…Эрра [Нергал] предложил Мардуку вернуть “изделья Неба и Земли”, если тот сам отправится за ним в Нижний мир… Но как только он отправился в путь, Нергал нарушил данное ему слово. Не в силах побороть любопытство, Нергал/Эра вошел в Гигуну, таинственную подземную комнату, которую Мардук оберегал как зеницу ока; оттуда Эрра забрал “Сияние” (светящийся источник энергии). И, как и предупреждал Мардук, “день обратился в тьму”, “поток воды смешался”, и вскоре “земли в пустыню обратились, люди стали гибнуть”.
В тексте, названном древним автором “Царица всех МЕ”, сообщается, что Инанна… решила вырвать власть из рук Ану и Энлиля. Она отменила все их законы и распоряжения и провозгласила себя Верховным Божеством, “Величайшей Царицей из Цариц”. Объявив, что она “достигла большего величия, чем мать ее, которая дала ей жизнь… и даже большего, чем Ану”, она подкрепила свои слова действиями и захватила Э-Анну (“Дом Ану”) в Эрехе, вознамерившись уничтожить этот символ власти Ану. “Небесное царство захвачено девой… Она изменила законы Святого Ану, величья Ану не боясь. Она отняла Э-Анну у Ану – Дом тот пленительной, вечной красы – в Дом тот она опустошенье несла; убивает Инанна людей, в плен их берет”.
Переворот, направленный против Ану, сопровождался посягательством на трон и атрибуты власти Энлиля. Эту миссию Инанна поручила Нарам-Сину. Его нападение на Экур в Ниппуре и последовавшее падение Аккада подробно описаны в тексте “Проклятие Аккада”. Насколько можно судить, через семь лет ожидания Нарам-Син получил… предзнаменование и “переменил свое поведение”. В соответствии с новыми распоряжениями: “Он отверг Энлиля слово, тех, кто служил Энлилю, сокрушил, собрал свои войска и, как герой, что не привычен голову склонять, рукою твердою Экур он укротил”.
Напав на неохраняемый с виду город, “как разбойник, он его грабил”. Потом он направился к Экуру и, войдя во двор, “лестницы высокие приставил он к Дому”. Ворвавшись вовнутрь, он попал в Святая Святых: “люди увидали священный свод его и комнату, что не знала солнечных лучей; аккадцы узрели священные сосуды бога”; Нарам-Син “бросает их в огонь”. “К причалу у Энлиля Дома пристал он на больших ладьях, богатство все из города он вынес”. Чудовищное святотатство свершилось.

…восемь великих богов наложили проклятье на Аккад, “город, дерзнувший осквернить Экур”. “И вот”, рассказывает древний летописец, “случилось так… Аккад разрушен!” Боги порешили, что Аккад следует стереть с лица земли, и, в отличие от других городов, восстанавливавшихся из руин и заселявшихся вновь, Аккад уже так никогда и не возродился.

…Гудеа, оставивший потомкам длинные записи и многочисленные статуи и который правил в XXII веке до н.э. Это была эпоха мира и процветания: в записях о нем говорится не об армиях и войнах, а о торговле и строительстве. Венцом его деятельности стало строительство нового величественного храма Нинурты в значительно расширенном Гирсу. Согласно надписям Гудеи, “Господин Гирсу” явился к нему в видении стоящим рядом со своей Божественной Черной Птицей. Бог пожелал, чтобы Гудеа построил для него новый Э.НИННУ (“Дом пятидесяти”; 50 – числовой ранг Нинурты). Относительно строительства Гудеа получил распоряжения от двух богов. Сначала ему явилась богиня, которая в одной руке “держала таблицу благоприятного расположения звезд на небе”, а в другой “держала священный стиль”, которым она указала Гудее “благоприятную планету”: в направлении ее надлежало расположить храм. В другой раз перед ним предстал бог, которого Гудеа не узнал и которым, как оказалось, был Нингишзида. Он дал Гудее табличку, выточенную из драгоценного камня: “на ней был чертеж храма”… Гудеа признавал, что ему, чтобы понять план храма, потребовалась помощь богов и “открывателей секретов”. Исследователи установили, что это был оригинальный архитектурный проект строительства семиярусной ступенчатой пирамиды – зиккурата. В плане была предусмотрена и укрепленная платформа для посадки летательного аппарата Нинурты.
Время сотрудничества Гудеи, Нинурты и Нингишзиды совпадает с так называемым Первым переходным периодом в Египте, когда цари IX и X династий перестали поклоняться Осирису и Хору и перенесли столицу из Мемфиса в город, который греки называли Герклеополем.

это же переход к эре Овна!!!

…когда “Царство опустилось с Небес” и Киш стал первым царским городом, Ану и Энлиль установили там “Шатер Небес”. “В землю, на которой он стоит, на веки вечные” они заложили ШУ.ХА.ДА.КУ – предмет, изготовленный из металлического сплава, название которого буквально переводится как “Самое грозное сияющее оружие”. Когда царство переместилось из Киша в Эрех, туда же был переправлен этот божественный предмет. Его доставляли в каждый новый город, куда переносилось царство. Но только в том случае, если это происходило по приказу Великих Богов. Следуя обычаю, Саргон доставил этот предмет в Аккад. Но Мардук воспротивился этому, потому что Аккад был из числа новых городов, а не из тех, что были избраны царскими столицами “великими богами Неба и Земли”. Боги, провозгласившие царство в Аккаде – Инанна и ее сторонники, – были, по мнению Мардука, “мятежниками, богами, что носят нечистые одежды”.
Чтобы уладить это, Саргон отправился в Вавилон, на то место, где находилась “освященная земля”. Он намеревался перенести немного этой земли “на место напротив Аккада” и там врыть Божественное Оружие, таким образом узаконив его нахождение в Аккаде. В наказание за это, сообщается в тексте, Мардук спровоцировал восстания против Саргона и так обрек его на “беспокойство” (…), ставшее причиной его смерти.
Далее в этом загадочном тексте мы читаем, что во время нашествия захватчиков из Гутиума по окончании правления Нарам-Сина божественный предмет остался лежать в земле “у водной запруды”, потому что “они не знали, как обращаться с творением богов”. И тогда Мардук решил, что этот предмет должен оставаться в одном месте, “чтобы его не вынимали” и “не отдавали никому из богов”, пока “боги, причинившие разрушения, не восстановят все”. Но когда Инанне представилась возможность установить царство в Эрехе, избранный ею царь, Уту-Хегал, “похитил Шухадаку оттуда, где он хранился; в руки свои взял его” – хотя “еще убытки не были покрыты”. Уту-Хегал самовольно “поднял оружие против города, который осадил”. И как только он сделал это, тут же упал замертво. “Река унесла его тело”.

Ведущие археологи, такие как У.Ф.Олбрайт и П.Гарленд, обнаружили, что поселения в окрестных горах были без всякой видимой причины оставлены жителями в двадцать первом веке до н.э., и после этого люди здесь поселились вновь лишь несколько столетий спустя. И по сей день в воде источников в районе Мертвого моря повышенный уровень радиации, “достаточно высокий, чтобы стать причиной бесплодия и других заболеваний животных и людей, пьющих эту воду на протяжении нескольких лет” (И.М.Блейк, “Проклятие Иисуса и чудо Елисея” в “Палестинском ежеквартальнике научных исследований”).

…Мардук пытался узнать у Гибила, где находилось это оружие… И Гибил открыл ему, что оружие было спрятано под землею: “Те семь орудий, в гору они лежат, в пещере под землей они хранятся. Оттуда устремятся вперед они в сияньи, от земли до неба от страха все оцепенеют”.
Когда Нинурта… прибыл в Нижний мир… оказалось, что Нергал отдал уже приказ начинить “семь орудий страшных” “ядами”… Хотя в “Сказании об Эрре” Нинурта продолжает именоваться эпитетом Ишум (“Опаляющий”) в тексте подробно рассказывается, как Нинурта пытался объяснить Нергалу/Эрре, что это оружие следует использовать лишь в самом крайнем случае, что прежде нужно предупредить об этом ануннаков, находящихся в районе поражения, и богов-игигов… И, кроме того, нужно обязательно отвести угрозу от человечества, потому что “Ану, господин богов, к земле питает жалость”.
…указав на несправедливость поголовного уничтожения людей и стратегическое значение избранных для уничтожения целей, Нинурта наконец убедил Нергала… согласившись не наносить удара по морям и Месопотамии, он изменил свой план: уничтожение будет выборочным, целью его будут города, в которых мог скрываться Набу, и космодром – “место, где возносятся Великие”, – завладеть которым так стремился Мардук. “…Он не получит божественного места; место где возносятся Великие на небо, я истреблю”.
“Ишум к Высочайшей горе стопы направил; Ужасных Семь (орудий) несравненных он взял с собою. К Высочайшей горе герой подходит; он поднимает руку – гора обрушилась; потом равнина у подножия Горы Высокой была погублена; в лесах ее и веточки не уцелело”.

действительно, любопытно, а почему на Синайском полуострове не находят остатков поселений, которые там по идее должны были быть в период влажного климата?.. Неужели настолько все поглощено песками?..

“В те времена, в правление царя, что раньше жил, все изменилось. Добро ушло, страданья были непреходящи. Господин (богов) разгневался, и он замыслил кару. Отдал приказ он: богам, что были там, покинуть место то…”
“То место, где Ану с небес спускался, они на гибель обрекли; с лица земли оно исчезло, в пустыню превратилось все”

Ослепительная белизна известняковых скал на горизонте резко контрастирует с чернотой равнины в том месте, где центральную равнину Синая пересекает огромный шрам… в районе загадочной широкой полосы, протянувшейся с севера на северо-восток по центральной равнине полуострова, почва черного цвета. Там, словно чьей-то гигантской рукой, рассеяно несметное множество осколков почерневшего камня.

…Ур не был единственным пострадавшим городом, как не был и эпицентром катастрофы. Были не только найдены похожие плачи, оплакивающие горькую судьбу Ниппура, Урука, Эриду, но некоторые тексты содержали целые списки погубленных городов, начиная с городов на юго-западе государства и заканчивая городами на северо-востоке, включая всю Южную Месопотамию. Таким образом, все города погибли одновременно в результате неожиданной, масштабной катастрофы – не один за другим, как то было бы в случае постепенного продвижения армии завоевателей вглубь страны, а именно одновременно.

есть ли аналогичные указания в Египте, который столь же близко к Синайскому полуострову?..

“На Землю (Шумер) опустилась беда, которой люди не знали: люди не видели раньше такого, от такого никто не спасется”. Люди умирали не от руки врага, их подстерегала невидимая смерть, “что по улицам бродит, под дорогам скитается; станет с кем рядом – и не видно ее; в дом войдет, и никто не узнает”. И никому не было спасения от этого “зла, что на землю набросилось, привидение будто… Через самые стены высокие, через самые толстые стены сочится оно, как вода; никакая дверь его не удержит, и запор не остановит ее; через дверь, как змея, вползает оно, сквозь щели, как ветер, внутрь залетает”. Кто прятался за дверями, умирал в доме; кто спасался на крыше, умирал на крыше; кто бежал по улице, падал замертво на землю: “Мокроты и кашель грудь ослабляли, рот наполнялся слюною и пеной… сонливость и немота напали на них, странное оцепененье… страшные мученья, головная боль… дух тело покидал”. Люди гибли ужасной смертью: “Люди, напуганные, едва могли дышать; Злобный Ветер зажал их в тиски, дня одного еще он им не даст… Рты увлажнились кровью, головы кровью сочатся… От Злобного Ветра бледнеет лицо”.
Невидимую смерть принесло облако, появившееся в небе Шумера и “покрывшее землю плащом, как покрывало, окутало все”. Коричневатого цвета облако при свете дня “солнце на горизонте тьмой заслонило”. А ночью оно, светящееся по краям (“Смертоносным сияньем опоясанное, заполонило всю землю широкую”), закрыло луну… Однако это не было природным явлением. Это был “великий ураган, пущенный Ану… он вышел из сердца Энлиля”. Результат действия страшного оружия, он “порожденьем единым был порожден… как горький яд богов; на западе он родился”. Злобный ветер, который “тьму несет из города в город, тучи густые несет, что окутали мраком все небо”, поднялся от “вспышки молнии”: “В горах посредине на землю упала она, из Равнины Безжалостной появилась она”.
Древние описания не уступают красочностью и точностью рассказам современного очевидца ядерного взрыва. Когда с неба были сброшены “страшные орудия”, последовала ослепительная вспышка: “они на все четыре стороны земли разлили яркие лучи, сжигая все, как пламенем”, говорится в одном тексте; в другом, плаче по Ниппуру, рассказывается об “урагане, вспышкой молнии рожденном”. Потом в небе вырос ядерный гриб – “туча густая, что окутала мраком все небо” и “поднялся ветра порыв… буря, яростно рвущая небо”. Затем ветры, дующие в восточном направлении, начали сносить облако к Месопотамии: “тьму несет из города в город, тучи густые несет, что окутали мраком все небо”. “В день тот, когда небеса содрогнулись и земля сотряслась, по земле вихрь пронесся – когда небеса потемнели, словно тенью покрытые…”
В текстах плачей говорится, что ужасные взрывы произошли “на западе”, возле “груди моря” – так описывался изгиб линии берега Средиземного моря у Синайского полуострова, – на равнине “посредине гор”, равнине, прозванной “Безжалостной”. Это место прежде служило Местом Приземления, местом, где боги возносились в обитель Ану. Кроме того, во многих текстах при описании места трагедии упоминается гора. В “Сказании об Эрре” гора возле “места, откуда Великие восходят на небо”, именуется “Высочайшей Горой”; в одном из плачей она называется “Горой Ревущих Туннелей”.

Когда Злобный Ветер начал “к горам тянуться сетью”, боги Шумера бежали из своих любимых городов. В тексте, озаглавленном “Плач о разрушении Ура”, перечислены все великие боги и богини и некоторые из их сыновей и дочерей, которые “оставили ветру” города и величественные храмы Шумера… “Так все боги бежали из Урука; они бежали от него подальше; в горах они укрылись, на равнинах дальних спасение нашли”… если кто по каким-либо причинам не мог бежать из города, Энки советовал им спрятаться под землей: “Войдите в комнату, что под землею, в темноте”, – и находиться там, пока не стихнет Злобный Ветер.
Нингаль и Наннар провели кошмарную ночь в “термитов доме” (подземной комнате) в зиккурате. Которую Нингаль запомнила навсегда. Только на следующий день, когда “ураган из города унесся прочь”, “Нингаль, желая покинуть город… поспешно облачилась” и вместе с подавленным Наннаром ушла из города, который они так любили. В последний раз проходя по улицам города, они повсюду видели смерть и опустошение: “Люди, как черепки, на улицах лежали; высокие ворота, через которые они проехать собирались, мертвые тела загромоздили; на площадях, куда на праздник народ сходился, бездыханные тела лежали в беспорядке; все улицы, по которым они проехать собирались, загромоздили мертвые тела; и там, где прежде пировал народ, грудами лежали люди”. Мертвых не погребали: “мертвые тела, как жир, оставленный на солнце, таяли сами собой”.
“На берегах рек Тигра и Евфрата лишь чахлые растения росли… В болотах поднимались вяло камыши, гнилые на корню… В садах и городах все умерло, ничто не прорастает… Никто не засевает пашни и зерна не бросает в землю, и на полях не слышно песен… В степи зверей почти не видно, все живые твари извелись… Ураган пронесся, смел все с лица земли; он проревел, как вихрь бурный, над землею, и никому спасенья нет; все опустели города, пустые стоят дома… Никто по улицам не ходит, никто не бродит по дорогам”.