“Примитивный склад мышления сохраняется в мифологии, которая представляет собой наблюдение за предметами, обремененное всем, что только может предложить драматическая фантазия. Это не сознательная поэзия, но и не полноценная наука, но в ней заключен общий источник и первичный материал того и другого” (Дж.Сантаяна).

“Мифы – это драматические истории, образующие священный документ, который либо оправдывает сохранение древних установлений, традиций, ритуалов и верований на той территории, где они приняты, либо одобряет нововведения” (Р.Грейвс, Р.Патаи).

“При изучении живого мифа… он представляется не символическим, а прямым выражением темы; это не объяснение, служащее для удовлетворения научного интереса, а выраженное в форме рассказа воскрешение первозданной реальности, призванное удовлетворить глубокие религиозные потребности, нравственные чаяния, социальные обязанности, притязания и даже практические нужды. Миф исполняет в первобытной культуре незаменимую функцию: он выражает, укрепляет и узаконивает верования; он охраняет и поддерживает мораль; он гарантирует эффективность ритуала и содержит в себе практические правила, которыми руководствуется человек в своей жизни. Таким образом, миф является жизненно важным компонентом человеческой цивилизации; это не развлекательная сказка, а мощная движущая сила; это не интеллектуальное рассуждение и не художественный вымысел, а прагматический документ, удостоверяющий первобытную веру и нравственную мудрость” (Б.Малиновский).

[в инкской империи]: “Практиковались обряды крещения и исповеди. Жертвоприношение младенцев замещалось ритуалом, в котором проливалась кровь, но жизнь сохранялась (эту практику можно сопоставить с обрезанием мужчин). В ветхозаветной истории Авраама и Исаака можно найти отголосок инкского обычая предлагать в жертву сына за грехи отца. У инков был обряд святого причастия, в котором использовался священный хлеб “санку”, обрызганный кровью жертвенной овцы” (Дж.Л.Берри, “Религии мира”).

“…Первый и самый потрясающий факт среди североамериканских индейцев, отсылающих нас к иудеям, состоит в поклонении Великому Духу, или Иегове, которое было предписано евреям божественным повелением. И это – вместо многочисленных богов, как у древних язычников, и вместо самодельных идолов. Североамериканских индейцев ни в коем случае нельзя назвать идолопоклонниками: они обращаются напрямую к Великому Духу, или Иегове, без всяких посредников, конкретных или символических…

У евреев была “святая святых”, – то же можно сказать и об индейцах с их домами совета или знахарскими домами, которые всегда считались священными местами. Индейцы, так же как и древние евреи, не позволяют женщинам молиться вместе с мужчинами; едят они также раздельно.

В своих обрядах купания и омовения во все времена года, являющихся частью религиозных установлений, они отвели для мужчин и женщин разные помещения, и в этом снова проявляется сходство (с евреями). А традиция, принятая среди женщин, удаляться из общества на время месячных истечений, абсолютно созвучна закону Моисея… После этого требуется период уединения, очищения в проточной воде и умащения благовониями – точь-в-точь в согласии с иудейскими правилами; и лишь затем женщина может вернуться в жилище своей семьи. Для дикарского народа это – поистине исключительная традиция…

Во время пиров, постов и жертвоприношений они ведут себя во многом так же, как древние евреи. У многих из них пиры очень напоминают иудейскую Пасху. Среди других наблюдается обряд, похожий на израильский Праздник Кущей, который продолжался восемь дней (как сообщает нам история, на этом празднике евреи носили ивовые ветви и постились несколько дней и ночей): в этот день индейцы приносят в жертву первые плоды и все самое лучшее, что весьма похоже на еврейские жертвоприношения, совершавшиеся во искупление греха и ради заключения мира” (Дж.Кэтлин, “Письма и записки об обычаях, традициях и обрядах индейцев Северной Америки”).

…к 1900-му году серьезные ученые уже обратились к сравнительной религии и мифологии. Это привело к возникновению двух основных подходов к параллелям между мифами отдаленных друг от друга культур. Первый подход – теория рассеяния, утверждавшая, что мифы изначально создавались в нескольких немногочисленных областях, таких как индия, а затем, еще в древнейшие времена, распространились по всему миру в ходе общения между различными культурами. Второй подход – психологический, полагающий, что основные элементы мифа – это продукты человеческой психики, универсальной для всех людей. В наши дни принимаются обе эти точки зрения, а также их синтез.

При всем громадном сдвиге в представлениях об истории древних народов, достижениях в этнологии и психологии до сих пор доминирует этот “протухший товарец”…

Изучая греческие, германские, кельтские и семитские мифы, он [Р.Грейвс] пришел к выводу, что европейская мифология может быть правильно понята только в свете первобытного матриархального периода, когда по всей Европе почиталось универсальное божество Земли-Матери – “белая богиня”.

как все-таки укоренилась эта спорная точка зрения… А ведь археология так и не дает однозначного подтверждения вообще существования какого-либо периода матриархата…

“В древней Европе не было богов. Великая богиня считалась бессмертной, неизменной и всемогущей. Религиозное мировоззрение пока еще обходилось без идеи отцовства. У богини были супруги-соправители, однако брала она их для удовольствия, а не для того, чтобы дать отца своим детям” (Р.Грейвс).

а ведь что любопытно – археология подтверждает существования в Европе где-то до 4-5-го тысячелетия до н.э. лишь одной “богини”, и лишь затем появляется множество богов… Тогда, если исходить из традиционного взгляда на религию, получается полная белиберда – люди от монотеизма переходят к политеизму (а в дальнейшем опять возвращаются к монотеизму). Это, на самом деле, довольно сильный удар по господствующей теории в истории религии…

Знаменитый французский антрополог Леви-Брюль сосредоточил свои исследования в области мыслительных процессов “примитивных” или “традиционных” народов. Он пришел к выводу, что “традиционные” культуры не делают различия между природным (или объективным) миром и мифом, а также между мифом и историей. Для людей, живущих в таких культурах, миф – это единственная возможная история. Леви-Брюль выдвинул влиятельную теорию параллельных мифов, утверждая существование в мифах единых для всех людей “мотивов” или “коллективных представлений” (общих сюжетов и действующих лиц).

“Поклоняться богам древности означало обеспечивать их материальное существование дарами и жертвоприношениями, ибо жизнь этого мира зависела от жизни богов” (Э.Дуркхейм).

“Даже самые рациональные и секуляризованные религии не могут и никогда не смогут сбросить со счетов весьма своеобразную форму мышления, которую нельзя назвать научной” (Э.Дуркхейм).

Б.Малиновский видел, что “первобытные” народы считают миф единственной имеющей значение историей и уверены в том, что вся современная объективная жизнь – это лишь повторение событий, описанных в мифах. Малиновский подчеркивал, что миф играет центральную роль во всех культурах, а не только в первобытных. Миф, с его точки зрения, – это источник ритуалов, моральных устоев и социальных отношений, это ключевой элемент в мировоззрении народа.

“Мы не вправе предположить, что какая-либо религия смогла бы долго продержаться, если бы боги не говорили” (П.Жане).

“Миф – это естественная и незаменимая промежуточная ступень между бессознательным и сознательным мышлением. Потребность в мифологических утверждениях удовлетворяется тогда, когда мы обретаем точку зрения на мир, адекватно объясняющую существование человека в космосе, точку зрения, которая произрастает из всей нашей психической целостности, из сотрудничества между сознанием и бессознательным. Бессмысленность ущемляет полноту жизни и, таким образом, равнозначна болезни. Смысл позволяет вынести очень многое, быть может, все, что угодно. Никакая наука никогда не заместит миф; миф нельзя сделать ни из одной науки. Ведь дело не в том, что Бог – это миф, а в том, что миф есть откровение божественной жизни в человеке. Не мы изобретаем миф; скорее, он говорит с нами, как слово Бога” (К.Г.Юнг).

Леви-Штросс заявлял, что если мы только смогли распутать сложные инвариантные структуры человеческого мышления, то законы поведения человека можно было бы сформулировать с такой же точностью и определенностью, как закон гравитации.

Будучи профессором Гейдельбергского и Базельского университетов, Ясперс чрезвычайно увлекся фактом независимого и параллельного развития великих мировых религий, произошедшего за сравнительно короткий отрезок истории – приблизительно за пять столетий, – на протяжении которого независимо друг от друга явились пророки в Китае, Индии, Иране и Палестине. Ясперс отметил, что это был первый серьезный сдвиг от “мифа” к “логосу”, от мифологического мировоззрения к философским размышлениям и религии в современном смысле слова. На протяжении “мифологической эпохи” в мышлении отношения с богами строились на взаимовыгодных сделках, основанных на восхвалении божеств или жертвоприношениях. Но затем боги уступили место Богу. Греческие философы отказались от политеизма своих предков и впервые стали рассуждать о Боге как единой силе. Ясперс пытался понять. Почему подобная ситуация сложилась почти одновременно в различных удаленных и независимых друг от друга местностях. Ясперс назвал этот период “осевым периодом”.

“В этом периоде времени сосредоточены самые исключительные события. В Китае живут Конфуций и Лао-цзы, складываются все школы китайской философии, включая учения Мо-цзы, Чжуань-цзы, Ли-цзы и множество других; Индия представляет Упанишады (священные писания) и Будду и, подобно Китаю, переживает весь набор философских концепций, вплоть до скептицизма, материализма, софизма и нигилизма; в Палестине являются пророки сперва – Илия, затем – Иеремия, затем – Исайя; Греция приветствует явление Гомера, философов Парменида, Гераклита и Платона, трагиков Фукидида и Архимеда. Все, что связано с перечисленными именами, развилось на протяжении этих нескольких столетий почти одновременно в Китае, Индии и на Западе, причем регионы эти ничего не знали друг о друге” (К.Ясперс).

Ясперс, конечно, преувеличивает изолированность перечисляемых регионов, поскольку между ними велся интенсивный обмен и товарами, и идеями. Другое дело, что мало простого появления идеи, – гораздо важнее психологическая готовность людей воспринять эту новую идею!!! И тогда мы получаем еще и другую проблему: а почему именно в этот короткий период на широчайших просторах практически одновременно созрели условия для восприятия новых идей?.. Версия – древние боги уже давно не появлялись и верить в них уже не было никакой необходимости (покарать они не могли, милостей особых тоже не приносили)…

“Мифологическая эпоха с ее безмятежностью и самодостаточностью подходила к концу. Греческие, индийские и китайские философы инстинктивно отталкивались от мифологии, так же как и пророки со своими идеями Бога. Рационализм и рационально проясненный опыт вступили в борьбу с мифом; борьба эта развивалась, отстаивая превосходство единого Бога над несуществующими демонами, и в конце концов этическая религия возобладала над неправдоподобными фигурами божеств. Религия стала этической, и величие Бога благодаря этому возросло” (К.Ясперс).

но остается весьма непростой вопрос – а почему не победил, скажем, атеизм (хотя бы в каких-то регионах)? Почему повсеместно утвердилась именно религия?.. Ведь даже единый Бог (при его “надуманности”) опять-таки не смог ни покарать, ни помиловать в реальной обыденной жизни… Должен был быть какой-то дополнительный стимул, повернувший мировоззрение целых цивилизаций именно в это русло…

“Миф, с другой стороны, стал материалом языка, который с его помощью выражал нечто совершенно отличное от первоначального значения мифа; миф превратился в притчу. Мифы переплавлялись, в течение этого переходного периода в них открывали новые глубины, что было своего рода мифотворчеством на новый манер” (К.Ясперс).

Ясперс ощущал, что человечество находится на грани нового “осевого периода”, первого за всю историю периода, когда земной шар объединится сетью телекоммуникаций. Это тоже может оказаться критической точкой в духовном развитии человечества.

этот период начался уже задолго до этого – с переходом к развитию цивилизации на базе машинной технологии…