По своей планировке хеттский дом не похож на греческий. В нем не было вестибюля и центрального зала. Комнаты располагались в произвольном порядке, группируясь вокруг внутреннего дворика. Тот иногда находился прямо перед домом.
Хетты строили дома обычно из кирпича-сырца на каменном фундаменте. Отдельные камни заподлицо подгоняли друг к другу, обходясь без строительного раствора. В лесистой местности использовались деревянные балки. Нередко здания насчитывали несколько этажей. Из окон или дверей верхних этажей можно было по приставной лестнице спуститься вниз, на соседнюю крышу.
Крыша дома была плоской; ее мастерили из сплетенных и обмазанных глиной ветвей, положенных на деревянные стропила. По крыше можно было ходить. Если хозяин болел и не мог добраться до храма, то очистительные церемонии совершались прямо у него дома – чаще всего именно на крыше.
Дом освещался и проветривался благодаря огромным низким окнам, которые закрывались ставнями; решетка на окнах отсутствовала. Хеттские дома, дворцы и храмы были залиты светом; в них всегда притекал свежий воздух; они казались распахнутыми настежь. Пусть города хеттов были ограждены стенами, но хеттский дом вовсе не напоминал собой крепость.

Интерьер хеттского дома отличался простотой. В доме имелись очаг и каменный сток. Основными предметами мебели являлись кровать, стул, стол и сундук. Мебель была менее громоздкой, чем наша. Ее легче было вынести из помещения и перевезти на другое место. Внутри хеттских домов встречаются также небольшие вымощенные комнатки, возможно ванные или туалеты.
Присаживаясь, хетты для большего удобства подкладывали под себя подушки. Самое высокое сиденье в доме предназначалось для главы семьи или уважаемого гостя. Взобраться на это сиденье можно было лишь с помощью специальной скамеечки. В домах знатных людей и кровать была такой высокой, что на нее поднимались по ступенькам или приставным лестницам. Воистину, за возвышение при дворе требовалось смириться с определенными неудобствами. Бедняки, разумеется, не затрудняли себе жизнь подобным способом.
В зажиточных домах на полу перед кроватью лежали тканые коврики, чтобы, сняв обувь, человек не простудился, перешагивая по каменным плиткам.
Подвал хеттам заменял огромный (высотой около двух метров) глиняный сосуд, врытый в пол. В нем хорошо сохранялись продукты, ведь внутри было сухо и прохладно.
В доме непременно имелась зернотерка. Она состояла из двух камней: камня с углублением, в которое насыпали зерно, и ступы, умещавшейся в руке. Среди других предметов, которые встречались в домах хеттов, можно назвать веретено, ткацкий станок, металлическое зеркало, глиняные амулеты, игрушки.

Пища хеттов была простой, но сытной и здоровой. Рацион простых людей составляли овощи, фрукты, хлеб, пиво, молоко и молочные продукты. Люди побогаче чаще питались мясом. Вино и выпечку приберегали для праздников; ими же угощали богов. Пиво считалось народным продуктом. Его пили теплым, не разливая в чашки, а потягивая с помощью тростниковых трубочек прямо из больших сосудов.

Анатолия изобиловала полезными ископаемыми. Поэтому нет ничего удивительного в том, что хетты хорошо разбирались в обработке металлов. Еще до появления хеттов в Анатолии добывали медь и серебро. Однако самым ценным металлом считалось железо. Оно пользовалось большим спросом у правителей соседних стран, но технология его плавки была плохо освоена; секрет его изготовления знали лишь отдельные мастера. Из железа изготавливали украшения, небольшие культовые предметы, а иногда и оружие.

К числу ценных металлов, наряду с золотом, серебром и железом, относился и свинец. Из него также мастерили культовые предметы. Бронза и медь ценились менее высоко. Они шли на изготовление бытовой утвари и оружия.

Жители Малой Азии – хатты – изготавливали железо еще в III тысячелетии до нашей эры. В.В. Иванов в своей работе «История славянских и балканских названий металлов» впервые детально описал становление металлургии железа. Он подчеркнул, что в древности металлургия была неразрывно связана «с другими видами деятельности, которые только позднее дифференцируются, становясь отдельными ремеслами (гончарное производство, ювелирное дело, стеклодувный промысел)».
Так, первоначально оксиды железа могли использовать гончары, ведь цвет глины меняется от содержания в ней этих оксидов. При производстве керамики, а также меди и бронзы древние мастера получали железо в виде шлаков, но относились к нему как к отходу производства. Однако в некоторых районах Малой Азии в погребениях XXI века до нашей эры уже встречаются железные изделия.

В «каппадокийских табличках» не раз упоминается драгоценный металл «амутум» – железо. Его сбыт строго контролировали правители анатолийских городов-государств.
Как показали лингвистические исследования, проделанные В.В. Ивановым, хетты, переселившись в Анатолию, переняли у живших здесь хаттов технологию выплавки железа и само название этого металла. Впоследствии это название проникло в хурритский и аккадский языки, а затем в языки многих других народов Евразии, например в греческий, славянские, литовский, древнекитайский языки. К этому названию восходит и русское слово «железо». «Греки до времен Эсхила сохраняли память о «халибах» – хатти, первых изобретателях железа и стали, живших на черноморском берегу Малой Азии», – отмечал В.В. Иванов. В то же время оказалось, что исконное кавказское название железа, восстановленное по данным адыгейского, убыхского, кабардинского языков, совпадает с хаттским.
Хатты, как позднее и хетты, использовали железные предметы в различных ритуалах; они служили символами царской власти. Так, известно сообщение о том, что царь Анитта получил от правителя хаттского (или хурритского) города Пурусханды железные скипетр и трон. Сам хеттский царь именовался «великим царем из железа».

Как показали советский хеттолог ГГ. Гиоргадзе и его чешская коллега Я. Зигелова, хеттские мастера использовали несколько видов железа: обычное «железо», которое изготавливали из руды, «черное небесное» (также «черное» или «небесное») железо – так называли метеоритное железо; оно было более крепким, чем рудничное, – и «хорошее/чистое» железо (очевидно имелась в виду сталь).
В.Г. Ардзинба составил пространный перечень предметов, которые хетты изготавливали из железа: «Три типа трона, скипетр, калмус (посох, напоминающий авгурский), жезл, копье; символы, использовавшиеся в ритуале и культе: шарики (и кусочки) из железа, модельки яблок, языков, неба, земли, модельки кораблей, дверей, алтари, различные виды сосудов, гвозди, подставки для статуэток, статуэтки, обычно выполненные в виде фигурок, изображающих мужчину или женщину, животных или просто палицу (булаву)… Из железа изготовлялись различные украшения: кольца (для ношения на руке и на ноге), серьги, нагрудные украшения. Но особенно существенно то, что из железа делались и предметы хозяйственного, бытового назначения и оружие: «длинные сосуды», ножи, молоты, серпы, кинжалы (и в особенности железные лезвия), мечи, копья, топоры, палицы… Возможно, что одним из самых массивных железных изделий хеттских мастеров являлся сакральный трон; в ритуалах на священном престоле часто совместно восседали два человека – царь и царица».

Пил (особенно для работы с камнем) в этом перечне нет!..

Хеттская культура бедна подлинными шедеврами искусства, если сравнивать ее с месопотамской, минойской или египетской культурами. «Тут мало воображения, тонкого изящества, вдохновенного таланта или технического совершенства, одна грубая сила, которая сразу ощущается и в огромных настенных рельефах, и в изделиях малых форм», – писал Джеймс Маккуин. Впрочем, многие произведения хеттского искусства, возможно, еще не найдены. Так, нам неизвестны царские гробницы хеттов. В той же Хаттусе достоянием археологов стали в основном монументальные каменные барельефы, если не считать небольшие печати и статуэтки.

Хеттские цилиндрические печати – «весьма исключительное явление, и изображения на них не восходят к вавилонскому репертуару» (О. Герни). Печать имела форму небольшого конуса, цилиндра или кубика. Реже попадались кольца с печатями или печати, похожие на пуговицы. На царских печатях встречались клиновидные письмена, сообщающие имя царя, «монограмма» царя под крылатым солнечным диском, а также различные символические сцены, например изображение бога-покровителя, обнимающего царя (подобными печатями скрепляли договоры). Часто встречались изображения орла, грифона или какого-либо другого животного.

Поразительно пристрастие хеттов к монументальным наскальным произведениям. Пожалуй, вряд ли назовешь другой народ, который взялся бы высекать такой громадный рельеф, как в Карабеле, на побережье Малой Азии. «Вероятно, горы для хеттов были чем-то большим, чем просто среда обитания, – писала российский искусствовед Наталья Боровская. – В религии хеттов существовал культ камня, даже небесный свод они считали каменным». Недаром самым известным памятником хеттского искусства является скальная галерея в Язылыкае, описанная выше.
В конце XIV века до нашей эры хеттские скульпторы стали создавать наскальные рельефы и в отдаленных районах Хеттской державы – на горных перевалах, по берегам рек и обочинам важных дорог. Чаще всего их сопровождали надписи на хеттском языке; они приписывали их создание воле царя или его родственников. Сами заказчики обычно тоже были изображены на этом рельефе.

Сохранившиеся произведения хеттского искусства позволяют судить о некоторых принципах, которыми руководствовались художники. Очевидно, хетты, как дети, принимались изображать человека с головы, поэтому голова получалась крупнее обычного, а ноги, наоборот, укорачивались.
Хеттский художник вообще не задумывался о композиции изображения. Он начинал вырезать рельеф примерно посредине и продолжал сразу по всем направлениям – словно у каменной плиты не было краев. Его как будто не волновало, что одни фигуры повисали в воздухе, другие оказывались явно несоразмерными. Если ассирийцы старались расположить персонажи композиции на одной линии, то хетты не делали этого. На хеттских рельефах люди и животные повисают – «плывут как рыбы в аквариуме». Руки, ноги, предметы парят в пространстве, напоминая, скорее, иероглифы, выпавшие из строки. И, наоборот, хеттские надписи, выполненные иероглифами, кажутся иной раз миниатюрными рисунками.
Произведения хеттского искусства довольно натуралистичны. В то же время некоторые элементы композиций хеттские мастера изображали строго в соответствии с каноном. Так, голова мужчины всегда изображалась в профиль, плечи и грудь – анфас, а ступни ног – тоже в профиль. Это соответствовало представлениям художников древнего Востока об идеальном мужском портрете.

Это – каноны древнеегипетских изображений – см. Раушенбаха!..

Отгремела великая битва. От стен Кадеша отступили две армии. Теперь Хеттская держава находилась на вершине могущества. Она была сильна как никогда. Ее правители поддерживали тесные отношения со всеми соседними странами, стараясь решать любые споры дипломатическим путем и редко ввязываясь в крупные военные конфликты, ведь они могли угрожать самому существованию их державы.
Вместе с союзными ей территориями Хеттская держава простиралась от Восточной Анатолии до Эгейского моря на западе и от Черного моря на севере почти до Леванта. На востоке она поглотила соперничавшее с ней прежде царство Митанни, а также часть территории ослабевшей Ассирии. На юге хетты подчинили себе Северную Сирию, непосредственно соприкасаясь с владениями Египта, отношения с которым стали со временем дружественными. На западе хетты настойчиво колонизовали окраину Малой Азии.
Так минуло время царствования Хаттусили III и Тудхалии IV. В пору правления Арнуванды III, сына Тудхалии IV, политическая обстановка в Анатолии резко изменилась. Из «Обвинения вероломного Маддуватты из страны Циппасла» мы узнаем, как осложнилось положение хеттского царя.
Страна Циппасла лежала где-то на западе Малой Азии. Первоначально Маддуватта был мелким вассалом Хеттского царства. Свои земли – «горную страну Циппасла» – он получил в дар от царя Тудхалии IV, но постепенно он завладел всей юго-западной частью Малой Азии. Арнуванда говорит: «И преступил Маддуватта клятву, принесенную отцу Солнца, и захватил всю страну Арцаву». У Маддуватты хватило сил даже напасть на Аласию (остров Кипр).
Из этого же «Обвинения» явствует, что восстали и другие области Хеттской державы. На ее западной границе образовалась коалиция хеттских врагов. На востоке объявился некий мятежник Мита. Зато на южных рубежах страны опасность улеглась. В Ассирии после убийства царя Тукульти-Нинурты I, – заклятого врага хеттов, угнавшего в неволю тысячи хеттских подданных, – вспыхнула смута, и ассирийцам было не до новых походов. Беда пришла с запада. Начиналось великое переселение народов.

На западе хеттам противостояла Аххиява – объединение ахейских племен, занимавших Пелопоннес, Македонию, Крит, острова Эгейского моря и Милет (Милаванду). Это объединение, традиционно называемое Микенской Грецией, было на исходе бронзового века третьей великой державой Восточного Средиземноморья.
С середины II тысячелетия до нашей эры микенские греки поддерживали тесные отношения с Троей. Правда, можно лишь в общих чертах представить себе, как складывались эти отношения до знаменитой Троянской войны. Археологи пока не отыскали городские архивы Микен. Гораздо лучше нам известны официальные документы хеттов. Вот и получается, что историю Микенской Греции – Аххиявы, как она именуется в хеттских сообщениях, – нам приходится изучать по текстам, найденным при раскопках Хаттусы.
В копиях писем, адресованных в Микены, хеттский царь всякий раз, даже жалуясь на набеги греков на берега Малой Азии, называет царя Аххиявы «своим братом», пусть это обращение и звучит формально. Такой титул ставит правителя Аххиявы вровень с египетским фараоном и самим царем хеттов. Судя по тому, что мы знаем, хетты и микенцы долго пребывали в переписке друг с другом. Были в их отношениях и напряженные моменты, были и более счастливые времена. Они то дружили, то враждовали. Однако отношения между собой поддерживали всегда.
К сожалению, письма самих микенских властителей, адресованные «хеттскому брату», до сих пор так и не найдены в архивах Хаттусы. Поэтому мы можем лишь по косвенным фактам реконструировать отношения между двумя странами.
В Микенах и других городах Греции найден, например, целый ряд глиняных табличек, где упомянуты выходцы из Малой Азии. Там не раз встречаются Tros (троянец), Troia (троянка), Aswiai (азиатки), Milatiai (женщины Милета) и другие.
Неизменно речь идет о чужеземцах, попавших в Аххияву. Там, где упомянуты женщины, это работницы, привезенные из Малой Азии. Все названия свидетельствуют о том, что жизнь микенских греков задолго до Троянской войны была тесно связана с Малой Азией, островами, лежащими у ее берегов, и Троей. Очевидно, греки не раз совершали разбойничьи походы, нападая на побережье Малой Азии и соседние острова и вывозя оттуда добычу – пленников.
Вот пример тому – письмо одного из пострадавших царьков могучему правителю хеттов Муваталли (оно датировано примерно 1300 годом до нашей эры). Он жалуется, что некий Пиямараду напал на его остров Лазбу (Лесбос) и увел оттуда ремесленников в Миллаванду (Милет) – своего рода форпост микенских греков в Малой Азии.
Впрочем, ясно и другое. В разбойничьи походы ради добычи рабов пускались и хетты. Для того времени это было привычным делом. Правда, согласно хеттским документам, эти походы ограничивались лишь оконечностью Малой Азии. Пока не обнаружено никаких упоминаний о женщинах, увезенных в рабство из Аххиявы, например, из Пилоса, Микен или «семивратных Фив». Наблюдается одностороннее наступление: с запада на восток, из Аххиявы в Малую Азию, но никак не наоборот.

В XIII веке до нашей эры эта экспансия – или, говоря старинным языком, грабительские набеги – стала обыденным явлением. Она напоминает натиск «северных разбойников» – норманнов – на Францию, Британию и Ирландию в IX веке нашей эры. Хеттские цари вначале взывают к благоразумию своих соседей, просят их прекратить набеги, сдержать своих «героев»-разбойников. Терпению хеттов приходит конец. Давние отношения надо разорвать.
И вот уже Тудхалия IV требует от своего «вассала» из сирийского государства Амурру не торговать с греками. В этом договоре, заключенном в 1220 году до нашей эры, хеттский царь отказывается даже упоминать правителя Аххиявы в традиционной формуле рядом с царями Египта, Вавилона, Ассирии. Этот жест означает не только недовольство политикой греков, но и настоящую вражду с ними. Вражда положила начало войне.

В XIII веке небольшое государство Вилуса, – оно пребывало в зависимости от хеттов, – стало объектом постоянных атак со стороны микенских греков или их союзников.
Вилуса располагалась на северо-западе Малой Азии – там же, где лежала Троя, воспетая Гомером.
С лингвистической точки зрения название Wilusa (Вилуса) можно соотнести с греческим названием (W) llios (Илион). Это была Троя.
Дальше начинаются разногласия.
Вот первый сценарий прошлого. Что если самой Троянской войны не было никогда? Был лишь ряд грабительских набегов, разбойничьих походов или военных экспедиций. В памяти потомков эти события слились в одну долгую войну, длившуюся – почему бы нет? – десять лет кряду. Возможно, вместо одной большой войны был десяток походов, один из которых увенчался взятием и разрушением Вилусы-Илиона. Возможно, некоторыми из этих походов руководили племенные вожди, которых звали Одиссей, Ахилл, Аякс, Менелай, Агамемнон. Некоторые ученые полагают, что гомеровский эпос описывает события, протекавшие на протяжении ста с лишним лет.
В памяти рапсодов и аэдов – странствующих певцов, что разносили по городам и весям рассказы о славном прошлом, – эти события слились воедино. И «Илиада», возможно, начиналась с разрозненных песен, своего рода саг, воспевавших походы отдельных героев к берегам Малой Азии. Очевидно, поэме предшествовал цикл героических песен наподобие французских средневековых сказаний о Карле Великом или былин о киевских богатырях.
Можно добавить, что возвращение домой после удачного похода тоже было сопряжено с риском. Ахейцы – эти норманны античности – подчас скитались по всему Средиземному морю, сталкиваясь с дикими племенами, населявшими отдельные острова и побережья. Из рассказов про эти приключения сложилось историческое ядро «Одиссеи» – другой великой поэмы Гомера, все еще принимаемой за сказочный вымысел.