Глава 30. Подсистемы в обществе. Отличие сообщества от толпы. Социальный характер. Эгрегор

“Самый сильный тот, у кого есть

сила управлять самим собой”.

Сенека

Итак. Наличие в единой человеческой цивилизации различных культур, различных обществ, позволяет в определенной степени сбрасывать энергию агрессии, накапливаемую в каком-либо обществе, за его пределы, что дает возможность повысить устойчивость этого общества и уменьшить источник диссонансного взаимодействия внутри него. Однако диссонансное взаимодействие не исчезает совсем: даже имея “внешнего врага”, индивиды в обществе могут конфликтовать друг с другом.

Общество представляет собой весьма большую по численности элементов систему, и не все индивиды-элементы системы находятся в одинаковых условиях (условиях, не обязательно лишь материальных). Разница условий существования неизбежно порождает дополнительную разницу интересов у индивидов, что обостряет их диссонансное взаимодействие.

Вследствие этого внутри самого общества индивиды разбиваются и группируются в отдельные подсистемы-сообщества, входящие, с одной стороны, в единое общество, но отличающиеся, с другой стороны, от него и от других подсистем-сообществ по характеристикам и свойствам. Благодаря такой дифференциации общества на отдельные подсистемы индивиды получают, во-первых, возможность дополнительного сброса энергии агрессии (вовне подсистемы, но внутри общества). А во-вторых, в рамках меньшей по численности системы индивиды могут иметь больше общих интересов, общих потребностей, нежели в целом в обществе, что повышает их возможности по удовлетворению собственных интересов.

Строго говоря, процесс формирования сообществ чаще всего происходит в обратном порядке: их образование является результатом не распада единой системы-общества, а объединения отдельных индивидов. Это объединение в подсистемы-сообщества происходит на базе определенной общности каких-либо потребностей, порождающей резонансное взаимодействие внутри подсистемы-сообщества.

Наличие этих дополнительных резонансных (притягивающих) связей в подсистеме-сообществе порождает в ней определенные коллективные эффекты, отличающие сообщество от простой суммы составляющих его индивидов, порождает специфические комплекс-качества. Эти комплекс-качества непосредственно отражаются как на поведении индивидов, составляющих сообщество, так и на поведении самого общества. Поведение сообщества приобретает целенаправленный характер.

Если же перейти на обычный язык, то данный процесс выглядит следующим образом. Общность потребностей и интересов индивидов приводит к тому, что индивиды (сознательно или неосознанно) осуществляют некие единые действия, направленные на реализацию этих общих потребностей и интересов. То есть индивиды осуществляют единые целенаправленные действия, совокупность которых уже отличается от действий конкретных индивидов.

Но общность интересов и потребностей может иметь различный характер. В одних случаях эта общность кратковременна и крайне неустойчива, что на системном языке означает слабость и неустойчивость резонансных связей в сообществе. В других случаях – общность интересов и потребностей достаточно велика, чтобы образовать в сообществе сильные резонансные связи и обеспечить его устойчивость. Строго говоря, именно в этом случае мы и получаем сообщество как таковое, сообщество как отдельную сущность со специфическими свойствами, которые являются комплекс-качествами этой сущности.

Данные комплекс-качества в реальных сообществах выражаются в том, что единые целенаправленные действия членов сообщества, порождаемые устойчивым совпадением интересов, выливаются в как бы “осознанные”, “разумные” действия всего сообщества. Появляется эффект “коллективного сознания”, придающего поведению сообщества определенный “смысл”.

Наиболее ярким проявлением отличия единой системы-сообщества с комплекс-качествами “коллективного сознания” от простой суммы индивидов, составляющих эту систему, является различие между сообществом и толпой.

“Людям присуще чувство некоторой эмоциональной стадности; однако человеческое сообщество этим не ограничивается: перед ним стоит более общая, выходящая за пределы этой “стадности” задача. Но не только личности необходимо сообщество, ибо лишь в нем ее существование обретает смысл: но и, наоборот, сообщество, чтобы иметь смысл, не может обойтись без отдельных личностей. Именно в этом существенное различие между сообществом и просто толпой. Толпа отнюдь не обеспечивает человеку такой сферы отношений, в которой он мог бы развиваться как личность, масса не терпит индивидуальности. Если отношения между человеком и сообществом можно сравнить с целым мозаичным рисунком, то взаимоотношения человека и толпы подобны серому булыжнику…” (В.Франкл, “Человек в поисках смысла”).

“Смысл сообщества держится на индивидуальности каждого его члена, а смысл личности проистекает из смысла сообщества. “Смысл” толпы разрушается индивидуальными особенностями составляющих ее людей, а смысл отдельной личности топится толпой (в то время как сообщество помогает этому смыслу проявиться)” (там же).

“Скрываясь и растворяясь в толпе, человек утрачивает важнейшее из присущих ему качеств – ответственность. С другой стороны, когда он берет на себя задачу, поставленную обществом, он добивается совсем иного – увеличения собственной ответственности. Бегство в “толпу” – это способ скинуть с себя бремя собственной ответственности. Как только кто-нибудь начинает вести себя так, как будто он всего лишь частица “высшего” целого и только это целое играет определяющую роль, он начинает получать истинное наслаждение от того, что удалось “сбросить” с себя хотя бы часть ответственности. Эта тенденция к избеганию бремени ответственности оказывается мотивом для любых форм коллективизма” (там же).

И хотя толпа тоже не является, строго говоря, простой суммой слагающих ее индивидов и способна также проявлять целенаправленные действия, она не является сообществом в полном смысле этого слова. Толпа как раз представляет из себя общность с неустойчивыми и кратковременными связями, т.е. как бы “недосформированное сообщество”, которое развитым “коллективным сознанием” не обладает…

Поскольку коллективные свойства любой системы не могут быть сведены к свойствам элементов этой системы и не являются их простой суммой, для описания коллективных свойств необходимо вводить дополнительные характеристики. Для человеческих систем соответствующей характеристикой вполне может служить удачно введенный Фроммом термин “социальный характер“. Как чрезвычайно разнообразное поведение человека все же обнаруживает определенные закономерности в зависимости этого поведения не только от внешних условий, но и от свойств самого человека, так и разнообразное поведение сообщества (как духовно-нематериальной системы) оказывается аналогичным образом предсказуемым. Наиболее вероятное поведение человека определяется его характером; также и наиболее вероятное поведение сообщества (системы) в целом определяется его социальным характером.

“Характер в динамическом смысле аналитической психологии – это специфическая форма, которую придает энергии человека динамическая адаптация его потребностей к определенному способу существования индивидов. Увидеть это довольно трудно, ибо мы обычно убеждены, что мышление является исключительно интеллектуальным актом и не зависит от психологической структуры личности. Это, однако, не так, и тем меньше соответствует действительности, чем больше наше мышление сталкивается с этическими, философскими, политическими, психологическими или социальными проблемами, а не просто с эмпирическими манипуляциями конкретными объектами. Такое мышление, помимо чисто логических элементов, вовлеченных в акт мышления, в значительной мере детерминировано личностной структурой того человека, который мыслит. В равной мере это относится как ко всякой доктрине и теоретической системе, так и к отдельным понятиям: любовь, справедливость, равенство, самопожертвование и т.д. Каждое такое понятие, как и каждая доктрина, обладает эмоциональной насыщенностью, корни которой лежат в структуре характера индивида” (Э.Фромм, “Характер и социальный процесс”).

Но вспомним здесь, что психологической структурой личности определяется и набор “собственных частот” этой личности (если рассматривать саму личность как духовно-нематериальный объект или систему элементов).

Тогда упорядоченное сообщество людей, гармонизированное и скрепленное взаимным резонансным “притяжением” этих людей, должно представлять собой систему, в которой происходит как бы “перекрытие” (пересечение) диапазонов собственных частот элементов системы (по ним и происходит резонансное взаимодействие), что, собственно, и выражает соответствующую общность интересов. Ясно, что набор собственных частот, по которым происходит пересечение, зависит не только от собственных частот конкретных индивидов, но и от двух коллективных факторов: во-первых, от связей между индивидами в системе, и, во-вторых, от самого набора элементов системы и их взаимного расположения (только не путать с геометрическим расположением!).

Поскольку частоты “перекрытия” не совпадают целиком с собственными частотами индивидов и не получаются простой суммой этих собственных частот, они (т.е. частоты “перекрытия”) образуют набор, присущий лишь данной системе в целом. И этот набор мы вполне можем связать с неким характером системы (Фромм лишь постулировал наличие такого характера, хотя оно и является достаточно очевидным, исходя из житейской практики).

“При изучении психологических реакций социальной группы мы имеем дело со структурой характера отдельных членов группы, т.е. индивидуальных лиц; однако нас интересуют не те особенности, которыми эти лица отличаются друг от друга, а та часть структур их характеров, которая является общей для большинства членов группы. Эту общую для них часть мы можем назвать социальным характером. Социальный характер, естественно, менее специфичен, чем индивидуальный характер. При описании последнего мы рассматриваем всю совокупность черт, которые в своей особой конфигурации образуют структуру личности того или иного индивида. Социальный же характер содержит лишь выборку черт, существенное ядро структуры характера большинства членов группы, которое сложилось в результате основного опыта и способа жизни, общего для этой группы” (там же).

Использование же в качестве основной характеристики духовно-нематериальных объектов и систем их “собственных частот” позволяет понять природу закономерностей поведения и свойств этих систем (которые Фромм выводит полуэмпирическим способом) с точки зрения общих законов духовно-нематериального мира. (При этом следует учесть, что выводы, полученные для малых групп, могут вполне быть использованы и для больших по численности социальных групп, отличия которых от малых мы оговорим отдельно несколько позднее.)

Кроме этого, использование единого параметра (“собственные частоты”) для описания индивидов и систем-сообществ дает возможность исследовать также природу явлений, относящихся к сфере взаимодействия индивида и сообщества, т.е. взаимодействия между элементами системы и системой в целом.

“Если характер индивида не сильно отличается от социального характера, то основные мотивы личности человека побуждают его к тому, что необходимо и желательно с точки зрения данных социальных условий его культуры” (там же).

Естественно, что сходство “собственных частот” индивида и социума обеспечивает как сходство их поведения, так и сходство оценок того или иного действия. Во многом же это сходство возникает не только в силу того, что сам социум формируется из конкретных индивидов, но и в силу того, что имеет место обратное влияние: социум создает те внешние условия, в которых осуществляет свою деятельность индивид, что оказывает соответствующее влияние и на структуру психики самого индивида.

“…приспосабливаясь к социальным условиям, человек развивает в себе те черты, которые заставляют его желать действовать так, как он должен действовать. Если характер большинства людей данного общества, т.е. социальный характер, приспособлен к социальным задачам, которые индивид должен решать в этом обществе, то человеческая энергия направляется по путям, на которых она становится продуктивной силой, необходимой для функционирования этого общества” (там же).

Более того. Как уже упоминалось, социум оказывает на индивида колоссальное влияние еще на стадии формирования его личности, в значительной мере предопределяя целый ряд “собственных частот” психики индивида, что обеспечивает и определенное совпадение интересов индивида с интересами социума.

“Социальная функция образования заключается в подготовке индивида к той роли, которую он впоследствии будет играть в обществе, т.е. эта функция состоит в том, чтобы формировать его характер, стремясь приблизить его к социальному так, чтобы желания индивида совпадали с требованиями его социальной роли. Система образования любого общества определяется этой функцией. Поэтому мы не можем объяснять структуру общества или структуру личности его членов, исходя из образования, а наоборот, систему образования мы должны объяснять из требований, вытекающих из социальной и экономической структуры данного общества. Однако методы образования крайне важны, поскольку они являются механизмами, посредством которых индивид приобретает требуемые качества. Эти методы, таким образом, могут быть рассмотрены как средства превращения социальных требований в личностные качества. Хотя образовательный процесс не является причиной определенного социального характера, он составляет один из механизмов его формирования. В этом смысле знание и понимание методов образования является важной частью целостного анализа функционирования общества” (там же).

“Эти положения остаются в силе и для семьи как одной из частей всего образовательного процесса… Дело не только в том, что родители, если отвлечься от определенных индивидуальных вариаций, применяют образовательные приемы, принятые в данном обществе, но также и в том, что они сами как личности представляют социальный характер своего общества или класса. Они передают ребенку то, что можно назвать психологической атмосферой или духом общества уже в силу того, что они являются представителями этого общества” (там же).

Интересно отметить, что отсюда следует ориентированность образования именно на текущий уровень развития общества. Но общество, как духовно-нематериальная система является системой, приспосабливающейся к определенным внешним для нее условиям, среди которых (вследствие сильного взаимодействия двух миров на этом уровне) и материальные условия. Таким образом, общество, как духовно-нематериальная система, адаптируется к тому материальному уровню развития, к тому уровню развития производительных сил, который достигнут самим этим обществом на данном этапе. И на этот же уровень, естественно, ориентируется образование как часть “единого общественного организма”.

Но система образования оказывает сильнейшее влияние на формирование “пирамид душ” того, кого она призвана образовывать, т.е. детей и юношества. Таким образом, система образования стремится выработать такой характер у представителей следующего поколения, который по набору “собственных частот” соответствует социальному характеру нынешнего поколения, ориентированному на текущий материальный уровень развития общества. Отсюда видна причина сформулированной Н.Бердяевым закономерности отставания духовного развития общества от материального: это отставание закладывается на уровне “пирамиды души” индивидов всей общественной системой образования…

Полученные выше выводы, естественно, справедливы как для общества в целом, так и для меньших по численности систем: от семей и малых групп до наций, народностей, классов и сословий. Каждая такая система имеет определенные свойства, отличающие их друг от друга. И прежде всего, эти системы отличаются друг от друга тем набором “собственных частот”, тем набором характеристик, которые объединяют их элементы в систему. Наличие общих характеристик у элементов этих систем (внутри одной системы) обуславливает и наличие определенного их социального характера; а различие наборов общих характеристик у разных систем определяет и различие их социальных характеров.

Ясно, что то, что является общим для членов какой-либо нации, отличается от общего для членов какого-либо сословия. Поэтому “собственные частоты” нации отличаются от “собственных частот” сословия, и поэтому социальный характер нации также отличается от социального характера сословия. Но и более того, разные сообщества даже одного уровня обладают, как правило, разными социальными характерами.

“Различные общества или классы внутри общества обладают своим особым социальным характером, и на его основе развиваются и приобретают силу определенные идеи” (там же).

Такая тесная взаимосвязь “собственных частот” системы-сообщества индивидов, социального характера сообщества и свойств его поведения позволяет найти объяснение целому ряду закономерностей, встречающихся в реальной действительности.

Во-первых. Чем меньше общность “собственных частот”, т.е. чем меньше “собственных частот” являются общими для всех элементов системы, тем большее количество элементов может входить в данную систему (с учетом большого, но ограниченного количества индивидов, составляющих человеческое сообщество). В силу этого намного проще под несколько лозунгов собрать толпу, жаждущую реализации этих лозунгов, чем организовать политическое (экономическое, экологическое, пацифистское и т.п.) движение, которое ориентировано на реализацию целого ряда задач; и еще сложнее – подобрать последовательных сторонников единой программы (политическую партию, например). В данном случае лозунги или задачи, объединяющие членов этих систем, и составляют ту основу общности “собственных частот”, по которым осуществляется резонансное (“притягивающее”) взаимодействие внутри системы. Причина же этой закономерности, очевидно, лежит в сильной индивидуальности характеров людей (т.е. в сильном различии в целом их наборов “собственных частот”).

Во-вторых. Чем меньше общность “собственных частот”, тем, естественно, менее резонансный характер имеют результирующие силы внутри системы и, следовательно, тем меньше устойчивость образующейся системы (поскольку слабее внутренние связи). Толпа быстро собирается, быстро “загорается”, но и быстро распадается; нужны весьма своеобразные, весьма неординарные условия, чтобы длительное время удерживать толпу в состоянии способности к согласованным действиям в качестве единого целого. В то же время сплоченная группа единомышленников (скажем, масонская ложа или политическая партия) способна весьма длительное время продвигаться к достижению своих целей, относительно слабо реагируя на изменение внешних условий, или несмотря на активное внешнее (для данной системы) противодействие.

В-третьих. В больших системах в ряде случаев фактором, существенно стабилизирующим устойчивость этих систем, является наличие некоего “внешнего врага“, позволяющее сбрасывать потенциальную энергию агрессии, накапливаемую за счет имеющихся внутренних противоречий (читай: диссонансного взаимодействия) в системе, на этого “внешнего врага”. Именно благодаря этому так легко находит отклик лозунг “бей его!”, доминирующий в расовых столкновениях, межнациональных конфликтах, классовой борьбе и межпартийных склоках.

Такая система, хотя и сохраняет себя, становится источником агрессии в более широкой системе, в которую рассматриваемая система входит в качестве подсистемы. Значительный выплеск энергии агрессии из рассматриваемой системы в определенных условиях может привести к катастрофическим последствиям для более широкой системы, в которую выплескивается эта энергия агрессии. В качестве примера можно привести случаи столкновений на базе национальной розни, когда, очевидно, причины агрессии лежат внутри каждой из враждующих наций (одна из которых, с позиций стороннего наблюдателя, ничем не лучше другой), но энергия агрессии выплескивается вовне – на другую нацию. Найден “внешний враг”, – и система находит путь к собственному “спасению”.

В этом, в частности, находится одна из причин успеха фашизма в Германии тридцатых годов двадцатого столетия, когда внутреннюю необустроенность, экономические и политические лишения и ограничения немецкая нация с лихвой компенсировала внешней агрессией. Также как и во внутренней стабилизации в Советском Союзе в этот же период важную роль играла борьба с “мировым империализмом”. И на этот же механизм опирался Наполеон, сумевший превратить междоусобную бойню французов в победоносное шествие по Европе, сопровождавшееся чрезвычайно высокой сплоченностью нации. Примеров в истории достаточно…

Аналогичным вариантом сброса энергии агрессии вовне является и рознь между различными социальными слоями или группами: “плебей”, “гнилая интеллигенция”, “барчук” и т.п., – не правда ли, знакомо…

И хотя не всякий из перечисленных случаев вызван непосредственно стремлением выплеснуть энергию вовне, но он дает такую возможность, которая мгновенно используется, хотя причины собственно конфликтов могут и не относиться к наличию “отталкивания” между конфликтующими системами.

В-четвертых. В силу того, что с развитием психики развивается и индивидуальность (т.е. неповторимость по “собственным частотам”), наиболее широкую базу для общности, естественно, находят те интересы и лозунги, которые ориентированы на низшие слои “пирамиды души” (т.е. “низшие” устремления). Поскольку же низшие слои “пирамиды души” во многом определяются физиологической природой и историей развития человечества и слабо зависят от личной истории жизни конкретного индивида, постольку объективно именно по низшим слоям “пирамиды души” заведомо существует между людьми определенная общность. Именно поэтому, скажем, системы, образующиеся по расовым или национальным признакам, более обширны, нежели системы-сообщества с едиными “высшими” устремлениями (например, объединение сторонников какого-либо интеллектуального увлечения). Это является прямым следствием формирования национальных и расовых систем по общности либо наследуемых частей “пирамиды души”, либо тех ее слоев, которые формируются в раннем детстве.

В-пятых. Сам социальный характер системы-сообщества (именно как наиболее типичное поведение системы, ее наиболее вероятные формы реагирования на те или иные условия) однозначно связан с тем набором “собственных частот”, который является общим для членов сообщества. При этом чаще всего имеет место двусторонняя связь (по крайней мере, на стадии, когда система-сообщество уже сформирована): если социальный характер зависит от набора “общих собственных частот”, то и пополнение системы-сообщества новыми членами осуществляется по принципу соответствия “собственных частот”“пирамиды души” нового члена сообщества набору “общих собственных частот” сообщества.

Скажем, с одной стороны, общий генетический базис лиц единой национальности (понимаемый достаточно широко, не только в материальном плане, но и относительно общего “коллективного бессознательного”, передаваемого по наследству) предопределяет в некоторой степени набор “общих собственных частот”, социальный характер нации. С другой стороны – социальный характер нации, ее нормы и традиции влияют на формирование характеров (т.е. наборов “собственных частот”) новых молодых членов нации. Разница наборов “общих собственных частот” у разный наций определяют и различие их социальных характеров (“горячий характер южан”, “холодная рассудительность северян”, “хитрые азиаты” и т.д. и т.п.).

Такая зависимость наблюдается не только в системах-сообществах, сформированных по национальному признаку. Скажем, явно прослеживается связь между идеями политической организации и ее возрастным составом: молодежь тянется к организациям с максималистскими и экстремистскими лозунгами и программами; зрелые люди – к организациям, ориентирующимся на взвешенные, осторожные шаги (а следовательно, к организациям в определенной степени консервативным). Такая “странная”, на первый взгляд, корреляция возраста членов организации и характеристик организации, как оказывается, вытекает из закономерностей развития психики: с развитием “пирамиды души”, продолжающемся и в зрелом возрасте, индивид становится способным воспринимать многогранность окружающей действительности, многофакторность происходящих процессов и их сложную взаимосвязь. Естественно, что личность, еще не достигшая достаточной степени зрелости в оценке как окружающего мира, так и собственных действий, способна увидеть значительно меньшее количество приемлемых для себя вариантов возможного развития событий. Отсюда вытекает закономерность максималистской ориентированности представителей молодого поколения, находящей отклик (т.е. соответствующие ей “собственные частоты”) именно в максималистских, радикальных организациях, и способной трансформироваться с развитием способностей личности в консервативность, осторожность более старшего поколения.

Связь между набором “общих собственных частот” и социальным характером системы позволяет оценивать и предугадывать поведение определенной системы-сообщества в той или иной ситуации, исходя из качества (и количества) тех параметров, которые являются общими для данного сообщества. При этом, вследствие тесной связи двух миров на этом уровне, не имеет значения материальность или духовность природы общих признаков, общих характеристик, поскольку любые их них находят отражения в наборе “собственных частот” интересующей нас духовно-нематериальной системы. В принципе, именно на этом основываются прогнозы социологов и политологов…

Общность “собственных частот” в больших системах-сообществах также как и в малых системах порождает специфические коллективные эффекты, которые в данном случае, как правило, проявляются более ярко, нежели в малых системах. Причина этого кроется в том, что на свойствах большой системы индивидуальные различия ее членов оказывают значительно меньшее влияние, чем в малых системах. Ведь, во-первых, в больших системах меньше общих “собственных частот”, т.е. меньше связей, по которым отдельный индивид может оказать воздействие на поведение всей системы. А во-вторых, “удельный вес” его воздействия, естественно, в большой группе меньше, чем в малой. Эта слабая зависимость поведения большой системы-сообщества в целом от поведения ее конкретных членов-индивидов приводит к тому, что свойства системы (ее коллективные эффекты) как бы “отрываются” от свойств индивидов и “становятся над ними”.

Скажем, цели и задачи политической организации, господствующие в ней идеи, хотя и формируются изначально некими конкретными индивидами, при становлении организации получают как бы “самостоятельное” существование в виде набора определенных образов – объектов духовно-нематериального мира (поскольку любая идея по сути представляет из себя не что иное как некий набор образов). “Собственные частоты” этих духовно-нематериальных объектов становятся “общими собственными частотами” системы, вносящими свой вклад в социальный характер данной организации. Этот набор образов, вдобавок, постепенно пополняется вырабатываемыми данной организацией нормами, традициями, методами и т.п., которые на определенном этапе как бы “отрываются” от индивидуальной деятельности и характеров ее членов.

Аналогично национальные нормы и традиции, закрепленные в той или иной нации, отражают наличие определенного набора “общих собственных частот”, “стоящего над” индивидуальностью лиц данной национальности.

Точно также нормы морали и нравственности, интеллектуальный и материальный уровень, выражаемые определенными наборами образов и пакетами “собственных частот”, являются характеристиками, отражающими комплекс-качества такой большой системы как социальный слой или класс.

В целом же можно сказать, что все то, что мы называем культурой, нормами морали и нравственности, традициями и господствующими идеями некоего сообщества (будь то достаточно широкая организация, нация, социальный слой, класс, общество или человечество в целом), является обобщенными сжатыми характеристиками комплекс-качеств этого сообщества, проявляемых им коллективных свойств. Точнее, – нормы, традиции, идеи и т.п. являются набором образов (набором духовно-нематериальных объектов), несущем в себе комплекс-качества сообщества…

Далее. Естественно, что “общие собственные частоты” определяют не только социальный характер сообщества, но и его коллективные свойства, его все остальные комплекс-качества, в том числе и культуру.

“Не общество формирует социальный характер, а, наоборот, идеология и культура имеют свои корни в социальном характере” (Теория отчуждения Фромма).

Собственно, идеология и культура сообщества – это определенное отражение его социального характера: идеология и культура являются наборами определенных образов с определенными “собственными частотами”, однозначно соответствующими “собственным частотам”, составляющим социальный характер.

Наличие подобных сложных комплекс-качеств (культура, идеология, традиции и т.п.) обуславливает такое единое поведение сообщества, которое можно соотнести с появлением весьма специфического коллективного эффекта, называемого часто “коллективным сознанием“. Система-сообщество, с определенной степенью “зрелости”, становится способной в своей деятельности осуществлять такие шаги, которые традиционно относятся к деятельности сознания. Когда мы говорим “общество осознало опасность” экологической катастрофы или возникновения войны, “признает права и свободы индивидов”, “стремится к самоусовершенствованию” и т.д. и т.п., мы делаем не что иное, как признаем де-факто наличие феномена “коллективного сознания”, “коллективного разума”, способного даже к самотрансценденции, к оценке собственного поведения.

Такое свойство системы-сообщества, как его способность к существованию в виде “самостоятельного” объекта, конечно, весьма значительно влияет на поведение ее членов-индивидов посредством сформированных внутренних связей системы, являющимися для индивидов внешними факторами. Однако “влияние” еще не означает “предопределение” (о чем мы уже достаточно говорили ранее), и поведение конкретного индивида может весьма сильно отличаться от поведения системы-сообщества, в которую данный индивид входит. Как в реке молекулы воды движутся во всех направлениях, образуя в совокупности единое движение – течение реки, так и в системе-сообществе поведение отдельных индивидов является весьма разнородным, хотя и образует в совокупности с поведением других индивидов поведение системы в целом.

Наличие коллективных эффектов, действие системы индивидов в качестве единого целого, в совокупности с деятельностью индивидов, входящих в систему, порождает в духовно-нематериальном мире весьма сложные эффекты.

Напомним, что “пирамида души” индивида является активным объектом духовно-нематериального мира и способна в этом самом духовно-нематериальном мире порождать пассивные объекты-образы. Вместе с тем, как уже только что говорилось, совместная согласованная деятельность индивидов, обусловленная наличием “общих собственных частот”, приводит к формированию пассивных объектов-образов, являющихся общими для индивидов, входящих в единую систему-сообщество. Эти образы отражают комплекс-качества системы (архетипы, символы языка, достижения культуры, нормы морали и нравственности, идеология и т.д. и т.п.). В своей совокупности все эти пассивные объекты-образы вместе со своими “родителями” (индивидами и сообществом) образуют в духовно-нематериальном мире некий феномен, который в метафизических “первоисточниках” часто называют термином “эгрегор“.

“…под эгрегорами понимаются иноматериальные образования, возникающие из некоторых психических выделений человечества над большими коллективами. Эгрегоры… обладают временно сконцентрированным волевым зарядом и эквивалентом сознательности” (Д.Андреев, “Роза мира”).

Влияние “эгрегора” (как духовно-нематериального образования) на деятельность индивидов, духовно-нематериальные составляющие которых неизбежно испытывают взаимодействие с другими духовно-нематериальными объектами, очевидно. И это относится не только к обществу в целом, но и ко всяким большим группам индивидов: классам, социальным слоям, нациям, объединениям приверженцев единой религии, политическим организациям и т.д.

“Уровни причастности могут быть разные: семейный, стихийно-групповой, культурно-групповой, классовый, идеологический, национальный. На каждом из этих уровней человек явственно ощущает себя не просто обособленным и замкнутым индивидуумом, но элементом, органически входящим в состав некоей системы более высокого порядка, осуществляющей задачи, которые выходят за рамки его сиюминутных индивидуальных потребностей” (Ю.Иванов, “Как стать экстрасенсом”).

Это влияние усиливается наличием общности “собственных частот” у всех объектов, входящих в состав “эгрегора”, что вызывает определенное резонансное (т.е. притягивающее) их взаимодействие. Ограниченность же объектов духовно-нематериального мира (относительно духовно-нематериального пространства) в совокупности с резонансным их взаимодействием обуславливает ограниченность (также относительно духовно-нематериального пространства) и самого “эгрегора”. “Близость” духовно-нематериальных объектов, определяемая ограниченностью размеров “эгрегора”, естественно, вызывает как усиление их влияния друг на друга, так и на индивидов, взаимодействующих с данным “эгрегором”.

Интересно отметить, что Д.Андреев в своей книге “Роза мира” фактически констатирует данную ограниченность “эгрегоров”, описывая их в качестве достаточно локализованных объектов, занимающих определенную область духовно-нематериального мира. Такие области он называет “затомисами”, хотя и отличает “затомисы” больших групп людей (национальных культур) от “затомисов” меньших групп людей.