В этих условиях те, кого положения старой парадигмы повергали в серьезные сомнения, использовали “хитрый”, но очень сильный ход: они оставили в стороне вопросы, которые непосредственно затрагивали базовые положения механистической парадигмы о природе сознания, и занялись исследованием непосредственно его свойств. Конечно, это не было результатом какого-либо предварительного “сговора заинтересованных лиц” и не носило характера единовременного акта. Но когда перед исследователем встает выбор: либо настаивать на своем мировоззрения, противоречащем официально принятой научной парадигме, и отражать целый шквал нападок, либо “помолчать в тряпочку” и продолжать исследования, -многие, естественно, выбирают (до поры до времени) именно второй путь.
И тут специфика реальности, исследуемой психологией, автоматически сыграла на руку противникам ньютоно-картезианской механистической (читай – материалистической) парадигмы, поскольку исследуемый объект – сознание – изначально попадал в категорию объектов, подверженных сильнейшему влиянию т.н. субъективного фактора (т.е. самого сознания). В этих условиях никакие оппоненты просто не могли требовать от эмпирических исследований полного исключения субъективных факторов из используемых методов и приемов. Таким образом, замена термина “душа” словом “психика” обеспечивала возможность спокойной работы даже ярым противникам материалистического подхода.
Постепенно те, на ком лежала “почетная обязанность” подтверждения официальной парадигмы, были фактически вытеснены за пределы психологии в новые научные направления: неврологию и нейрофизиологию…
Тут, наверняка, раздадутся возмущенные возгласы, недовольные подобной трактовкой: дескать, неврология и нейрофизиология никуда не делись от исследований сознания, т.е. остались в рамках психологии. И это будет справедливо, если понимать термин “психология” в самом широком смысле этого слова. Но если учесть громадную все увеличивающуюся пропасть между “узкой” практической психологией и неврологией с нейрофизиологией, то нельзя не признать выделения последних двух в практически самостоятельные научные дисциплины. Так в бюрократической системе, когда возникает необходимость в интересах дела удалить того или иного начальника, ему предоставляется какая-нибудь иная (не менее “почетная”) должность на другом направлении…
Данный ход событий позволил психологам (здесь и далее о психологии речь идет именно в “узком” смысле) получить необходимую “передышку” и накопить такое количество эмпирического материала, который позволили им не только опровергнуть многие выводы ньютоно-картезианской парадигмы в области сознания, но и вспомнить о том, что изначально сам термин “психология” произошел от “психэ”-“душа”…
Прежде всего, эмпирические исследования показали, что те самые “измененные состояния сознания” вовсе не являются какими-то “аномалиями” или “болезнью”, а наоборот, представляют из себя такие состояния человеческой психики, в которых она находится подавляющее количество времени. Поскольку с объяснением “обычного” сознания у ньютоно-картезианской парадигмы и то были проблемы, а уж с “измененными состояниями” и подавно, постольку упомянутый вывод ученых имеет кардинальное значение, хотя и кажется очевидным с точки зрения повседневной практики…
Действительно. Любой из нас может легко обнаружить, что наши мысли гораздо чаще заняты какими-либо проблемами (обдумыванием ситуации, анализом возможных вариантов развития событий, личными переживаниями и т.д. и т.п.) нежели непосредственным восприятием окружающей реальности. По сути, основную часть времени наше сознание находится в том или ином “состоянии легкого транса”, даже если ничего не употреблять вовнутрь…
Эмпирические исследования также показали, что эти самые “измененные состояния сознания” непосредственно связаны с деятельностью той части психики, которая называется “подсознанием”(или “бессознательным”). А изучение подсознания стало все больше привлекать внимание психологов к древним и восточным духовным практикам, гипнозу, медитации, трансовым состояниям и т.п., – всему тому, что ранее связывалось с “мистикой”. Первопроходцем здесь был еще К.Г.Юнг, который обнаружил явное сходство приемов и методов “мистических школ” с особенностями деятельности подсознания.
Таким образом, психология постепенно двинулась в том же направлении, куда устремилась физика. Все это происходило практически одновременно, только физика сделала решающий рывок чуть ранее, а психология наиболее интенсивно продвигается в сторону Востока лишь последние десятилетия. И именно в эти десятилетия становится практически очевидным абсолютное бессилие старой научной парадигмы.

“Эксперименты с гипнозом, сенсорной изоляцией и перегрузкой, сознательный контроль внутренних состояний, биообратная связь и акупунктура высветили многое в древних и восточных практиках и вместе с тем обнаружили больше концептуальных проблем, чем удовлетворительных решений” (там же).

К физике с психологией начали подтягиваться другие отрасли знания, что фактически придало утере позиций старой научной парадигмой характер полного обвала. Она оказывается полностью бесплодной в громадной области нашего бытия.

“Совершенно ясно, что старые научные модели не в состоянии представить удовлетворительные решения гуманитарных проблем, с которыми мы столкнулись в индивидуальном, социальном, интернациональном и глобальном масштабе. Многие выдающиеся ученые выражали растущее подозрение, что механистическое мировоззрение западной науки на самом деле существенно способствовало нынешнему кризису, если вообще не породило его” (там же).
“Объяснительная слабость старой парадигмы еще более очевидна в отношении таких важных социокультурных явлений как шаманизм, религия, мистицизм, ритуалы перехода, древние мистерии и церемонии целительства в различных доиндустриальных культурах. В нынешней тенденции низвести мистические переживания и духовную жизнь до культурно приемлемых квазипсихотических состояний, до примитивного суеверия или неразрешенных детских конфликтов и зависимостей, ясно видно серьезное непонимание их истинной природы” (там же).
“Растет интерес к развитию сознания как к возможности избежать глобальный крах. Это проявляется во все большей популярности медитации, других древних и восточных духовных практик, эмпирической психотерапии. а также клинических и лабораторных исследовании сознания. В этих занятиях по-новому освещается тот факт, что традиционные парадигмы не в состоянии учесть и воспринять огромное число серьезных наблюдений из различных областей и источников, которые ставят под сомнение старые взгляды. В совокупности эти данные чрезвычайно важны, они указывают на настоятельную необходимость основательно пересмотреть наши фундаментальные понятия о природе человека и природе реальности” (там же).

Свою лепту в кризис старой парадигмы внесли и те исследования, которые легли ныне в основу такого направления как синергетика. Эти исследования, относящиеся к совершенно разнообразным аспектам нашего бытия, выявили множество феноменов, с одной стороны, явно подчиняющихся определенным закономерностям, а с другой – закономерностям, не являющимся законами детерминизма, который вытекает из ньютоно-картезианской парадигмы. Результатом данных исследований явилось формирование целых научных направлений, описывающих поведение этих феноменов. В их числе можно назвать теорию диссипативных структур, теорию переходных процессов, теорию самоорганизующихся систем, теорию алгоритмов, теорию клеточных автоматов, интуиционистскую математику, теорию категорий, теорию бифуркаций или теорию катастроф и т.д. и т.п.

“Совокупность знаний о хаосе и порядке, переходных процессах, фракталах и нелинейности, которые называют синергетикой, понимают и как теорию, и как учение, и как науку, и как мировоззрение, исходящие из самых различных образов, фактов, представлений о хаосе, порядке, когерентности, переходных и кооперативных процессах в природе, обществе, духовном мире” (В.Аршинов, В.Войцехович, “Синергетическое знание: между сетью и принципами”)
“Синергетика основана на идеях системности или, можно сказать, целостности мира и научного знания о нем, общности закономерности развития объектов всех уровней материальной и духовной организации, нелинейности (многовариантности и необратимости) развития, глубинной взаимосвязи хаоса и порядка (случайности и необходимости). Перечень идей, формирующих синергетику как парадигму, с необходимостью включает в себя нелинейность, самоорганизацию, открытость системы, ее неравновесность и.т.д.” (там же).
“Специалисты в области теории хаоса в физике приходят к ряду интересных заключений философского характера. 3.Гроссман подчеркнул, что нелинейная динамика сложных систем является для нас источником нового дуализма. Если квантовая механика установила дуализм волновых и корпускулярных свойств микрообъектов, то нелинейная динамика открыла дуализм детерминированного и стохастического. Сложные структурные образования в природе являются одновременно и детерминированными, и стохастическими” (Е.Князева, “Сложные системы и нелинейная динамика в природе и обществе”).

Помимо отхода от позиций детерминизма, в достижениях синергетики можно обнаружить еще целый ряд признаков ее отдаления от старой ньютоно-картезианской парадигмы. Очень любопытным в этом плане представляется вопрос о так называемых фракталах.

“Принцип фрактальности означает способность логики выразить промежуточные, “дробные” состояния эволюционирующего объекта. Такая логика должна быть основана на “дробных” понятиях, суждениях, умозаключениях. Например, для описания гусеницы, окружившей себя коконом осенью и превращающейся за зиму в бабочку, приходится интуитивно вводить “дроби”: 1 декабря в коконе – нечто (2/3 гусеницы, 1/3 бабочки), 1 января – иное нечто (2/3 гусеницы, 1/3 бабочки) и т.д. Принцип фрактальности выступает как принцип темпоральности, или множественности времен. Он вводит внешнее и внутреннее время, время становления и бытия” (В.Аршинов, В.Войцехович, “Синергетическое знание: между сетью и принципами”).
“Принцип фрактального гомоморфизма (всеобщего подобия) фиксирует, с одной стороны, фундаментальность не того, ЧТО отражается, а КАК… а с другой стороны, означает взаимоподобие дробных структур любого масштаба” (там же).
“Еще более общие формальные схемы становления вводит теория категорий. В интерпретации Ф.У.Ловера категории понимаются как самоорганизующееся, “шевелящееся” бытие, в котором как бы нет элементов. Для морфизма (отображения) существенно не ЧТО отображается, а КАК. В модели становления Ловера работают диалектическая (сопряженная) пара: функтор-хаос и функтор-порядок. Возникает как бы рефлексия (взаимное отражение, переходящее в бесконечное отображение порядка и хаоса друг в друге, как в параллельных зеркалах). Их дитя – становление” (В.Войцехович, “О логике и математике синергетики”).

Таким образом, “фрактальные” феномены выводят нас на вопрос, в котором обнаруживается явное “лукавство” ньютоно-картезианской парадигмы в одном из своих базовых положений. Это лукавство заключается в том, что, с одной стороны, акцент в рамках этой научной парадигмы ставится именно на объектах (т.е. на ЧТО); а с другой – сами объекты определяются, исходя из тех свойств, которые они проявляют во взаимодействии с другими объектами. Т.е. сами объекты определяются по тому, КАК они способны взаимодействовать. Получается, что в естествознании уже давно “негласно” используется положение, противоречащее одному из базовых принципов господствующей парадигмы!..
Используя математический аппарат синергетики, свой вклад в разрушение старой ньютоно-картезианской материалистической парадигмы решили внести и лингвисты, которые вслед за психологами всерьез “вспомнили о душе“…

“…положение дел конгениально тому, что в герменевтике принято называть герменевтическим кругом, когда в процедуре понимания того или иного содержания (допустим, фрагмента текста) вычленяются символические формы, несущие в себе смысловые характеристики текста в целом и обеспечивающие доступ к последнему, хотя каждая отдельная часть текста не может быть носителем этих форм. При этом ситуация понимания в значительной степени зависит от того, как в каждой конкретной ситуации осуществляется становление такого целостного восприятия. Вслед за Дж. Николисом можно предположить наличие в когнитивном аппарате множество сосуществующих (странных) аттракторов, притягивающих к себе целые подмножества начальных предпосылок и предсмыслов (в этом, собственно, и заключается эффект сжатия информации). Тогда синергетическое движение в языке действительно предполагает наличие информационного канала, обеспечивающего связь живого существа с внешней средой. Причем такой канал не может описываться только лишь с помощью понятий “приемник”, “передатчик”, “обратная связь” и т.п., но должен также рассматриваться как самостоятельный (“натурально существующий”) объект, обладающий внутренними собственными функциями и вбирающий в себя часть работы, связанной с пониманием того или иного фрагмента реальности. При этом на какое-то время следует оставить разговоры о привносимых в ситуацию коммуникации ошибках, возникающих за счет разного рода “шумов” и “аппаратных несовершенств”. Скорее, имеет смысл вести речь о наличии у такого когнитивного канала некой “непрозрачной” для прямого рационализирующего взгляда области (“души”), в которой совершается, по крайней мере частично, процесс смысловозникновения, традиционно помещаемый только в голову познающего субъекта. Говоря математическим языком, отображение между исходными сигналами, поступающими от внешнего мира, и аттракторами – категориями, структурирующими знание об этом мире, неоднозначно” (В.Аршинов, Я.Свирский, “Синергетическое движение в языке”).

И уж совсем обескураживающим оказывается факт, что нейрофизиология (которая, казалось бы, должна была лишь подтверждать материалистический взгляд на природу сознания) также на полном серьезе заговорила о душе. Так, по мнению Н.П.Бехтеревой, создателя Института Мозга Человека Российской Академии Наук, одними свойствами и особенностями функционирования материального мозга человека невозможно объяснить все аспекты деятельности сознания. Для этого необходимо допустить реальное наличие у человека некоей нематериальной составляющей…
Но вернемся к синергетике…
Практически вся синергетика строится на положении о том, что существует действительное сходство закономерностей в различных областях бытия, а это сходство обуславливается глубоким единством и целостностью мира. Поэтому достижения одних отраслей знания могут быть применимы и в других областях. И действительно, аппарат синергетики нашел применение, например, в медицине, психиатрии и психологии.

“Применяя теорию динамических систем к медицине, У. ан дер Хайден предложил и активно развивает понятие “динамическая болезнь”. Человеческий организм является самовоспроизводящейся, самоподдерживающейся системой. Теории хаоса и нелинейной динамики играют сегодня практическую роль в распознавании и лечении болезней, в частности, в предупреждении острых приступов болезней… Вопрос заключается в том, сколько хаоса нужно человеку, чтобы оставаться здоровым; сколько хаоса может вынести человеческий организм, чтобы не заболеть; когда хаотические колебания нормальны, когда опасны” (Е.Князева, “Сложные системы и нелинейная динамика в природе и обществе”).
“Как возможно применение нелинейной динамики в психиатрии, было продемонстрировано, в частности, в докладе X.Эмриха. Аффективные психозы представляют собой неожиданные фазы нестабильности психической деятельности человека. Приступы обострения болезни внезапны для самого больного, но они, оказывается, повторяются по некоторому нелинейному закону. Можно проследить определенные, иногда многолетние, циклы в течении болезни. Изучая нелинейную динамику и построив фазовый календарь нестабильностей, можно – в определенных пределах – предсказывать сроки очередного обострения болезни” (там же).
“Принципы формирования структур в восприятии и познании человека были рассмотрены в докладе М.Штадлера. Синергетический подход к когнитивным системам имеет глубокие параллели с гештальтпсихологией (В.Келер и др.). Латентная тенденция к четкости, придающая когнитивной динамике определенный толчок и направление, представляет собой, по сути дела, вектор к стабильным состояниям порядка (аттракторам, выражаясь на синергетическом языке). Стабильное конечное состояние всегда является наиболее простым и упорядоченным состоянием. Значения распознаваемого образа понимаются Штадлером как стабильные упорядоченные образования в процессе когнитивной самоорганизации” (там же).

Отметим, что понятия “аттрактор”, “нелинейная динамика” и “теория хаоса” изначально использовались в описании “сугубо материальных” систем, обладающих сильной неравновесностью и неустойчивостью, т.е. той области реальности, изучением которой занимается физика. А физика, как мы видели ранее, уверенно “потянулась в сторону Востока”. Вместе с ней двинулась и синергетика, охватывающая различные отрасли наук…

“…параллели с восточными мистическими учениями обнаруживаются не только в физике, но и в биологии, психологии и других науках. Изучая взаимосвязи между физикой и этими науками, я обнаружил, что понятия современной физики могут быть перенесены и в другие области посредством теории систем” (Ф.Капра, “Дао физики”).

Эффективность использования достижений одних наук в областях, изучаемых другими науками, неизбежно породила идею создания некоего унифицированного междисциплинарного знания (что и привело, собственно, к появлению самого направления “синергетика”). Однако объединение всего современного знания приводит и к объединению всех “аномалий”, которые не в состоянии объяснить старая научная парадигма, т.е. обостряется вопрос об обоснованности ее самых базовых положений.

“Теории, в которых предпринимается попытка трансдисциплинарной унификации нашего понимания физических, биологических и психологических явлений, порождают фундаментальное изменение в наших взглядах на самих себя и на мир. Самые фундаментальные предпосылки узко дисциплинарных теорий претерпевают очень тонкие, но значительные изменения” (Э.Ласло, “Основания трансдисциплинарной единой теории”).

Итак, физики шли одним путем, психологи – другим, синергетики – третьим… И все они пришли к необходимости задуматься над справедливостью основ господствующей научной парадигмы. Т.е. наука действительно подошла не к частному, а весьма глобальному сдвигу парадигмы всеобщих масштабов!..
Но всеобщими вопросами занимается, как известно, философия. И поэтому становится очевидным, что современный уровень накопленного человечеством знания приводит нас к необходимости изменения тех философских воззрений, которые лежат в основе господствующей ныне научной парадигмы, т.е. к анализу обоснованности господства материализма в научных исследованиях.
Обращая же свои взоры к философии, мы обнаруживаем просто-таки удручающую картину: весь выбор базовых положений ограничивается всего лишь несколькими направлениями, для перечисления которых хватит пальцев одной руки… Материализм, как следует из изложенного, трещит по всем швам, и именно его использование в качестве базы научной парадигмы, собственно, нужно пересматривать. Субъективный идеализм на роль основы новой научной парадигмы абсолютно не подходит: ну о каком научном познании мира можно вообще говорить, если представлять мир в качестве некоей “иллюзии сознания”?!.
Объективный идеализм, отрывая субстанцию “дух” от конкретных индивидов, вроде бы дает некоторую надежду, но… В его “классических” вариантах, он либо скатывается на позиции простой религиозной веры, провозглашая весь мир результатом воли некоего сверхъестественного существа – Бога, либо – на позиции метафизики, полагая в основе мироздания некую иррациональную, непознаваемую духовную сущность. И можно было бы, кажется, попытаться модифицировать метафизическое направление… однако, вот беда, ну не выводятся сотни и тысячи раз выверенные детерминистические законы материального мира из свойств некоей “духовной сущности” – и все!.. Об этом свидетельствует в частности то, что на протяжении уже сотен лет метафизикам так и не удалось вывести ни одного (!) детерминистического закона хотя бы в качественном виде (о количественном и говорить не приходится)… Подобное же бессилие, как указывалось ранее, говорит о заведомом “бесплодии” метафизики в качестве базы научной парадигмы. Так что претендент явно слаб…
“Классический” вариант дуализма, признающего существование двух независимых друг от друга сущностей – материи и духа, – оставляет безо всякого объяснения один из важнейших эмпирических фактов: явное сходство законов материального мира с закономерностями поведения сознания (один из основных принципов синергетики).
Таким образом, выбор оказывается достаточно куцым… А ведь надо соединить на общей философской базе целый спектр глобальных положений и выводов современной науки: детерминистические законы косного (неживого) материального мира; закономерности (явно не детерминистические) мира живого в целом и сознания в частности; сходство законов физики и закономерностей, проявляемых живыми системами…