Храмы и представители знати, которые постоянно обогащались во время войн, имели также крупные хозяйства. В этих хозяйствах рабский труд применялся, вероятно, очень широко. И в данном случае можно провести аналогию с Ассирией.

В надписях Асархаддона отмечалось, что он пленных из Шуприи распределил, как овец, между своими дворцами, своими вельможами, занятыми в его дворцах, и жителями Ниневии, Калху, Какзу и Арбеллы. В этом же тексте пишется о том, что беглым, которые оставили своих господ и бежали в Шуприю, он велел отрезать нос, ухо и выколоть глаз, а затем вернуть этих рабов их владельцам. В Шуприи было большое количество и урартских беглых рабов, которых царь этой страны, несмотря на требования урартского царя, не выдавал. После победы над Шуприей Асархаддон вернул их в в Урарту. «Об этих людях я вопрошал, расследовал и дознавался; ни одного беглеца-урарта я не задержал, ни единого не оставил, вернул их в их страну».

Частые войны, которые вели урарты, преследовали цель – захват пленных, скота и богатой добычи, а также расширение территории Ванского царства. Покоренные области обычно включались в состав государства, что в урартских летописях выражалось фразой: «страну в свою страну включил».

Описание взятия Мусасира Саргоном заканчивается следующими словами: «Людей области Мусасир к людям Ассирии я причислил, повинности воинские и строительные я наложил на них, как на ассирийцев». По-видимому, и урартская политика по отношению к завоеванным странам была близкой к ассирийской.

В покоренные области назначался наместник, обычно военачальник, становившийся там полным хозяином; он следил за порядком и принимал меры к своевременной уплате податей и налогов. Таких наместников, называвшихся в урартской клинописи термином «Bel pehati», Урартское государство назначало в завоеванные области, ставшие его окраинами. Из текстов нам известно, что урартские наместники направлялись и в те районы, где сохранялся местный правитель. Так, в Мусасире наряду с местным правителем Урзаной был урартский наместник Аналукуну, известный нам по ассирийским текстам. В тех же текстах говорится и об урартском наместнике в стране Алзи.

Система управления на местах и разделение царства на отдельные округи, во главе которых находились наместники, была проведена в Урарту с большой последовательностью, что, несомненно, имело исключительное значение для укрепления Ванского царства. Форрер полагал даже, что реформа административного управления Ассирии, проведенная Тиглатпаласаром III, имела в качестве образца урартское административное управление. Но в целях борьбы с чрезмерным усилением наместников округа Ассирии были меньше по размерам. Дальше мы убедимся в правильности такого деления территории, проведенного Тиглатпаласаром. В Урарту же административные районы были крупнее, и чрезмерно усилившиеся урартские наместники пытались нанести решительный удар царской власти.

До Тиглатпаласара III Ассирийское государство делилось на крупные области во главе с наместниками, и только в середине VIII в. в Ассирии была введена система округов во главе с начальниками («Bel pehati»), которые в Урарту были известны еще при Менуа. Как указывает И.М. Дьяконов, идеограмма наместника, шумерская по происхождению, употреблялась в Вавилонии и в Ассирии в XV-XII вв. По форме знаков урартская идеограмма ближе к вавилонской, оттуда она и была заимствована, так как в Ассирии в X-IX вв., когда формировалось урартское письмо, она не употреблялась.

Но все же, [несмотря на продуманную организацию государственного управления, окраины Урарту были ненадежны. Там постоянно вспыхивали восстания отдельных племен, объединявшихся в союзы против урартов. О непрочности урартской власти на периферии свидетельствуют неоднократные походы урартов в те области, которые считались уже входящими в состав Ванского царства.

Подвижность непокорных небольших племен очень затрудняла борьбу с ними (когда приходили войска из центра государства для их усмирения, они легко снимались с места и уходили в горы). В ассирийских летописях часто употребляется выражение, что при приближении ассирийцев они «улетали, подобно птицам», или «уплывали, подобно рыбам». Вполне понятно, что отдельные племена окраинных областей больших государств, приведенные в покорность лишь силой оружия, при ослаблении государственной власти восставали и добивались независимости. В свою очередь эта борьба обусловливала постоянные передвижения отдельных племен, теснимых неприятелем или же теснящих своих соседей.

Кроме того, следует отметить, что большинство переднеазиатских государств, как и Урарту, не имели этнического и культурного единства, их окраины существенно отличались от центральной части. Так, области Закавказья, входившие в состав Урарту, по своей культуре были ближе к другим районам Закавказья, не подчиненным урартам, чем к центральной части Ванского царства.

Указанными особенностями переднеазиатских государств объясняется непрочность и Урартского государства, от которого каждый год то отпадали, то снова присоединялись целые области. Все это делает понятным, почему после поражения, нанесенного урартам войском Тиглатпаласара III, государство Сардури распалось.

Наши знания по урартской истории ограничены. Некоторые периоды остаются совершенно неосвещенными, и по существу мы располагаем лишь фрагментами истории Ванского царства. К таким малоизученным периодам истории Урарту относятся последние годы правления Сардури и начало царствования Русы, вступившего на престол около 730 г.

Руса стал царем Ванского царства в тяжелое для Урарту время. Кроме собирания земель, отпавших после 735 г., ему пришлось (также) вести упорную борьбу с наместниками областей, стремившимися к самостоятельности.

В ассирийском тексте о VIII походе Саргона рассказывается, что в Мусасирском храме находиласьстатуя Русы с надписью: «С моими двумя конями и моим возничим, моими руками завоевал я царство Урарту». Издатель этого текста Тюро-Данжен из приведенной надписи сделал заключение, что Руса не был сыном своего предшественника Сардури, а явился узурпатором, основателем новой династии. Он полагал, что царем Сардури, сыном Аргишти, закончилась династия Менуа, и отождествлял Русу I с Русой, сыном Эримена, надписи которого сохранилсь на обломках бронзовых щитов, найденных при раскопках храма на Топрах-кале.

Леман-Гаупт также считал, что в конце царствования Сардури наступило смутное время и что престол был узурпирован Руса, происходившем из рода Сардури, сына Ишпуини. Однако Леман-Гаупт возражал против отождествления Русы I с Русой, сыном Эримена, как это делал Тюро-Данжен, которому были неизвестны урартские надписи, где Руса I именовался сыном Сардури. Леман-Гаупт считал, что имя отца Русы лишь случайно совпало с именем его предшественника – Сардури, сына Аргишти. Прямое указание на узурпацию Русой урартского престола Леман-Гаупт видел в надписи на статуе Мусасирского храма. Вторым основным доводом Леман-Гаупта в пользу насильственного захвата Русой престола Сардури является перенос царской резиденции с Ванской скалы на отроги горной цепи Зымзым-даг (Топрах-кале).

Все же доводы, приводимые Леман-Гауптом, нельзя признать убедительными. Перенос резиденции урартских царей с Ванской скалы на Топрах-кале вполне естествен, так как при осаде Тиглатпаласаром цитадели города Тушпы поселение около Ванской скалы было, вероятно, основательно разрушено ассирийцами, а сады вырублены. Надпись же на статуе, по-видимому, указывает вовсе не на узурпацию власти, а на собирание областей, отпавших от Урарту при временном ослаблении государственной власти.

Если бы Руса действительно был узурпатором, то вряд ли стал бы он так четко выписывать свое отчество – Руса, сын Сардури, где имя отца совпадало с именем свергнутого им царя, тем более что упоминание отчества не является обязательным для урартских надписей. Кроме того, если бы Руса был незаконным наследником престола, в ассирийских текстах о войнах Ассирии с Урарту была бы непременно отмечена незаконность его власти, как это часто делалось в отношении узурпаторов.

С самого начала правления Руса принужден был принять меры для защиты своего государства от Ассирии. Именно об этом рассказывается в двуязычной надписи на ассирийском и урартском языках, высеченной на стене, установленной на перевале, связывавшем приурмийский район со страной Мусасир.

Привожу выдержки из этого текста: «Руса, сын Сардури, говорит: Урзана, царь города Ардини (Мусасира), явился перед мной. Взял я заботу о пропитании всего его войска. По причине этой милости, богам, по велению Халди, я воздвиг постройки на высокой дороге, для благоденствия царя Руса. Урзану я поставил правителем области, посадил я его в городе Ардини. В том же году я, Руса, сын Сардури, пришел в город Ардини, Урзана на высокий трон своих предков царей посадил меня… Урзана перед богами в храме богов перед мною совершал жертвоприношения… Урзана предоставил мне вспомогательные войска… боевые колесницы, какие имелись; я повел вспомогательные войска и по велению Халди я, Руса, пошел к горам Ассирии, устроил я резню. Вслед за этим Урзана я взял под руку, я позаботился о нем… посадил я его на его место владыки для царствования».

Из приведенной надписи видно, что Мусасир для урартов играл роль не только защитной крепости, но и плацдарма для нападения на ассирийские земли.

Руса продолжал политику Сардури по расширению границ Ванского царства и укреплению государственной власти на окраинах, причем главное его внимание было направлено на Закавказье. В Закавказье в это время произошли большие изменения. Аргиштихинили, прежде единый административный центр урартского Закавказья, по-видимому, потерял свое значение, так как Закавказье было разделено на несколько округов, во главе которых стояли самостоятельные наместники. В этом и состояли необходимые меры, направленные против роста силы наместников. Из района Армавира (Аргиштихинили) нам известна только одна строительная надпись Русы, сынаЭримена, относящаяся ко времени после правления Сардури, сына Аргишти.

Кроме того, в Закавказье Руса I проводил широкую строительную деятельность, не ограничиваясь районом Аргиштихинили, причем вновь выстроенные крепости в некоторых случаях становились местом пребывания урартского наместника.

В Севанском районе имеются две крепости, построенные, согласно связанным с ними клинообразным надписям, урартами, причем нам известны и их названия: одна крепость носила имя бога Халди, а другая – Тейшебы.

Первая из них находится на высокой скале, господствующей над городом НорБаязет. На угловом камне из кладки стены этой крепости сохранилась клинообразная надпись следующего содержания: «…Руса, сын Сардури, говорит: царя страны Уеликухи я покорил, рабом я его сделал, из страны я его удалил, наместника («Bel pehati») там я поставил, ворота бога Халди и крепость мощную построил, установил имя – город бога Халди».

Название страны Уеликухи, упоминаемой в этой надписи, встречается не только в другой надписи Руса из Севанского района (около Цовинарской крепости), но и в эпиграфических памятниках из центральной части Ванского царства.

Так, в вышеприведенной надписи Сардури из церкви Сурб-Погос в Ване упоминается о покорении Мурини, царя Уеликухи, а в столбце V летописи Сардури говорится о захвате в стране Уеликухи (Уеликуни) двадцати двух крепостей и о подчинении ее правителя Нидини.

На археологической карте Нор-Баязетского района, составленной С. Г. Бархударяном для Исторического музея Армении, отмечен ряд поселений, центральным из которых является крепость у Нор-Баязета. Камень с надписью Русы из кладки стены свидетельствует о том, что сохранившиеся участки стен относятся к урартскому времени. Значительная по площади крепость, имеющая в плане соответственно занимаемому ею массиву вытянутую форму, разделялась поперечной стеной на две части. Восточная часть (над обрывом), меньшая по площади, но обнесенная более мощной стеной, представляла, вероятно, цитадель, в которой находился урартский наместник, заменивший местного правителя.

По всей видимости, «город царский» страны Уеликухи, упоминаемый в летописи Сардури, и есть Нор-Баязетская крепость. Нет достаточных оснований считать «городом царским» крепость, расположенную ниже по р. Гавар, у сел. Кишляг. Эта небольшая крепость (Кишляг), так же как и две другие (Кишляг II, Мртби-дзор), в отношении Нор-Баязетской крепости выполняли лишь защитную роль. Две крепости около сел. Кишляг, расположенные на берегу Гавара, друг против друга, как раз в том месте, где возвышенный массив граничит с прибрежной низменностью, по своим размерам и положению указывают на то, что они не имели самостоятельного значения. От крепости на правом берегу Гавара сохранились небольшие участки стен, сложенных из крупных каменных глыб.

Левобережная крепость представляет несколько иную картину. В ней, кроме цитадели с довольно хорошо сохранившейся стеной, есть еще внешнее ограждение из крупных камней, не составляющее замкнутой линии. Стены цитадели сложены из двух рядов каменных глыб с завалом из мелких камней между ними. На угловых частях стены, так же как и на прямолинейных ее участках, имеются выступы, как в Нор-Баязетской крепости, наподобие контрфорсов, характерные для урартских построек. Въезд в цитадель находился в ее юго-восточной части.

Третья крепость, очевидно также связанная с Нор-Баязетской, расположена к югу от нее, у оврага Мртби-дзор, или Мтриби-дзор. По внешнему виду она близка к правобережной Кишлягской. Ограда из больших камней, кладкой в один ряд, закрывает северную и восточную стороны крепостного участка, тогда как сюга и запада естественную защиту создает крутой каменистый склон возвышенности…

Но кроме отмеченных крепостей, связанных с центральным укрепленным поселением, в Нор-Баязетском районе отрыты другие крепости самостоятельного назначения. Среди них выделяется крепость южнее сел. Кулали с хорошо сохранившимся древним поселением. Не считая все крепости района Нор-Баязета одновременно построенными, вполне возможно основную их часть датировать первой половиной I тысячелетия и относить к древней стране Уеликухи.

Страна Уеликухи, по всей вероятности, занимала долину р. Гавар и прибрежную полосу от древнего монастыря Айраванк и до сел. Башкянд. Эта небольшая по площади и населению страна, входившая в коалицию приозерных областей, оказывала упорное сопротивление продвигавшимся урартам, на что указывают неоднократно приводимые в урартских надписях сведения о ее покорении.

Вторая урартская крепость, связанная с клинообразной надписью Русы, сына Сардури, находится на южном побережье оз. Севан, между селениями Цовинар и Алучалу. Крепость была сооружена на возвышенности, перерезающей низменный берег озера. В северной части этой возвышенности, над озером, находится высеченная на скале клинообразная надпись, неоднократно привлекавшая внимание исследователей… Ниже приводится перевод надписи…

«Могуществом Халди, владыки, Руса, сын Сардури говорит: я эти страны в один поход подчинил (?), рабами полонил (?) страны Адахуни, Уеликухи, Луерухи, Аркукини; четырех царей с этой стороны озера, а также страны Гуркумели, Шанатуаини, Териуишаини, Ришуаини …зуаини, Ариаини, Замани, Иркиматарни, Елаини, Ериелтуани, Аидамгшиуни, Гуриаини, Алзирани, Пируаини, Шилаини, Уидуаини, Атазааини Ери–…аини, Азамерунини; девятнадцать царей с той стороны озера в горах высоких. Всего двадцать три царя в один год я захватил, мужчин и женщин в Биайни увел. Во второй год я пришел, построил эти крепости… области… покорил. Эту крепость мощную построил, установил имя – город Тейшебы для могущества страны Биайни и на устрашение вражеских стран».

Над надписью на скале находятся развалины древней крепости, на которую уже давно было обращено внимание. Бельк считал Цовинарскую крепость урартской постройкой, поместив ее в список известных ему образцов ванского строительства.

Самая высокая часть крепостной площадки занята цитаделью, обнесенной со всех сторон стеной, с въездом в северо-западной стене. Кладка стен состоит из двух рядов крупных камней с завалом из мелких камней между ними. Ширина стен достигает 3,2 м. Следы сглаживания камней незаметны, видна лишь грубая отеска выступающих поверхностей. Как и для всех известных нам циклопических крепостей Армении урартского периода, сохранившиеся участки стен следует расценивать как основания, на которых возводилась кладка из сырцового кирпича. При разрушении стен крепости обвалившаяся часть сырцовой кладки легко смывалась и тогда обнажалось каменное основание.

Разумеется, Руса I не ограничивался укреплением своих границ на севере, он вел также упорную и длительную борьбу за влияние в южных от Урарту областях – как в странах Мана, Парсуа так и в странах Мусасир и Наири.

Крайне сложной была обстановка внутри государства Урарту. Руса I вступил на урартский престол в то время, когда после поражения, нанесенного ассирийцами Сардури II, центральная власть пошатнулась, что естественно вызвало усиление наместников отдельных областей Урарту. Они, как это видно по ассирийским источникам, разбираемым в следующей главе, открыто встали на путь борьбы с царем, организуя мятежи, которые Руса успешно подавил. Ho внутренняя борьба осложнилась еще внешними условиями – нападением киммерийцев на северные границы Ванского царства, о чем также много сведений дают ассирийские письменные источники, отмечающие поражение урартов.

В трудных условиях внутренней и внешней борьбы старался Руса, сын Сардури, укрепить мощь Ванского царства и, как кажется, в этой деятельности он достиг определенных успехов.

В центре Урартского государства и на окраинах продолжалось строительство, но в силу каких-то причин не в прежних центрах, а на новых местах. Неизвестен пока ни один пункт, где были бы обнаружены надписи Русы I вместе с надписями Аргишти I и Сардури II. Возведение новых построек на Ванской скале, в цитадели Тушпы, в Аргиштихинили, в Эребуни прекратилось. Возникли новые административные центры, а царская резиденция, по-видимому, была перенесена с Ванской скалы на Топрахкале.

Руса искусно проводил внешнюю политику. Учитывая возрастающую опасность со стороны Ассирии, он избегал открытых столкновений с вновь окрепшим постоянным врагом Ванского царства, но старался обеспечить безопасность границ своего государства путем соглашений с правителями соседних стран или поддержкой сторонников Урарту, возводя их на престол правителей.

Закончив внутренние дела, Руса стал проводить политику своих предшественников по расширению территории Урарту, но теперь это расширение шло главным образом за счет областей южного Закавказья.

Такая политика не вызывала противодействия Ассирии, для которой особенно опасным было укрепление Урарту в северной Сирии и в приурмийском районе. В 20-х годах VIII в. отношения Ассирии к Ванскому царству носили мирный характер. Салманасар V, занятый внутренними делами страны, не обращал особого внимания на Урарту.

Но это положение изменилось после 722 г., когда на ассирийский престол вступил Саргон, родной сын Тиглатпаласара III и брат свергнутого им ассирийского царя… С самого начала своего правления Саргон стал внимательно следить за событиями, происходившими в соседних странах. Об этом свидетельствуют письма ассирийских разведчиков в Куюнджикском архиве. События в Урарту особенно интересовали Саргона.

Сводки донесений составлялись наследником ассирийского царя Синахерибом. До нас дошел ряд клинописных табличек, в которых Синахериб докладывает Саргону сообщения, полученные от разных лиц. Все эти донесения представляют для нас громадный интерес. В частности из них мы узнаем о военных столкновениях урартов с киммерийцами, появившимися в Передней Азии в конце VIII в. Вот что сообщал о них Саргону Синахериб:

«Царю, моему господину, – твой раб Синахериб. Привет царю, моему господину. Ассирия благополучна, храмы благополучны, все царские крепости благополучны, пусть сердце царя, моего господина, будет весьма довольно. Мне писали уккийцы: когда царь урартский пошел на страну Гамир, все его войско было побито, сам он, его наместники с их войском были отброшены… Вот сообщение уккийцев… Набули, наместник города Хальсу, писал мне – я писал страже пограничных крепостей относительно вестей об урартском царе. Когда он отправился в страну Гамир, все его войско было побито, трое из его начальников со своими отрядами убиты, сам же он бежал и вступил в собственную землю; его лагерь до сих пор не достигнут. Вот сообщение Набули…».