Первые свидетельства о появлении в Мексике признаков одомашнивания (доместикации) маиса относятся к V тысячелетию до н.э. В IV тысячелетии в долине Теуакана, расположенной неподалеку от Табаско, к северо-западу, распространяется ранее маисовое земледелие. Точкой отсчета для перехода местных охотников и собирателей от кочевого и полукочевого образа жизни к оседлости и земледелию становится жизнь в долине Теуакана в середине III тысячелетия до н.э. Однако это были всего лишь общинные поселения, не имевшие очень сложной социальной организации. О таком важном шаге, как появление государства, можно говорить лишь в связи с возникновением цивилизации ольмеков во II тысячелетии до н.э. (а по мнению некоторых – в III). Эта цивилизация просуществовала до начала нашей эры и, как это случается в истории, непонятным образом исчезла.

автор либо не знакома с выводами Вавилова, относящими окультуривание маиса на более чем 5 тысяч лет ранее, либо их просто игнорирует…

Фигурки людей в одеяниях игроков в мяч напоминают столь обычный в более поздние времена ритуал. К сожалению, нам не известны ни ритуалы, связанные с жизненными циклами, ни космология, ни большая часть верований, формировавших основы религии.

значит, игра в мяч идет еще с тех времен!..

Долгое время древняя ольмекская цивилизация оставалась для исследователей неуловимой. Разрозненные ольмекские памятники приписывались то одной, то другой культуре региона. И только в 30-е годы ХХ столетия мексиканский ученый Жорж Вайан заявил о специфическом ольмекском стиле искусства, после чего начались активные полевые работы в Табаско. Американские археологи М.Стирлинг и Ф.Дракер представили материалы раскопок в двух крупных центрах – Ла-Венте и Трес-Сапотес.
Однако последовавшие за этим многочисленные открытия показали, что речь идет не о специфическом стиле, а о новой, неизвестной цивилизации, предшествовавшей майя и астекам. Именно тогда и появилась идея “материнской культуры”, согласно которой все мезоамериканские цивилизации возникли от ольмекской. Эту концепцию на протяжении последних десятилетий активно разрабатывал крупнейший американский археолог-американист Майкл Ко. Суть концепции сводилась к следующим положениям. Во-первых, основные характеристики мезоамериканского искусства, его религиозная направленность возникли сначала у ольмеков побережья Мексиканского залива. Затем ольмеки смогли внедрить эти характеристики по всему региону. Для всех более поздних культур эти основы стали моделью для воспроизведения. Во-вторых, общими типологическими признаками для всех мезоамериканских культур являются: городская планировка с прямоугольной главной площадью; искусственные платформы, пирамиды с храмами; дворцовые постройки; монументальная скульптура, включающая алтари, стелы, статуи. В-третьих, общие научные знания: иероглифическое письмо, счет или же графически сходная символика; расписная керамика и предметы мелкой пластики со специфическим орнаментом или сюжетами.
Самым необъяснимым и уязвимым пунктом этой теории – при всей ее очевидности – явилась невозможность объяснить, каким именно путем осуществлялось столь грандиозное влияние на весь регион.

и здесь мы имеем возникновение готовой цивилизации “из ниоткуда”…

Была предложена гипотеза о неместном происхождении создателей ольмекской культуры, которые вторглись на эту территорию около IX века до н.э. и установили свое господство над жившим здесь населением. Кроме того, было очевидно, что одновременно с ольмеками по соседству существовали и другие культуры, которые развивались в одном направлении, но разными путями, как, например, сапотеки.
Успехи в изучении древних ольмеков оказались так велики, что даже возникла абсурдная гипотеза о существовании грандиозной империи ольмеков, протиравшей свое влияние чуть ли не на весь континент. Наиболее объемно и увлекательно ее изложил ученый Жак Сустель. Однако это построение выглядит примерно так, как выглядел бы вывод о существовании могущественной империи евреев, сделанный на основании факта присутствия христианских церквей по всему миру.

любопытное соображение…

Против модели “материнской культуры” выступила политически корректная школа “равного участия” Поля толстого. Ее сторонники стоят на упрощенной позиции: архаические общества Мезоамерики эволюционировали в одно и то же время, и поэтому нельзя отдавать преимущество той или иной отдельной культуре или региону.
Ученые до сих пор так и не пришли к общему мнению. Таким образом, загадка происхождения цивилизации ольмеков и способа ее влияния на более поздние культуры, в частности майя, продолжает оставаться неразгаданной.

Судя по данным археологии, это [цивилизация ольмеков] были ритуально-административные центры, рассеянные по всей территории и располагавшиеся чаще всего вблизи рек. Подобные ритуальные центры принято называть протогородами. Поселения из рассеянных домохозяйств соответствовали родоплеменной организации общества. Они не являлись составной частью протогорода и могли располагаться на значительном от него удалении.

…известно около 10 археологических центров ольмеков. Четыре из них, наиболее крупные, относительно равномерно расположены по территории цивилизации вдоль побережья Мексиканского залива, на некотором удалении от моря. Это (с запада на восток) Трес-Сапотес (500-100 гг. до н.э.), Лагуна-де-лос-Серрос (900-500 гг. до н.э.), Сан-Лоренсо (1350-700 гг. до н.э.) и Ла-Вента (1100-400 гг. до н.э.). Вокруг этих крупных центров, в основном в центре и на западе, возникали и более мелкие, некоторые из которых как бы противостояли главным.

какой-то разнобой в датировках… Так, получается, что Сан-Лоренсо уже загнулся к моменту возникновения Трес-Саапотес… А в Старом Свете у одной и той же культуры мы не наблюдаем подобного, – даже если какой-то город приходит в упадок, то он все-таки не загибается до конца пока еще жива культура в целом…

Ольмекские настенные росписи и рельефы встречаются в горных пещерах на достаточном удалении от основной территории цивилизации, вплоть до центральной Мексики, что свидетельствует о значительном культурном влиянии на сопредельные регионы.

Городская планировка представляла собой серию построек на платформах вдоль осевой дороги, ориентированной с юга на север. Платформа как универсальный элемент мезоамериканской культуры имела двойное значение: во-первых, это был способ спасения от воды и сырости и, во-вторых, они символически отделяла мир живых от мира мертвых.

если судить по плану Ла-Венты, то ориентировка была не столь уж строгой – ось отклоняется от направления на север градусов на десять к западу…

откуда вывод о каком-то символическом значении дороги?.. Так, гипотеза автора?..

Одним из наиболее изученных и долговечных ольмекских городов является Ла-Вента. Его площадь составляла около 200 Га, а население независимых поселений оценивается в 18 тысяч человек. Планировка этого города великолепно иллюстрировала “реинкарнационную” концепцию: главный вход в комплекс (и профанная часть) располагался на юге, а далее дорога вела на север, воплощавший место древней прародины. Одновременно чем дальше на север, тем сакральнее становились постройки архитектурного ансамбля города. В планировке городской ансамбль выглядел достаточно симметричным относительно центральной осевой улицы.

на плане также не видно и особой симметричности…

В южной части ансамбля вдоль центральной дороги располагалось несколько платформ, на которых, возможно, воздвигались административные постройки или жилье знати. Затем посредине города находилась центральная часть “дороги жизни”, которая расширялась до размеров прямоугольной площади, окруженной платформами. С западной стороны платформ с постройками было три, а с восточной – одна, представлявшая отдельный акрополь. Северная сторона площади перекрывалась платформой сложной конфигурации. Поверх нее располагалась круглая ребристая пирамида, достигавшая 30-метровой высоты. У подножия пирамиды ставились монументальные памятники – стелы и каменные фигуры.

надо заметить, что по крайней мере две характерные черты – планировка, явно привязанная к единой дороге, и пирамида, в которую упирается данная дорога – очень перекликается, скажем, с планировкой Теотиуакана, который абсолютно не относится к ольмекам академической наукой…

Пирамида разделяла городской ансамбль на две асимметричные половины. Именно от нее по направлению к северу начиналось сакральное пространство города.
По архитектурному решению оно напоминало хорошо известную в более поздние времена площадку для ритуальной фратриальной игры в мяч, воплощавшей вход в преисподнюю. Это была часть “дороги смерти”, вдоль которой возвышались две параллельные постройки. От пирамиды вниз на площадку вела лестница, символизировавшая спуск в преисподнюю.

все у них, у историков, что-то “воплощает”… Так можно придумать все, что угодно… Если современный архитектор и действительно воплощает свои представления в зданиях, а главный архитектор города – в общей его планировке, то что же в этом “сакрального”?.. Что же тогда “символизирует” план Москвы?.. Сеть паука или черную дыру?..

Под этой дорогой-площадкой, символизировавшей уже саму преисподнюю, был помещен тайник с 16 фигурками – изображениями глав родов племени, которые как бы собирались у шести стел с символическими знаками. Сверху над тайником располагалось замаскированное отверстие, в которое можно было смотреть за происходящим. Видимо, ольмекские жрецы ожидали советов от родоначальников племени. Поверх северной части площадки было сложено большое мозаичное панно, изображавшее морду ягуара, под которой располагались четыре подвески, состоявшие каждая из четырех фрагментов, что, безусловно, также воплощало единство племени, состоявшего из 16 родов, организованных в четыре фратрии.

а головы-то у всех фигурок “мудрецов” вытянутые!..

Сразу после панно находилась важнейшая часть сакрального комплекса – четыре пустые гробницы и одно погребальное сооружение, в котором были найдены останки двух детей.
В первой из пустых гробниц был великолепный саркофаг вытянутой формы, с закругленными углами, накрытый тяжелой прямоугольной крышкой-панелью. Он был высечен из глыбы песчаника. Костей в нем не оказалось, но были нефритовые украшения и статуэтки. По словам известнейшего мексиканского исследователя Игнасио Берналя, “у ольмекского саркофага было иное значение: он представляет собой ягуара так, как если бы тот вобрал в себя покойника, наподобие того, как иногда в его раскрытую пасть вписывается живой человек”.

странно… Украшения и статуэтки есть, а покойничка-то и нет!?. Поскольку на грабителей тут свалить уже нельзя (странные были бы грабителя, утаскивающие покойника, но оставляющие украшения), на голову читателя вываливается даже подобная чушь…

любопытно, а каково качество исполнения самого саркофага?.. в тексте – ни слова об этом…

Внутри холма находились еще три сходные между собой гробницы. Одна из них была сложена из плоских плит песчаника и также оказалась пустой. Вместо тела человека здесь также были обнаружены лишь украшения, расположенные соответствующим образом на овальном красном пятне. Там, где должна была быть голова, лежали две ушные вставки. Затем – нефритовое ожерелье, нагрудные подвески и статуэтки. Две другие гробницы отличались лишь незначительными деталями.

а все-таки куда делись тела?.. Испарились что ли?.. Прямо мистика какая-то… Остались даже ушные вставки, а скелетов нет!.. И почему какие-то саркофаги оказываются пустыми, но отнюдь не все?!. Что за правило “выборки”?..

вообще, тема пустых “саркофагов”, встречающихся по всему миру и тяготеющих к мегалитическим сооружениям, постепенно превращается в одну из самых таинственных загадок. То ли покойничков специально в какой-то период непостижимым образом изымали, зачем-то “заметая следы”… То ли они возносились наподобие Христа… То ли состояли лишь из испаряющихся веществ (тогда чьи это покойнички?)… То ли это вообще не саркофаги…

Самая любопытная гробница располагалась в северной части погребальной платформы. Она была сложена из базальтовых вулканических столбов в виде дома и ориентирована по главной оси юг-север. На полу были обнаружены два овальных красных пятна, на которых лежали фрагменты детских скелетов, что заставляет вспомнить миф о близнецах, которые являются едва ли не главными культурными героями мезоамериканской мифологии. Четыре пустые гробницы скорее всего имеют отношение к представлениям о структуре власти и связаны с главами четырех фратрий или родов

на основании каких признаков сделан вывод о “детских” скелетах?.. Только лишь, исходя из размеров, или были еще какие-то признаки?.. Если только размеры, то почему бы не вспомнить мифы о карликах?..

Расположение голов внутри ансамбля Ла-Венты явно указывает на их сакральное значение, связанное с прапредками, поскольку их четыре – видимо, по числу фратрий в племени (или родов во фратрии). Они находятся на одной линии, как бы отчеркивая северную границу центра и указывая в сторону легендарной прародины.
В Сан-Лоренсо обнаружено 10 гигантских голов.

Для всякого уважающего себя искателя Атлантиды нет сомнений в том, что каменные головы являются портретами жителей некогда исчезнувшего легендарного материка. Поклонники инопланетян с не меньшей уверенностью утверждают, что это головы космонавтов в шлемах. Но есть и такие, кто обнаруживает в чертах губастых лиц явные признаки негроидности. Таким образом, мы получаем некий собирательный образ негра-инопланетянина, а цивилизация ольмеков сразу переходит в разряд не просто “загадочных”, а даже “таинственных”. Тем не менее, уже не раз было показано, что антропологические черты голов вполне соответствуют чертам местного населения и характеристикам изобразительного стиля ольмеков.
Как бы то ни было, загадка появления такого странного, типично ольмекского памятника, как гигантские головы, до сих пор продолжает оставаться одной из наиболее спорных проблем древнеамериканской археологии.

Если уже “не раз показано”, то почему продолжает оставаться загадкой?.. где логика?..

…обнаруженных к настоящему времени голов в распоряжении археологов не так уж и мало – всего около 20, из которых 10 находятся в Сан-Лоренсо, четыре – в Ла-Венте, две – в Трес-Сапотес и одна – в Ранчо-ла-Кобата.
Было написано немало работ, в которых предпринимались попытки понять смысл и назначение этих памятников. Однако дело осложнилось еще и тем, что по мере удаления от “метрополии” ольмеков стали обнаруживаться головы размером поменьше, а также круглые каменные шары, имевшие что-то неуловимо общее с ольмекскими головами. Так, например, в расположенном у Тихоокеанского побережья на границе с Гватемалой центре Исапа, существовавшем чуть позже ольмеков, круглые шары небольшого размера были обнаружены рядом с маленькими каменными столбами, которые вполне могли служить для них подставками.
Характерной особенностью гигантских голов, помимо их огромного размера, является выражение лица, которое в каждом случае индивидуально, однако этой детали исследователи внимания практически не уделяли. Анализ памятников сводился в основном к оценке размеров и материала, попытке определить антропологические признаки и характер головного убора.