из Хаттусы; вместе с тем это и не язык и религия простых людей, живших в Сирии во времена хеттской империи (ибо то были хурриты). Похоже, что Сирия подверглась нашествию какого-то другого народа, явившегося из какой-то хеттской провинции и заимствовавшего хеттскую цивилизацию, этот вопрос рассматривается в гл. VI, причем выдвигается предположение, что этой провинцией была Киццуватна. Это не было организованное нашествие под единым предводительством какого-либо вождя, потому что оно закончилось появлением в XII в. до н.э. большого числа независимых малых «царств». Вот их перечень, составленный на основании имеющихся скудных свидетельств.
В горах Тавра и на южном крае центрального плато Тувана (античная Тиана), Тунна (античная Тинна), Хуписва (античная Кибистра), Шинукту и Иштунда были не более чем городами-государствами; где-то в этом же районе, к северу или к востоку от него, находилась конфедерация, называвшаяся Табал (библ. Тубал), и возможно, хотя отнюдь не достоверно, что города-государства вышеупомянутого центрального плато также входили в эту конфедерацию. Современная Малатья первый раз в истории появляется под названием Мелид, а современный Марат – под именем Маркаси; эти города были столицами областей, носивших названия Камману и Гургум. Южнее Мелида находилась область Куммух (античная Комадагена), протянувшаяся вдоль Евфрата; а южнее ее лежал важный город и царство Каркемиш. Область между Каркемишем и Гургумом включала в себя царство Арпад, к западу от которого до залива Александретта простиралось государство, известное позже как Сам’ал, но первоначально, вероятно, как Я’уди, со столицей в городе, ныне хорошо известном археологам как местечко под названием Зинджирли (Синджерли). Долина Амук фигурирует в позднюю эпоху как Унки, а первоначально звалась Хаттина, со столицей Киналуа (библ. Калнех). Район Алеппо составлял другое царство, чье название, по-видимому, менялось; вероятно, район назывался Лухути, и его столица, первоначально Алеппо, позже переместилась в Хатарикку (библ. Хадрах – книга пророка Захарии IX. 1). Южнее всего находилось могущественное царство Хамат с несколькими вассальными областями вдоль западного побережья. Наконец, восточнее Евфрата, недалеко от Каркемиша вниз по течению реки, располагалось царство с центром в Тиль-Барсипе, теперь Телль-Ахмаре.
Из этого перечня ясно: о том, что старые хеттские вассальные царства Сирии уцелели после разгрома столицы, не может быть и речи. Единственное, что объединяет две эпохи, – это Каркемиш и три тианитских города (хеттские Туванува, Тунна и Хуписна). Алеппо, одна из ключевых позиций царства Хатти, возникает под названием Халман и играет меньшую роль, чем неожиданно выдвинувшийся Арпад, его близкий северный сосед. Все остальные названия – новые, и многие из этих городов, вероятно, были основаны позднее.
Историю этих царств можно проследить только в самых общих чертах, исходя из текстов соседних государств – Ассирии, Урарту (Арарат) и Израиля. Хеттские иероглифические надписи дают нам имена царей, но наука дешифровки продвинулась теперь достаточно далеко, чтобы показать, что эти надписи по большей части являются посвящениями и их историческое содержание разочаровывающе скудно.
Тиглатпаласар I был первым ассирийским царем, который достиг Евфрата после падения Хаттусы. В 1110 г. до н.э. он нашел в Мелиде царство, которое он назвал «Великим Хатти». Это вполне может означать, что царь Мелида осуществлял власть сюзерена над соседними князьками. Позже Тиглатпаласар достиг Средиземного моря, а на обратном пути он собрал дань с другого царя «Великого Хатти», возможно царя Каркемиша. Таким образом, оба больших города, лежавшие у переправ через Евфрат, были первыми, которые установили господство над Северной Сирией.
Ассирийские армии, однако, отступили, и прошло много лет, прежде чем кто-нибудь из ассирийских царей вновь дошел до Евфрата или переправился через него. В этот период упадка ассирийского могущества с востока нахлынули арамейские кочевники и, в свою очередь, основали в Сирии царства и династии. Первым и наиболее могущественным из них был Дамаск, лежавший южнее границ проникновения хеттов. Дальше на севере арамейцы, по-видимому, вступили в конфликт с недавно созданными хеттскими княжествами. Хеттские династии Тиль-Барсипы, Я’уди и Арпада были свергнуты и заменены арамейцами; Я’уди был переименован в Сам’ал (или Бит-Габбари, т.е. «Дом Габбари» – по имени основателя новой династии); таким же образом Тиль-Барсипа и Арпад стали столицами новых царств, известных как Бит-Адини и Бит-Агуси. Эти арамейские цари делали надписи либо на литературном финикийском, либо на своем собственном, арамейском языке. Другим хеттским династиям удалось уцелеть, и они продолжали пользоваться иероглифическим письмом.
История Киликии этого периода была совершенно неизвестна, пока не были открыты надписи в Каратепе; правда, до сих пор еще не совсем ясно, как их нужно интерпретировать. Автор этих надписей, Аситаванда, сам, по-видимому, был не царем, а вассалом или доверенным лицом царя Аданы. В финикийском варианте надписи последний называется не царем Аданы (как в хеттском тексте), а царем Dnnym – этнический термин, который получил огласовку и переводился как «данунийцы». Параллелизм обоих вариантов, видимо, указывает на то, что название данунийцы происходит от имени города Аданы, но это не исключает связи с племенем даниуна, которое мы встречаем среди «народов моря» в египетских текстах XII в. и которое с таким же успехом могло происходить из древнего города Аданы (хеттский Атания). Предполагавшаяся связь с гомеровскими данайцами кажется, однако, проблематичной. Таким образом, в VIII в. до н. э. – дата, наиболее правдоподобная для этих надписей, – существовало царство со столицей в городе Адане; оно, по-видимому, занимало большую часть киликийской равнины. Предполагается, что «люди Аданы» (хеттское adanawanai, финикийcкое dnnym) – это потомки народов периода той миграции, которая увлекла многих лувийцев из Киццуватны через Аман в Сирию во времена Рамсеса III. Начиная с времен Салманасара III Киликия была известна ассирийцам как Куэ или Кауэ – название, для которого еще не найдено никакого объяснения.
После того как произошли эти перемены, в позднехеттских царствах и у их арамейских соседей сразу же наступил недолгий период процветания и изобилия. Об этом можно судить по тому, какие большие количества золота и серебра ассирийские цари могли изымать у них в виде дани. Хеттская культура проникла на юг, в Палестину; хеттские наемиики, такие, как Урия (2-я книга Царств XI. 3) и Ахимелех (1-я книга Царств XXVI. 6), служили в израильских армиях, а Соломон брал хеттеянок в свой гарем.
Новый подъем могущества Ассирии начался во время царствования Ададнерари II (912–891 гг. до н.э.) и продолжался при его преемнике Тукульти-Нинурте II (891–884 гг. до н. э.), но сирийские царства не обратили внимания на эту угрозу. Ашшурнацирапал (884–859 гг. до н.э.) быстро закрепил завоевания своего предшественника и за первые же семь лет царствования вновь подчинил себе большую часть территории к востоку от Евфрата. Когда в 876 г до н.э. ассирийский царь встал перед Каркемишем и потребовал пропустить его, царь Каркемиша не сопротивлялся и покорно согласился заплатить ассирийскому царю большую дань, включая 20 талантов серебра (около 1000 фунтов). Ассирийская армия переправилась через Евфрат, пересекла Сирию и вышла к побережью; другие хеттские царства последовали примеру Каркемиша. Неспособность хеттских государств объединиться в борьбе против завоевателя свидетельствует, по-видимому, о междоусобице, дальнейшими сведениями о которой мы не располагаем. Слабая попытка объединиться была сделана через восемнадцать лет, когда Салманасар III переправился через Евфрат где-то севернее и столкнулся с силами Каркемиша, Хаттины, Бит-Адини и Сам’ала. Но сопротивление, оказанное этими четырьмя малыми государствами, было безуспешным. Северная Сирия снова подчинилась ассирийцам, и на следующий год сам Каркемиш был осажден и захвачен. Первое успешное сопротивление ассирийцам оказали цари Хамата и Дамаска, которые, призвав войска двенадцати вассальных князей, главным образом с финикийского побережья, смогли встретить Салманасара у Каркара в 853 г. до н.э. силою в 63000 пехотинцев, 2000 всадников, 4000 колесниц и 1000 верблюдов. Последовавшая битва принесла союзникам очень большие потери, но привела к тому, что ассирийцы прекратили военные действия. Конечно, если бы все сирийские царства объединились, то ассирийцев можно было бы не подпускать. Как бы то ни было, Салманасар в ближайшие годы возобновил атаки на Дамаск и так ослабил это царство, что около 804 г. до н. э. Ададнерари III с помощью Занира, арамейца, за несколько лет до этого овладевшего хеттским городом Хаматом, смог подчинить его себе и объявить свое господство над всеми землями «Хатли, Амурру и Палашту».
Но теперь на ближайшие полвека власть ассирийцев снова ослабевает из-за того, что появляется новый соперник в северных горах – царство Урарту (Арарат), которое отвлекает на себя основные силы ассирийских царей. Хеттские государства Северной Сирии (Южная Сирия была к этому времени полностью арамейской), вероятно, ощущали некоторое этническое или культурное родство с Урарту, и сперва Мелид, а затем Гургум, Сам’ал, Унки (Хаттина), Арпад, Каркемиш, Куммух и Куэ – все стали на сторону царей Урарту Аргишти I и Сардури II. Таким образом, Сирия оказалась разделенной надвое, и товары, которые прежде шли из внутренних районов страны и достигали финикийского побережья в его южных портах Тире, Сидоне и Библе, теперь пришлось направлять к устью реки Оронт во вновь созданное греческое поселение – город Посидейон, который Л. Вулли недавно отождествил с древним поселением Альмина.
Это положение резко изменилось с возрождением Ассирии при Тиглатпаласаре III (745–727 гг. до н. э.). Уже на третьем году царствования, в 742 г. до н.э., этот царь смог двинуться на запад, чтобы раз и навсегда «навести порядок» в Сирии. Сардури лично пришел на помощь своим сирийским вассалам, и произошло генеральное сражение, в котором силы Урарту были разбиты наголову; сам Сардури позорно бежал с поля боя верхом на кобыле. Понадобилось еще три года, чтобы привести город Арпад к покорности, но уже к 740 г. до н.э. все сирийские государства снова вернулись к вассальной зависимости от Ассирии. Однако не прошло и двух лет, как Тиглатпаласар снова вернулся в Сирию, чтобы подавить новый мятеж. Ассирийцы, обладавшие теперь несокрушимой силой, не могли больше мириться с неустойчивым поведением своих вассалов и в 738 г. до н.э. распространили на Сирию свою политику прямой аннексии. Унки было, по-видимому, первым хеттским государством, которое стало ассирийской провинцией, а вскоре та же участь постигла и большинство его соседей, так как преемники Тиглатпаласара Салманасар V и Сарган II продолжали его политику с еще большей беспощадностью. Из наиболее важных государств Сам’ал и Куэ были, по-видимому, аннексированы около 724 г. до н. э., та же участь постигла Хамат в 720 г. , Каркемиш – в 717 г., Табал – в 713 г., Гургум, вероятно, в 711 г. и Куммух (который к этому времени объединился с Мелидом) – в 709 г. Так окончилась история хеттских государств Северной Сирии. Когда греческие путешественники проникли в эти земли, они нашли там лишь провинции ассирийской империи. Само имя Хатти было уже забыто.

Ахейцы и троянцы в хеттских текстах

Сенсационное сообщение Э. Форрера о том, что он нашел в хеттских текстах упоминание о гомеровских ахейцах и даже о таких конкретных личностях, как Атрей, Этеокл и Андрей, уже упоминалось нами в Предисловии. Мы также говорили о последовавших возражениях против его утверждений. Теперь мы можем рассмотреть некоторые факты и аргументы.
Полемика касается той страны, которая в хеттских текстах называется Аххиява или иногда Аххия. Это название впервые упоминается во времена Суппилулиумы, который послал туда кого-то – возможно, но не достоверно, свою жену – в изгнание. Из этого фрагмента Э. Форрер заключил, что Суппилулиума женился на ахейской принцессе. Безотносительно к вопросу о тождественности Аххяявы со страной ахейцев, т.е. микенской Грецией, этот вывод основывается на довольно смелом предположении о процедуре изгнания, а именно на том, что никого, в особенности царицу, нельзя было изгнать в чужую страну, если он или она не были родом из этой страны.
Может показаться, что этот довод, если дело касается царицы, довольно убедителен; но поскольку не подлежит сомнению, что царь Урхи-Тешуб был выслан в чужую страну, возможно на Кипр, нельзя утверждать, что ссылка была наказанием только для лиц иностранного происхождения Самое большее, что можно сказать с уверенностью, – это то, что страна, избранная для изгнания, должна была быть одной из тех, с которыми хеттские цари поддерживали дружественные отношения и на которую поэтому можно было положиться в том смысле, что она не позволит высланному вызвать смуту. Поэтому мы можем предположить, что во время царствования Суппилулиумы отношения между Хатти и Аххиявой были вполне дружественными.
Из Анналов Мурсили II (год третий) мы впервые узнаем о связи между Аххиявой и городом (здесь «страной») Миллавандой; но этот фрагмент так сильно пострадал, что одинаково возможны и вероятны несколько совершенно различных реконструкций текста. То же можно сказать и о другом фрагменте, относящемся к четвертому году. Это особенно досадно, поскольку в тексте упоминается некое судно и этот отрывок мог бы разрешить вопрос о том, была ли Аххиява «за морем».
Однажды, во время своего царствования, царь Мурсили заболел, и жрецы-прорицатели начали искать причину божественного гнева. Существует большая табличка, исписанная вопросами, которые они задавали оракулу, и его ответами Из этого диалога мы узнаем, что бог Аххиявы и бог Лацпы были привлечены в надежде на то, что они смогут излечить царя; вопросы же преследовали цель выяснить, каков должен быть ритуал при обращении с этими богами. Это опять свидетельствует о дружественных отношениях между Хатти и Аххиявой. Имя Лацпа сопоставляли с Лесбосом.
Самый важный из документов – так называемое письмо Тавагалавы представляет собой послание хеттского царя царю Аххиявы; хотя первого не сохранилось, но известно, что он был уже в летах. Оно было написано по крайней мере на трех табличках, из которых мы располагаем третьей и фрагментом, возможно, первой и второй таблички. В тексте многое трудно понять, и, кроме того, таблички сильно повреждены; и все же это послание представляет большой интерес. По-видимому, некто Пиямараду, бывший ранее хеттским подданным высокого ранга, стал разбойником, совершал нападения и вызывал недовольство жителей стран Лукка (возможно, Ликия), часть которой, но, вероятно, не вся она была провинцией хеттской империи. Базой для его операций служил соседний город Миллаванда (в другом месте Милавата), но это место находилось за пределами хеттских владений и было в косвенном подчинении у царя Аххиявы. Главной целью этого письма было уговорить царя Аххиявы выдать Пияадараду и тем самым положить конец беспорядкам в странах Лукка. Интерпретация текста осложняется упоминанием о событии, касающемся некоего Тавагалавы (или Тавакалавы), который был, по-видимому, родственником царя Аххиявы (хотя и не братом, как утверждалось), и жил в Миллаванде или где-то поблизости. Народ стран Лукка сперва обратился за помощью к этому Тавагалаве, Вероятно, потому, что он был под рукой; позже, когда город Аттаримма подвергся нападению (со стороны кого – неясно, имя напавшего повреждено, но это не Пиямараду), народ призвал на помощь царя хеттов. Это, видимо, говорит о том, что страны Лукка были «ничейной землей» между двумя державами – Аххиявой и Хатти – и что границы были установлены неточно.
Тавагалава, который, вероятно, занял часть стран Лукка, отправил хеттскому царю послание с просьбой признать его своим вассалом. Хеттский царь, который, по-видимому, не имел ничего против, послал своего сына, высокопоставленного военного, привести к себе Тавагалаву, но тот обиделся, так как посланный не был самим главнокомандующим, и удалился в гневе. Описание этого инцидента включено в послание, по-видимому, потому, что хетский царь думал, что Тавагалава и его друзья могли неправильно истолковать факты, и хотел показать, что его собственное поведение было корректным. После того как хеттский царь подавил восстание в странах Лукка, он получил письмо от царя Аххиявы, в котором последний сообщал, что велел своему представителю в Миллаванде по имени Атпа выдать Пиямараду. Хеттский царь отправился в Миллаванду, но лишь для того, чтобы обнаружить, что Пиямараду дали бежать на судне. Это стало предметом еще одной жалобы. Отметим, что здесь показано, что Миллаванда – прибрежный город.
Остальная часть письма в основном посвящена различным доводам и предложениям, цель которых – убедить царя Аххиявы выдать Пиямараду. Особенно любопытно одно такое предложение: «посланца, который принес письмо», надлежит задержать как заложника для гарантий безопасности Пиямараду, так как «этот посланец», говорит хеттский царь, «довольно важное лицо; он тот слуга, который начиная с моей юности ездил со мной в колеснице, и не только со мной, но также и с твоим братом и с Тавагаяавой». Тут перед нами свидетельство очень тесной дружественной связи, даже близости, существовавшей одно время между государствами Хатти и Аххиявой или по крайней мере между их царствующими семьями. В самом деле, весь тон письма дружелюбный и почтительный. Царю Аххиявы дают понять, что он не отдает себе полного отчета о положении дел, но как только ему все хорошенько объяснят, то он не сможет не уступить Но в то же время ясно, что аххиявцы пользуются в Миллаванде значительной свободой, и создается впечатление, что царь Аххиявы – личность довольно слабая и бразды правления Миллаванды не полностью сосредоточены в его руках.
Утверждение Э. Форрера, что Тавагалава упомянут как «эолийский царь», основано на ошибочном понимании текста; для отождествления же Тавагалавы с Этеоклом, сыном Андрея, царя Орхомена, не было никогда никаких оснований, кроме небольшого сходства имен; не лучше обосновывает Э. Форрер и свое открытие имени самого Андрея в вышеупомянутом тексте о жрецах-прорицателях.
Вопрос об авторстве письма Тавагалавы связан с другим документом, в котором Пиямараду и Атпа упоминаются вместе; этот документ поэтому должен быть отнесен приблизительно к тому же времени, что и письмо Тавагалавы. Речь идет о письме неизвестному хеттскому царю, отправленном Манапа-Даттой, который правил страной реки Сеха начиная с 4-го года царствования Мур’сили II до какого-то времени, приходящегося на период царствования Муваталли. Поэтому автором письма Тавагалавы должен быть либо Мурсили, либо Муваталли. Правда, Пиямараду сам по себе также упоминается в одном фрагменте времен Хаттусили. Но этот фрагмент настолько мал, что неясно даже, современен ли документу описанный эпизод с Пиямараду, или он упоминается в нем как случившийся ранее.
Позднее, хотя насколько – мы не знаем, правитель Миллаванды стал вассалом хеттского царя; до нас дошло письмо с сильно поврежденным текстам, в котором обсуждаются различные спорные вопросы, возникшие между ними (это так называемое письмо Милаваты). Здесь эпизод с Пиямараду упоминается как нечто происшедшее ранее и, по-видимому, подразумевается, что в последствии царь Аххиявы в самом деле уступил просьбе хеттского царя и выдал ему мародера.
У нас есть письмо, вероятно, времен Хаттусили – ответ на просьбу выделить долю даров, присланных царем Аххиявы хеттскому царю; каковы эти дары – не сказано. Другой фрагмент, относящийся к событиям, связанным с государственным переворотом Хаттусили, связывает имя Аххиявы с именем Урхи-Тешуба, но текст нарушен и связность утрачена.
Для понимания статуса Аххиявы среди держав ближнего Востока того времени очень важен отрывок из договора между Тудхалией IV и царем Амурру. В отрывке упоминаются «цари, которые равны мне по рангу, царь Египта, царь Вавилона, царь Ассирии и царь Аххиявы»; но слова «и царь Аххиявы» стерты (хотя следы слов еще можно прочесть). Писцу вряд ли пришло бы в голову вставить в текст имя царя Аххиявы, если бы государство Аххиява не было одной из великих держав того времени. Но подчистка текста, по-видимому, указывает на то, что хеттская канцелярия не хотела признавать этот факт официально. Далее в договоре дается инструкция для Амурру, каким образом вести дела с этими державами. Увы, и на этот раз та часть текста, где речь идет об Аххияве, сильно повреждена, но нам по крайней мере ясно, что контакт между Амурру и Аххиявой, по-видимому, выражался в том, что аххиявское судно получало доступ к сирийскому побережью.
Другой фрагмент, возможно относящийся ко времени Тудхалии IV, упоминает о царе Аххиявы в связи со страной реки Сеха и констатирует, что он «отступил». Очевидно, что, по крайней мере на этот раз, царь Аххиявы сам находился в Малой Азии. Страна реки Сеха была отдаленной вассальной территорией хеттской империи. Содержание текста рисует нам ситуацию, сходную с той, которая описана в письме Тавагалавы: аххиявские вожди заняли ряд территорий в странах Лукка, а затем покинули их, подчиняясь категорическому приказу хеттского царя. Впрочем, от этой таблички сохранилась столь малая часть, что допустимы и другие толкования текста.
Деятельность Аттарсии также началась во время царствования Тудхалии IV. Этот человек описывается как «человек из Аххийи», и Э. Форрер предложит, что его можно отождествить с Атреем, но нигде не говорится, что он был «царем Ахийи», а фонетическое сходство обоих имен не очень близкое. Это имя упоминается в одном из самых поздних хеттских документов – в обвинительном письме, посланном Арнувавдой III восставшему вассалу Маддуватте. Маддуватта впервые прибыл к хеттскому двору, спасаясь от Аттарсии, который изгнал Маддуватту из его страны (где она находилась, не сказано); Тудхалия IV дал ему княжество в «горной стране Циппасла», где он был бы «вблизи от страны Хатти». Нет никаких указаний на то, что это княжество находилось на побережье. Но и тут Аттарсия снова напал на него. Хеттский царь послал отряд под командованием одного из своих генералов, и произошло сражение, причем у Аттарсии было 100 колесниц и неустановленное число пехотинцев; Аттарсия отступил, и Маддуватта был восстановлен в правах. Впоследствии, однако, Маддуватта, по-видимому, объединился с Аттарсией и они оба напали на Аласию, которую царь Арнуванда считал подвластной хеттам.
То, что Аласия – это Кипр или по крайней мере часть Кипра – хотя это прежде и оспаривалось, – стало достоверностью с тех пор, как в 1961 г. был найден хеттский текст, в котором сообщалось о победе в мороком бою над судами Аласии. Тем не менее удивительно, по какому праву хетты, окруженные сушей, могли претендовать на этот остров как на одно из своих владений.
Такова вкратце история отношений м«жду Хатти и Аххиявой. Обе страны первоначально были в таких дружественных отношениях, что родственников царя Аххиявы, по-видимому, посылали в страну Хатти, чтобы они там учились управлять колесницами, а богов страны Аххиява доставляли в страну Хатти, чтобы исцелять царя. Позже мы узнаем о все более недружелюбных действиях агентов Аххиявы у границ хеттских владений; все это закончилось тем, что в царствование Тудхалии IV и Арнуванды III Аттарсия стал уже нападать на них с моря и с суши. Хотя подобные стычки начались еще во время царствования Мурсили, официальные отношения с царем Аххиявы внешне, по-видимому, оставались дружественными по крайней мере до конца царствования Хаттусили. После этого царь Аххиявы упоминается лишь однажды, в связи с тем, что он лично вступил, возможно с враждебными намерениями, на территорию одного хеттского вассального царства, и с этих пор уже нет никаких свидетельств о хороших официальных отношениях между Хатти и Аххиявой.
Аххиявцы были, несомненно, могущественным народом-мореплавателем, чьи корабли достигали берегов Сирии (Амурру). Например, такой вождь, как Аттарсия, мог во главе значительного войска действовать также и во внутренних областях Малой Азии. Этот народ тревожил хеттскую империю в следующих четырех областях: страны Лукка, страна реки Сеха, земля Циппаслы и Аласия. Но все эти сведения мало помогают нам локализовать саму Аххияву; дело в том, что контакты с Аласией, несомненно, осуществлялись морским путем, и ни одна из других хеттских провинций, о которых шла речь, не может быть локализована с полной определенностью. Даже отождествление стран Лукка с более поздней Ликией не может считаться полностью достоверным. Только один город упоминается, как в какой-то степени принадлежавший царю Аххиявы, – это Миллаванда. Но Миллаванда не составляла неотъемлемую часть царства Аххиява Она образует обособленную страну», и, хотя в «письме Тавагалавы» говорится, что правитель подчиняется распоряжениям царя Аххиявы, в более позднем «письме Милаваты» он упоминается им как вассал хеттского царя. Вся эта переписка заставляет предположить, что царь Аххиявы был не слишком хорошо осведомлен о делах в Миллаванде, а получил искаженную информацию от своих подчиненных.
Известно, что со времени падения Кносса, около 1400 г до н.э., и вплоть до вторжения дорийцев в XII в. на море безраздельно владычествовали микенские греки, они же гомеровские «ахайой». На островах, особенно на Кипре, Крите и Родосе, мы находим в изобилии хорошо известные всем изделия их мастерских. На каждом из этих островов были, по-видимому, крупные ахейские поселения. Таких поселений было немало и в Сирии, и в Киликии, а время от времени их находят в разных местах вдоль южного и западного побережья Малой Азии, особенно в Милете. Далее, архаический диалект, на котором говорили в более позднюю эпоху в Памфилии, навел некоторых ученых на мысль, что в этом районе находилось ахейское поселение, хотя археологические данные этого не подтверждают. Поэтому Э. Форрер без колебаний отождествил Аххияву с гипотетической «Ахайва» и поместил Миллаванду в Милии, в Памфилии. Однако первоначальной формой классического «Ахайа» (ионического «Ахайе»), по-видимому, было не «Ахайва», а «Ахайвиа». Ф. Зоммер утверждает, что, поскольку у Гомера – нашего наиболее раннего авторитетного источника – мы встречаем «Ахайкс», а не «Ахайа», то нет оснований считать, что последняя форма существовала раньше VII в. до н.э. Но с этими соображениями Ф. Зоммера можно не считаться, так как очевидно, что Гомер здесь руководствовался требованиями, накладываемыми стихотворным размером. Таким образом, можно надежно принять «Ахайвию» за название «страны ахейцев» на языке микенцев, тем более что дешифровка микенской письменности показала, что язык, на котором они говорили, был одной из древних форм греческого Все же Ахайвиа и Аххиява хотя и в самом деле схожи, но все же не тождественны. В течение почти двух столетий хетты общались с Аххиявой, и неясно, почему они должны были заменить ch. на hh (причем сh – это не шотландское или немецкое ch, а твердый звук «k» с придыханием), ai на iya (дифтонг ai был для них вполне привычным) или ia на a в конечном слоге. Еще труднее объяснить более позднюю форму «Аххия».
Ф. Зоммер и другие ученые считают поэтому, что сходство этих имен – это лишь случайное совпадение и что имеющиеся факты можно успешно истолковать, предположив, что Аххиява была расположена на побережье Малой Азии.
Подход Э. Форрера к этой проблеме многие осуждали как слишком предвзятый, тем более что он сам не скрывал, что, посвятив себя изучению этих текстов, он лелеял надежду найти в них упоминание о греках и троянцах. Но основания для такой «предвзятости» все же остаются: в Киликии во всяком случае и, вероятно, также на Эгейском побережье микенцы не могли не соприкасаться с хеттами, и те немногие факты, которые мы можем почерпнуть из текстов о народе Аххиявы, вполне увязываются с тем, что известно о микенцах.
Многое связано здесь с общим вопросом о политической географии хеттов, по поводу которого еще нет общего согласованного мнения. Трудно все же оспаривать то, что страны Лукка, страна реки Сеха, страна Циппасла и Миллаванда, каково бы ни было их точное расположение, все принадлежали к числу самых западных провинций хеттской империи. Поэтому если Аххиява была одной из стран в Малой Азии, то она должна была находиться в самой западной части полуострова и морские связи народа Аххиявы с Амурру и Аласией никак нельзя считать маловажным фактором. Аххиявцы, подобно микенцам, несомненно, господствовали на морях, но греческая история последовательных «талассократий» свидетельствует, что в Восточном Средиземноморье одновременно двум владыкам морей было не ужиться.
Надо надеяться, что ученые скоро придут к единому мнению о карте хеттской Малой Азии, и тогда станет ясно, найдется ли там место для государства такого значения, как Аххиява. Если такого места не найдется, то тогда основания исторического характера для отождествления народа Аххиявы с ахейцами станут столь вескими, что лингвистические возражения придется отвергнуть. В самом деле, многие филологи полагают, что такой момент уже наступил, и выдвигают ряд гипотез для объяснения расхождений между хеттскими и греческими формами имен.
Если предположение, что народ Аххиявы и ахейцы – один и тот же народ, принять хотя бы как рабочую гипотезу, то можно будет подробнее заняться обсуждением конкретных деталей. Хетты, по-видимому, знали только одно царство Аххиявы; археологические данные как будто говорят о том, что в XIV – начале XIII в. до н.э. Греция, по крайней мере материковая, была объединена под властью микенских царей. Может быть, Аххиява была как раз микенским царством или одним из островных царств на Крите, Родосе или Кипре, которое вполне могло пользоваться значительной независимостью. Любое из них располагало бы кораблями. Не легче ли представить себе правителя одного из таких островных царств принимающим участие в военных походах или политических махинациях на континенте Малой Азии, чем – в этой же роли – царя какого-либо из государств материковой Греции? Скорее всего это было царство младшего «Миноса» на Крите (в поэме Гомера Минос, сын Зевса, был ахейцем, предком героя Идоменея, а не правителем раннего «минойского» царства в Кноссе). По преданию, у Миноса был могущественный флот, с помощью которого он подавил карийских пиратов на островах (ср. с Пиямараду), а его братья, Сарпедон и Радамант, колонизовали прибрежные области Каричо и Ликию. У Миноса был также сын Девкалида, чье имя в своих основных элементах поразительно схоже с именем Тавакалавы; впрочем, предание не связывает его с Малой Азией. Что касается Миллэванды, то описание того, как хеттский царь подходил к этому городу, прямо указывает на город Милет, где, несомненно, имелась ахейская колония, а не на город Милиас, который был труднодоступен со стороны плоскогорья. Подробное обсуждение всех возможных вариантов вывело бы нас, однако, далеко за рамки этой книги.
Существует мнение, что в хеттских текстах упоминаются город Троя и троянец Александр-Парис. Скажем несколько слов об этом. Название города, который предполагается отождествлять с Троей (греческое Троих), пишется по-хеттски Taru(u)isa и может произноситься по-разному, а именно Тарувиса, Таровиса, Тарвиса, Труиса или Троиса. Это название встречается всего лишь один раз – в списке городов и областей страны Ассува, которая сама нигде в другом месте больше не упоминается. Но ряд городов и областей Ассувы, стоящих в этом списке, известен, и подавляющее большинство исследователей считают, что в совокупности они распределены на территории, которая простирается от стран Лукка в направлении, противоположном тому, где расположены страны и местности, с которыми нас знакомят другие хеттские тексты. Короче говоря, это означает, что Ассува вероятнее всего, находилась на западном побережье Малой Азии; высказывалось предположение, что это название является в действительности первоначальной формой слова Азия, поскольку римская провинция Азия находилась как раз в этом районе.
Текст, о котором идет речь, – это часть сильно поврежденных анналов Тудхалии IV, который, по-видимому, был первым хеттским царем, посетившим эти места. Название Taru(u)isa стоит в списке последним, и поэтому можно предположить, что это самый северный из районов Ассувы, т.е. весьма вероятно, что эта местность была где-то вблизи от Троады. Но помимо этого, нет ничего, что поддерживало бы мнение о тождественности этих названий. Согласно правилам греческой фонологии совершенно недопустимо, чтобы Троиса превратилась в Трою; также нет никаких оснований предполагать, что именно в данном случае имело место исключение из правил. Из этого затруднения есть единственный выход – предположить, что Taru(u)isa – это производное от первичной формы Taruiya, которая, правда, в текстах еще не обнаружена.
Непосредственно перед словом Таru(u)isа в тексте стоит слово, написанное как Uilusiia, которое надо произносить Вилусия; это запоминает гомеровский Илиос (Илион). Тут сразу напрашивается сравнение с названием вассального царства Uilusа (Вилуса). Во времена Муваталли (около 1300 г. до н.э.) там царствовал Алаксанду. Читателя не может не поразить сходство этого имени с именем Александра (иначе Париса), правителя Илиона (Трои). И наконец, имеется предание, сохраненное Стефаном Византийским, о том, что город Самилия в Карий был основан неким Мотилом, «который принимал у себя Елену и Париса» (вероятно, на их пути из Спарты в Трою); тут, по-видимому, звучит отголосок исторического договора о вассальной зависимости между Муваталли и Алаксанду.
Фонетически ни одно из этих сопоставлений нельзя отвергнуть полностью, если только мы согласимся с существованием гипотетического Таruiуа, а имя Александр будем рассматривать как переделанное на греческий лад анатолийское Алаксанду, а не как подлинно греческое имя. Если бы по каким-то другим мотивам у нас была уверенность или хотя бы мы считали вероятным, что хетты никогда не проникали в такую далекую западную область, как Троада, то мы без колебаний отбросили бы все эти хитросплетения гипотез. Но египетский текст, наоборот, свидетельствует, что народ Оrdпу (т.е дарданцы – мы не знаем ни одного другого схожего с ними имени) сражался совместно с хеттами в битве при Кадете. Правда, большинство ученых различают Вилусу от Вилусии и помещают первое царство на южном побережье Малой Азии; дело в том, что Вилуса входила в состав конфедерации Арцавы и ее местонахождение нельзя рассматривать изолированно от арцавского комплекса в целом. Впрочем, до тех пор пока не решена более крупная проблема, а именно вопрос о географии расселения хеттов, какие-либо доводы в пользу той или иной локализации Вилусы нельзя считать окончательными.
Отождествлению Алаксанду с Александром-Парисом препятствуют хронологические соображения. Согласно традиционно принятой хронологии, которая основывается преимущественно на родословных, Троянская война произошла около 1190 г. до н.э. По данным археологии – это дата падения Трои VIIа, погибшей от пожара. Это отделяет Алаксанду от Париса на целое столетие. Однако Алаксанду – современник гибели великого города Трои VI, облик которой близко совпадает с гомеровским описанием города; но этот город считается погибшим от землетрясения. Если пренебречь генеалогиями и считать, что Троянская война произошла около 1300 г. до н.э., а не в 1190-м, то Алаксанду мог бы быть самим Парисом. Можно предположить, что он получил в наследство, после ухода греков, значительно ослабленное царство и поэтому заключил договор с хеттским царем. Отнюдь не лишено вероятности и то, что землетрясение облегчило захват осажденного города, а «деревянный конь» мог быть жертвой, принесенной Посейдону-Землеколебателю (Эту идею подал мне каноник В. Дж. Фитиан Адаме.). Вот так из всех этих приведенных выше скудных данных можно воссоздать общую картину. Но следует подчеркнуть, что все это уже нельзя называть историей.