Золотых дел мастера изготовляли нагрудные украшения и золотые диски для ушей из кованых листов золота, чашки и блюда по деревянному шаблону, отливали бусины и статуэтки, используя позолоту и инкрустацию. Они были искусными мастерами в создании мозаики, рельефов и филиграни.

Испанский историк Хуан де Торквемада писал в 1613 г., что чиму выковывали из золота предметы такой красоты, которая затмевала все изделия испанских ювелиров: «Они умели делать таких золотых птичек, головки которых, язычок и крылышки двигались, топорщились, а также животных, в лапы которых они вкладывали различные безделушки, и те тоже двигались, словно плясали».

Изобретательность инков проявлялась во всех областях их жизнедеятельности, включая и обработку металла. Наибольшее практическое значение имела добыча меди и олова. Использовали и свинец. Из бронзы изготавливались топоры, серпы, ножи, ломы, щипцы, булавки, иглы. Лезвия бронзовых ножей, топоров и серпов ковали для придания им большей твердости.

Инками разрабатывались почти все ныне известные перуанские месторождения золота. Они прекрасно организовали добычу золота промывкой. Его намывали в реках, стекающих с Анд: по многокилометровым каналам подводили к золотоносным землям воду тающих снегов. Такие каналы обнаружены около Тиауанако в Чунгамайо, в окрестностях Ла-Паса. Золото добывали и в горных выработках. И сейчас можно увидеть остатки золотоплавильного производства в Хуабамбе. В Мачу-Пикчу обнаружены руины мельницы для измельчения золотоносного кварца.

Серебро добывали в основном в рудниках в районе Порко, расположенном в горной цепи на восточном краю боливийского плато. У испанцев этот район получил позднее название «Серебряная гора», а расположенный там город – «Серебряный город».

Труд индейцев по добыче металлов в какой-то мере можно считать образцом методов научного управления своего времени. Рабочий день длился с полудня до заката, чтобы не допустить преждевременного истощения работника на больших высотах с разреженным воздухом. Жены, которым разрешалось оставаться рядом с мужьями в течение всего периода отработки налогов, готовили пищу; часто организовывались праздники, и каждый рабочий имел право вернуться домой по окончании трудового срока.

Кузнечные мехи инкам не были знакомы; они добивались нужной температуры плавки (более 1000 °С) в продуваемых потоками воздуха специальных терракотовых печах, называемых «уаирас». В тех районах, где нехватка воздушных потоков не давала возможности использовать метод строительства таких печей, рабочие, как отмечает Гарсиласо де ла Вега, применяли «дутье, которое осуществлялось с помощью медных трубок длиной более или менее одного локтя (45 см), что зависело от размеров плавильной печи. Эти трубы забивались с одной стороны, оставалось только небольшое отверстие для увеличения тяги. Обычно несколько таких труб, от 8 до 12, располагалось вокруг плавильной печи, сильнее раздувая бушующий в ней огонь».

Инки называли золото «потом Солнца» (серебро для них было «слезами Луны») и воспринимали этот блестящий металл только с эстетической точки зрения, считая его красивым и священным. Из него они делали прекрасные предметы, статуэтки своих богов для украшения святилищ.

Особое значение имели булавки «тупу», которые использовались для скрепления пол шерстяного плаща, наброшенного на плечи, и демонстрировали социальный статус владельца одежды. К тому же они были главным украшением андской женщины. Обычные бронзовые тупу носили простолюдинки, а золотые булавки более тонкой работы с узорами украшали роскошные мантии знатных дам. Большинство булавок имело в длину пять или шесть дюймов. Форма и рисунок отличалисьбольшим разнообразием.

Ювелиры, мастера художественной обработки металла, жили в отдельных городских кварталах и платили налоги в виде произведенных ими изделий, сырье для которых обычно поставляли двор и знать. Например, для дворцовых садов Сапа Инки золотых дел мастера выковывали из этого драгоценного металла цветы, травы, стада лам вместе с пастухами, кроликов, мышей, ящериц, змей, бабочек, лис, диких кошек и размещали свои произведения искусства среди живых растений и деревьев.

Столица империи – Куско – слепил золотым блеском. Некоторые здания были покрыты золотыми пластинами, имитировавшими каменную кладку. Крытые соломой крыши храмов имели золотые вкрапления, имитировавшие соломинки, так что лучи закатного солнца «зажигали их блеском», создавая впечатление, будто вся крыша сделана из золота.

Испанцы были буквально ослеплены красотой Кориканчи. Летописец Педро Сьеса де Леон утверждал, что храм

бога Инти «самый богатый по количеству золота и серебра в нем и что подобного ему не найти во всем мире». Он писал, что «посередине одной стены пролегала полоса из чистого золота длиной в два обхвата человеческих рук и толщиной в четыре пальца. Ворота, ведущие к храму, и его двери были покрыты листами этого благородного металла. Внутри находилось изваяние Солнца из превосходно выкованного золота, украшенное множеством драгоценных камней. При храме был сад, в котором почвой служили «комки» золота, а между ними была хитроумно «высажена» кукуруза, вся из золота: стебли, листья, початки».

Снятый здесь внушительный золотой и серебряный «урожай» помог последнему Великому Инке Атауальпе заплатить выкуп за себя, когда он был взят в плен конкистадорами. Только со стен Кориканчи испанцы содрали 700 золотых пластин, «словно доски с ящиков», как заметил очевидец. После переплавки из каждой пластины получался золотой слиток весом в четыре с половиной фунта.

В Куско располагался и серебряный храм Луны. Гарсиласо де ла Вега описывал его следующим образом: «Помещение было облицовано серебряными пластинами. Центральное место занимал женский портрет, выполненный на большом слитке серебра. В эти покои вступали, чтобы посетить Луну и вверить себя ее защите, ибо ее считали сестрой и женой Солнца, а также матерью всех инков и всего их рода. По обе стороны изображения Луны стояли серебряные фигуры умерших цариц, расположенные в соответствии с престолонаследием и возрастом».

Исследования последних десятилетий показали, что многие металлы в исключительных условиях могут существовать в природе в самородном состоянии. К таким металлам относятся … цинк, сурьма, висмут, а также алюминий.

Самородный цинк, например, был найден в 60-х гг. прошлого столетия на южном склоне Чаткальского хребта в Средней Азии. Он представлял собой мелкие, диаметром в 1-2 мм, шарики, иногда с пустотами внутри. Предполагается, что механизм образования самородков цинка заключается в конденсации капелек металла из газовой фазы на поверхности затвердевшего магматического расплава в восстановительных условиях, например на поверхности контакта с угольными пластами.

Возможно, древнейшим изделием из самородного цинка является небольшое украшение в виде трубочки, найденное во время раскопок селения Мешоко в предгорьях Северного Кавказа в начале 1960-х гг. Эта находка датируется серединой 3-го тысячелетия до н. э. Первые письменные упоминания о цинке относятся к V в. до н. э. В индийских эпосах этого времени говорится о необычном металле, из которого изготавливали пластины синевато-белого цвета.

Сложность извлечения цинка из его минералов заключается в том, что он имеет низкую температуру возгонки: пары цинка образуются при температуре 906 °С. При этом температура плавления металла составляет 420 °С. Поэтому в обычных тиглях, в которых плавили медь, бронзу и другие металлы, происходили возгонка цинка, окисление его до оксида – цинкита, и последующая конденсация снова в окисленном состоянии. Введение в тигель древесного угля не решало проблемы, потому что в этом случае в качестве окислителя парообразного цинка выступал диоксид углерода.

Секрет получения металла заключался в том, что его восстановление проводили в герметически закрытых тиглях, от которых отводились трубки в охлаждаемые сосуды. Именно в них цинк и конденсировался в жидкость, а затем застывал в виде блестящего металла.

На территории Европы производить металлический цинк впервые научились на Балканах. Известно, что этим искусством владели металлурги, жившие в начале новой эры на территории Трансильвании. Здесь археологами был обнаружен металлический идол, отлитый из сплава, содержание цинка в котором превышает 85 % масс. Впоследствии по неизвестным причинам производство металла на территории Европы было прекращено и он стал ввозиться в небольших количествах из стран Востока.

Повторное открытие технологии извлечения цинка из руд в Европе приписывается известнейшему алхимику средневековья Альберту Великому, епископу Регенсбургскому. Историки, изучившие научные трактаты алхимика, пришли к выводу, что именно ему и его ученику Фоме Аквинскому удалось получить металлический цинк. Современное название металлу дал другой выдающийся алхимик, более известный как врач и целитель, Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм, более известный как Парацельс: «цинкум», что значит «белый

налет». В древности распространенным названием этого металла было «тутия» (туция), данное ему Страбоном и означающее «фальшивое серебро», хотя правильнее его было бы называть фальшивым золотом.

В своих сочинениях, относящихся к 330 г. до н. э., наставник и биограф Александра Македонского греческий философ Аристотель упоминает знаменитую индийскую чашу царя персов Дария. Ее очень трудно было отличить от золотой, хотя изготовлена она была из медно-цинкового сплава (латуни). Распознавать благородный металл и сплав Аристотель предлагал на вкус: питье из золотой чаши или кубка не оставляло во рту побочных ощущений; когда же посуда была из сплава, чувствовался металлический привкус.

Достоверно известно, что производить латунь в начале 1-го тысячелетия до н. э. умели в Индии, в Египте и на юго-восточном побережье Черного моря (здесь обитал легендарный «народ металлургов» – моссинэки). Для выплавки латуни в тигли помещали шихту, состоявшую из меди, древесного угля и цинковой руды, которую греки называли «галмеем». Такой способ производства металла описывается в произведениях древнегреческих ученых Плиния Старшего и Аристотеля. Аристотель упоминает также самородную латунь, которую добывали в Индии и Персии.

Латунь превосходит медь по целому ряду металлургических свойств. Она обладает более высокой жидкотекучестью и коррозионной стойкостью, у нее выше прочность и твердость, в то же время латунь более пластична при соответствующей обработке. Можно утверждать, что широкому распространению латуни в эпохи Древнего мира и средневековья препятствовала только редкость месторождений цинковых руд.

Минералы сурьмы были известны человеку уже в глубокой древности. Наиболее распространенный из них – стибнит (Sb2S3, другое название – антимонит) в определенных условиях может образовывать природную краску, называемую сурьмяной охрой. Многочисленные археологические исследования указывают на то, что начиная с 4-го тысячелетия до н. э. в Месопотамии, Средней Азии и Египте ее широко применяли для подкрашивания глаз и тела.

Главной областью применения сурьмяных минералов уже в бронзовом веке стало их использование при выплавке бронз. Бронзы с высоким содержанием сурьмы (до 20 % масс.) обнаружены при раскопках на Кавказе, в Египте, на Ближнем Востоке, в Скандинавии и Британии. Применялись сурьмяные минералы и при производстве глазурей и эмалей для придания им различных оттенков желтого цвета.

За всю эпоху Древнего мира известны только три случая применения металлической сурьмы. Известным археологом Петри во время раскопок в Эль-Лахуне были найдены несколько маленьких бусинок, в Хорсабаде обнаружена табличка из металлической сурьмы, а в Телло (Месопотамия) – небольшая металлическая ваза. Все эти находки могут быть объяснены использованием самородной сурьмы, которая, хотя и очень редко, все же встречается в природе в полиметаллических медно-сурьмяных месторождениях.

Висмут долгое время считался разновидностью сурьмы, свинца или олова. Известен самородный висмут, который является спутником месторождений серебра, сульфидных руд свинца, цинка, меди, железа, а также руд, содержащих сульфиды и арсениды кобальта и никеля.

Согласно наиболее распространенной версии, название металла происходит от арабского «би смид», что означает «подобный сурьме». Однако, по мнению некоторых исследователей, название элемента может иметь европейское происхождение: например, от древнегерманского слова «wismuth» (белый металл) или от немецких слов «wiese» (луг) и «muten» (разрабатывать рудник).

Кобальт …издавна имел дурную славу. В рудниках средневековой немецкой провинции Саксонии, которая была крупнейшим по тем временам центром добычи серебра, довольно часто находили руду, которая по всем внешним признакам казалась серебряной, но при плавке получить из нее драгоценный металл не удавалось. Более того, при обжиге такой руды иногда выделялся ядовитый газ (содержащий соединения мышьяка), отравлявший рабочих. Саксонцы объясняли эти неприятности вмешательством нечистой силы, коварных подземных гномов – кобольдов (от нем. Kobold – домовой, гном). По преданиям, от них же исходили и другие опасности, подкарауливающие рудокопов в подземельях. Со временем, когда научились отличать «нечистую» руду от серебряной, ее назвали «кобольд».

Минералы кобальта, а практически все они содержат мышьяк, являются распространенной примесью в медных и железных рудах. Иногда их количество достигает нескольких процентов, что придает породе характерный синеватый оттенок. Эти минералы применялись еще в Древнем Египте, Вавилоне, Китае для окрашивания стекол и эмалей в синий цвет.

У многих народов (причем в разные исторические эпохи) настолько часто встречаются сходные мифологические сюжеты с участием кузнецов, что это позволяет говорить о существовании «архетипа кузнеца». Как правило, это связывают с взаимодействием различных культур, однако во многих случаях этим обстоятельством нельзя объяснить поразительное сходство характеров и действий кузнецов в различных мифах, легендах и эпосах по всему миру.

Кузнецы при одинаковой «исходной информации» об их профессиональной деятельности не воспринимались народами совершенно одинаково, одним они представлялись посланниками небес, другим – порождением зла. Однако нет ни одной архаичной культуры, в которой отношение к кузнецу было бы нейтральным.

Необходимо отметить, что на протяжении довольно длительного времени, особенно в начальный период развития металлургии и металлообработки, мастер по металлу, обозначаемый общим термином «кузнец», совмещал в себе функции как собственно кузнеца, так и рудознатца и металлурга, а также оружейника и ювелира. Поэтому далее под «кузнецом» нами будет подразумеваться мастер-металлург широкого профиля, осуществляющий весь цикл производства от поиска и добычи руды до получения изделий из металла.

Деятельность кузнеца (так же, как в более ранние времена гончара), преобразующего элементы окружающей среды в полезные человеку орудия и предметы, определяющие жизненный уклад, на протяжении всей истории человечества представлялась людям сродни деятельности бога. По этой причине весьма распространен мифопоэтический сюжет о сотворении мира божеством-демиургом, который либо сам является кузнецом либо универсальным ремесленником, либо играет роль помощника демиурга, изготавливая отдельные элементы мироздания.

Умение получать и обрабатывать металлы, производить из них орудия труда, украшения, предметы культа и быта настолько ценно, что, по мнению человека древности, могло быть получено только от богов – либо непосредственно, либо через посредника – культурного героя. Неизменным атрибутом мифологического культурного героя является изобретательская и просветительская деятельность.

В мифологии мон-кхмеров и их соседей (Юго-Восточная Азия) культурным героем является Бунг. Он сын двух гигантов – первых обитателей земли. Из подземного мира Бунг похищает у бога Нду огонь и полезные растения. Бунг учит людей пользоваться сначала бамбуковыми и каменными орудиями, затем железными и изготавливать их с помощью молота и клещей. Источником железа служит дерево баньян (фикус). Из его древесины первые кузнецы делают человеку крепкие кости. Помощником Бунгу служит «птица-кузнец» козодой.

В Китае кузнецы и гончары почитали Лу Баня – бога-покровителя ремесел. Он считался создателем деревянного колеса для подъема воды на поля, изобретателем лодки и весла.

В тибетской мифологии с металлами людей познакомил Рулакье – первый министр в перечне мудрых министров и благородных царей. По преданию, согнав с трона узурпатора и восстановив династию, он стал министром, одомашнил животных, научил тибетцев вести сельское хозяйство, заготавливать сено впрок, рыть каналы, осушать землю и строить мосты. Рулакье обучил тибетцев выплавлять металлы (золото, серебро, медь и железо), выжигать древесный уголь, изобрел плуг и ярмо.

По поверьям бурят, первым кузнецом был небесный дархан (кузнец) Божинтой-убгэн, каждый из девяти сыновей которого был эжином («хозяином») – покровителем какого-либо кузнечного инструмента.

В мифах якутов с кузнечным и гончарным ремеслом их познакомил главный прародитель Эллэй. Однажды он сделал из шкуры павшей скотины кузнечные меха. Затем он выдолбил обрубок бревна наподобие деревянной ступы и обмазал внутри глиной, сделав горн. Положив в него руду и уголь и работая мехом, Эллэй выплавил железо. Используя камни в качестве молота, он выковал из этого железа молотки, клещи, топоры и косу-горбушу. Один из его сыновей стал первым шаманом, а другой – первым кузнецом.

В мифах коми бог-демиург Ен создал кузницу, чтобы дать людям железные орудия. Однако он не мог плавить железо и вынужден был обратиться за помощью к своему брату-антагонисту Омолю. Тот обещал помочь, но потребовал за это, чтобы души умерших людей отправлялись к нему, так появилась преисподняя.

В грузинской мифологии культурный герой Амирани – первоклассный кузнец – обучает людей кузнечному делу. В западно-грузинском и абхазском вариантах он уничтожает вредные растения. Амирани, подобно греческому Прометею, за богоборчество был прикован к скале в пещере Кавказского хребта. Ему постоянно клюет печень орел, а преданная собака лижет цепь, стараясь истончить ее.

Также в Армении существует поверье, согласно которому по воскресеньям кузнецы должны трижды ударять молотом по наковальне. От звука ударов кузнечных молотов укрепляются оковы Артавазда – проклятого героя мифологического армянского эпоса «Випасанк», который силится выйти из пещеры, в которой он закован в цепи, и овладеть миром.

Сюжет о добром или злом герое, прикованном с помощью металлической цепи (как правило, за богоборчество), весьма распространен в мифологиях различных народов. Помимо упомянутых Артавазда, Прометея и Амирани, сюда можно отнести и Фенрира – гигантского волка из германо-скандинавской мифологии. Скованный богами волшебной цепью Глейпнир, он ждет день Рагнарека, когда сможет разорвать свои оковы и проглотить солнце.

В дагомейской (Западная Африка) мифологии благодаря Гу, божеству железа, кузнечного дела, орудий, войны и оружия, пятому сыну верховного божества Маву-Лиза, люди получают орудия труда и оружие.

В мифах догонов (Западная Африка) изгнанные с неба первопредки отправились на землю, захватив с собой орудия богов. Один из них, Номму – предок кузнецов, взял с собой кузнечные инструменты и украл у небесных кузнецов огонь. Во время «приземления» он перебил себе конечности кузнечными инструментами: так появились суставы. Оказавшись на земле, он разметил землю для полей и распределил ее между восемью родами догонов. После того как прошли очистительные дожди, кузнец обучил людей искусству сева.

В мифологии народа ньяруанда (Центральная Африка) в роли культурных героев выступают легендарный первый царь Кигва и его брат Лутутси. Очутившись на земле, Кигва, его брат и сестра десять дней страдали от холода, голода и болезней. Сжалившийся над ними бог Имана, к которому они обратили свои мольбы, послал им огонь, семена полезных растений, кузнечный молот и мехи, мотыгу и другие необходимые орудия. Когда мотыга износилась, Кигва и Лутутси стали плавить руду и ковать мотыги. Они обучили кузнечному делу народ хуту, и с тех пор хуту изготовляют мотыги в Руанде.

В мифологии народов тропической Африки (Замбии, Заира, Кении, Танзании) бог грома и дождя (Леза, Нгаи, Энгби) научил людей строить жилища для защиты от зверей, выделывать шкуры, добывать огонь трением, выплавлять железо из руды и изготовлять топоры, мотыги, копья, а также ввел обычай брачного выкупа за жен.

Характерным примером трансформации от духа стихии до «бога-профессионала» является метаморфоза греческого бога-кузнеца Гефеста. Имя Гефест (Hephestios) буквально означает «находящийся у очага (огня)» (hestia – «очаг, огонь»). Первоначально Гефест был духом подземного огня, а затем огня, огненной стихии вообще. Значительно позднее его стали почитать как покровителя ремесел, связанных с огнем, в первую очередь – кузнечного дела. Кузницами Гефеста считались вулканы.

В материковой Греции культ Гефеста был постепенно «присоединен» к культу Афины, которая до этого была покровительницей афинских ремесленников (в Греции Гефеста почитали практически только афиняне). Искусным кузнецом считался тот, кого научили этому искусству «Гефест и Паллада Афина». У этой пары был даже общий храм. Кстати, один из храмов, посвященных Гефесту, можно и сейчас посетить, приехав в Афины, – он носит название «храма Тесея». Таким образом, постепенно Гефест из бога огненной стихии трансформировался в бога-покровителя металлургии и кузнечного искусства.

Гефест единственный бог греческого пантеона, который занят производством чего-либо (конечно, Афина почиталась как богиня мудрости и покровительница ремесла, но все-таки в первую очередь это богиня-воительница). Гефест – создатель атрибутов державной власти Зевса (щита – эгиды, скипетра, молний), трезубца морского бога Нептуна, шлема бога подземного мира Аида (делающего его невидимым), серпа богини плодородия Деметры, колесницы и короны бога солнца Гелиоса, стрел и луков близнецов Аполлона и Артемиды, трона бога сна Гипноса, тирса (жезла) Диониса…

Гефест изготавливает по «спецзаказу» богов вооружение для знаменитых героев – Геракла, Энея, Ахилла, причем щит последнего представлял собой подробную модель мира. По приказу Зевса Гефест сотворил из земли прекрасную женщину Пандору, созданную для того, чтобы принести несчастья людям, и выковал для нее венец. Кроме того, Гефест строит из золота величественные дворцы для Зевса и Геры и для других богов, в его обязанности входит обслуживание богов на пирах, в том числе приготовление нектара – напитка бессмертия.

В произведениях античного искусства Гефеста изображали обычно в виде мускулистого, бородатого человека, одетого в хитон ремесленника. Его представляли кузнецом, работающим в своей великолепной мастерской, которую часто помещали в недрах огнедышащей горы Этны или других вулканов, причем считалось, что все они соединены подземными ходами. В работе Гефесту помогают циклопы (киклопы) – одноглазые великаны, сыновья бога неба Урана и богини земли Геи. Кроме того, он «автоматизировал» свое производство, сделав из золота и оживив двух прислужниц, которые помогали ему в работе и при ходьбе.

Гефест – единственный «работающий» бог. Однако есть еще одна черта, выделяющая его из сонма других богов – внешнее уродство и физическая неполноценность. Как уже говорилось, Гефест родился слабым и некрасивым, из-за чего был сброшен матерью с Олимпа. При падении он повредил ногу, поэтому всю жизнь хромал. Согласно другому мифу, Гефест был сброшен с Олимпа еще раз, когда вступился за свою мать перед громовержцем Зевсом. Так или иначе, но Гефест был хром на обе ноги, что придавало его походке неровность и валкость.

Хромота – один из основных отличительных признаков мифических кузнецов. Кроме того, ноги – вообще их слабое место. Как уже отмечалось, Номму – мифический первопредок кузнецов в мифологии догонов, перебил себе кузнечными инструментами ноги, спускаясь с неба. Кузнец Тлепш из нартского эпоса сделал себе железные ноги после того, как лишился собственных…