Исследования Н.Я. Марра, посвященные урартской клинописи, были продолжены П.И. Мещаниновым, которым была составлена сводка высказываний Н.Я. Марра об урартском языке. В ряде статей, помещенных в «Докладах» и «Известиях Академии наук СССР», П.И. Мещанинов, пользуясь коллекцией фотографий, хранившихся в Яфетическом институте, издавал и переиздавал урартские надписи. Этот богатый архив фотографических снимков явился результатом интенсивной работы русских ученых по собиранию эпиграфических памятников на турецкой территории, занятой русскими войсками в 1915-1917 гг.

В 1915-1916 гг. в Ванском районе работали С.В. Тер-Аветисян (по поручению Академии наук) и от Кавказского музея – А.Н. Казнаков, доставившие в музей не только эстампажи и фотоснимки, но и 20 подлинных надписей. Фотографии с последних, выполненные Б.Н. Шаховским, были переданы в 1917 г. в Московское археологическое общество.

В 1916 г. И.А. Орбели, участвовавший в экспедиции Русского археологического общества, раскопал в нише Ванской скалы «Хазине-капуси» большую стелу, клинописный текст летописи Сардури, сына Аргишти. Этот замечательный памятник по своему значению и размеру может сравниться только с анналами Аргишти, сына Менуа, высеченными на южной стороне Ванской скалы.

Фотографии с урартских памятников во время поездок в Турцию выполнял А.В. Лядов, сопровождавший А.А. Бобринского в 1916 г., а А.А. Флоренский, кроме снимков, доставил в Москву камень с надписью из Леска, хранящийся ныне в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.

Памятники урартской эпиграфики, собранные во время войны в Западной Армении и поступившие в Музей Грузии, были опубликованы в издании, подготовленном Г.В. Церетели. В Музее Грузии хранится также богатая коллекция эстампажей и гипсовых слепков урартских надписей.

После окончания первой мировой войны Леман-Гаупт приступил к разработке громадного материала по урартской клинописи, собранного им совместно с Бельком. В 1928 г. вышел в свет первый выпуск свода урартских надписей. Леман-Гаупт, который, сознавая несовершенство своих переводов, ограничился изданием лишь фотографий памятников (или эстампажей с них) и транскрипции.

В 1928 г. в изданиях Гейдельбергской Академии наук появилась работа М. Церетели. Автор давал перевод летописи Сардури, пытаясь подойти совершенно по-новому к урартской грамматике. Большое значение в этой работе имело установление в урартском языке строгого разграничения переходного и непереходного глаголов. В дальнейшем это было развито и детально разработано Фридрихом, составившим заново грамматику урартского языка. Разграничение переходного и непереходного глаголов помогло разрешить многие неясности. Так как эти глаголы имели совершенно различные суффиксы, то при старом понимании происходила путаница первого и третьего лица.

Работой, закрепившей новые шаги в изучении урартской клинописи, явилось исследование Гётце, посвященное Келяшинской стеле, урарто-ассирийской двуязычной надписи. Несмотря на то что основной урартский текст не совпадал дословно с ассирийским, Гётце удалось проверить и заново установить значение ряда урартских слов и уточнить грамматические формы. Новые работы в области изучения языка ванских клинописей получили надежное подтверждение; становилось ясным, что новый путь избран правильно, несмотря на то что указанные работы вызвали резкую, но недостаточно аргументированную критику Леман-Гаупта, не желавшего отказываться от старой схемы Сэйса.

Большую работу по исследованию урартского языка, особенно грамматики, провел И.И. Мещанинов, опубликовавший результаты своих многолетних исследований в книге «Язык ванской клинописи» (т. II), изданной в 1935 г. Академией наук СССР. Эта книга наряду с работами Фридриха значительно продвинула вперед плодотворное изучение урартской клинописи. В 1958 г. И.И. Мещанинов опубликовал первый выпуск грамматики урартского языка.

Интересные и важные результаты были получены лингвистическими исследованиями, производившимися с учетом связи урартского языка с другими языками древнего Востока, в частности с хурритским (Шпейзер, Фридрих) и хеттским (Г.А. Капанцян).

После второй мировой войны на территории Армянской ССР, при раскопках на Кармир-блуре и Арин-берде были открыты новые и весьма интересные урартские эпиграфические памятники. История Урарту, древнейшего из некогда существовавших в Закавказье государств, при распаде которого ускорился процесс образования армянского и грузинского народов, заняла важное место в учебниках по истории народов СССР. Кроме учебников, появилась и большая научно-популярная литература по культуре Урарту.

В сборниках «Эпиграфика Востока», издаваемых Институтом истории материальной культуры Академии наук СССР, систематически публиковались новые и переиздавались ранее известные памятники урартской письменности (статьи И.М. Дьяконова, Б.Б. Пиотровского и П.В. Арутюняна). Вопросам истории и культуры Урарту значительное место уделил журнал «Вестник древней истории». В нем заострялось внимание на исследовании социально-экономических вопросов истории и культуры Урарту (Г.А. Меликишвили, И.М. Дьяконов, В.С. Сорокин, С.М. Бациева). В 1951 г. в приложениях к журналу была напечатана сводка всех известий об Урарту из ассиро-вавилонских источников, выполненная И.М. Дьяконовым. Новые переводы этих сведений на русский язык значительно облегчили их использование в исторических работах.

В 1953 и 1954 гг. также был напечатан свод урартских надписей, подготовленный к печати Г.А. Меликишвили. Все урартские надписи приведены в этом издании в транскрипции и русском переводе и снабжены комментариями и снимками преимущественно неопубликованных эстампажей коллекции Музея Грузии. Во введении к своду дан очерк грамматики урартского языка, представляющий самостоятельное исследование Г.А. Меликишвили, одного из лучших специалистов по урартскому языку. После этой работы урартские клинописи, содержащие весьма важные сведения по древнейшей истории Передней Азии и Закавказья, стали полноценным историческим источником, которым могут и будут пользоваться специалисты по истории древнего Востока. Уже в 1955 г. подобную сводку урартских надписей издал австрийский ученый Кёниг, но она по полноте материала и качеству переводов значительно уступает труду Г.А. Меликишвили.

Г.А. Меликишвили не ограничился лишь публикацией урартских клинообразных надписей. Он написал капитальный труд «Древневосточные материалы но истории народов Закавказья. I. Наири – Урарту», изданный в 1954 г. в Тбилиси. В нем подробно, с большой полнотой разобраны письменные источники, как урартские, так и ассирийские, касающиеся истории Урарту, особенно начального периода. За оба указанных труда в 1957 г. Г.А. Меликишвили была присуждена Ленинская премия.

С усилением интереса к Урартскому государству выросло много молодых специалистов, занимающихся историей и языком, как в Москве и Ленинграде, так и в академиях наук Армении и Грузии. В Институте истории материальной культуры Академии наук СССР были закончены две работы по культуре Урарту. В.В. Шлеев занимался урартскими крепостями Закавказья и сделал ряд интересных наблюдений, касающихся этих крепостей и маршрутов походов урартского войска. В.С. Сорокин проводил исследования древнего поселения у Кармир-блура, обратив особое внимание на древнейшие доурартские слои. В Государственном Эрмитаже над урартскими мерами длины и над керамикой из раскопок Кармир-блура работал А. А. Вайман.

В Академии наук Армянской ССР продолжал свою работу по изучению Урарту Г.А. Капанцян, занимавшийся клинописью, топонимикой и религией Ванского царства. Из учеников Г.А. Капанцяна успешно работают Н.В. Арутюнян, написавший ценную работу о Хорхорской летописи Аргишти I, и М.А. Исраелян, подготавливающая свод урартских надписей в переводе на армянский язык и опубликовавшая несколько новых клинописей. В Грузии, где в настоящее время особенно хорошо поставлено исследование древневосточных языков, урартским языком и историей, кроме Г.А. Меликишвили, занимаются Т.В. Гамкрелидзе, В.А. Гвахария и А.А. Барамидзе.

Не заглохла работа над урартской клинописью и за рубежом. В Германии плодотворно продолжает исследование урартского языка Фридрих, переиздавший клинописные тексты, открытые в послевоенное время в Армении. В других странах также не прекращалась публикация и переиздание клинописей. Теперь стало невозможным решение вопросов истории древнего Востока без учета материалов урартских письменных источников.

Из приведенного очерка истории изучения ванской клинописи мы видим, что эта работа, продолжающаяся свыше ста лет, привлекла к себе внимание многих ученых, специалистов по языкам как древнего Востока, так и Кавказа. Работа над урартским языком дала реально ощутимые результаты и имеет прочную научную основу.

Совершенно иную картину мы наблюдаем в области археологического изучения центральной части Ванского царства. Эти работы не были связаны с разработкой клинописи и до сих пор не получили должного развития. Систематические раскопки производились только в одном месте центральной части Урарту, а именно в древней крепости Топрах-кале (близ города Вана).

В 1879 г. на Топрах-кале начали раскопки английский консул Клейтон и американский миссионер в Ване Рейнольдс; в следующем году они были продолжены Рассамом, работавшим ранее в Месопотамии.

Основное внимание было обращено на развалины храма в северной части крепости, в то время еще сравнительно хорошо сохранившиеся. Раскопки дали большое количество художественных бронзовых предметов — части тронов, различную утварь, декоративные щиты, бронзовые обивки и пр. Значительная часть находок попала в Британский музей, но многое разошлось по рукам.

Вещи, переданные Клейтоном и Рассамом в Британский музей, долгое время лежали там мертвым грузом, и очень характерно, что ученых интересовали исключительно имевшиеся на них надписи. Так, Сэйс еще в 1882 г. опубликовал только клинописи с обломков бронзовых щитов, богато украшенных изображениями львов и быков, и с бронзовой обивки, на которой изображены лежащие быки, но сами эти предметы, представляющие большой интерес для изучения искусства и культуры, до недавнего времени не были даже воспроизведены должным образом. Только в 1950 г. эти богатейшие коллекции были опубликованы Барнетом.

Раскопки на Топрах-кале в большем масштабе, чем предыдущие, были произведены в 1898-1899 гг. германской экспедицией Леман-Гаупта и Белька. Кроме исследования храма, раскопки которого производил Рассам, экспедицией были заложены разведочные траншеи во многих местах городища, сильно поврежденного ямами кладоискателей.

Германская экспедиция установила датировку древнего поселения, которое исследователи считали «городом Руса», упомянутым в надписи у оз. Кешишгел. Сведения о ходе экспедиции печатались в протоколах «Берлинского общества антропологии, этнографии и доистории». А в 1907 г. были опубликованы материалы этих раскопок вместе с приобретенными на месте работ предметами древности.

Кроме раскопок на Топрах-кале, Леман-Гаупт и Бельк предприняли путешествие по всему Армянскому нагорью с целью регистрации и обследования памятников урартского времени. В западной части территории древнего Ванского царства разведочные работы производил Хэнтингтон, нашедший ряд древних крепостей, связанных иногда с урартскими клинописями. И.А. Орбели во время командировки 1911-1912 гг. в Турцию произвел на Топрах-кале небольшие, но интересные раскопки.

Когда стали известны памятники урартского искусства, они вызвали живой интерес археологов, занимавшихся Причерноморьем и Северным Кавказом. В результате изучении этих памятников стали вырисовываться связи скифов с народами Закавказья и северных частей Передней Азии.

Обстоятельный очерк истории Ванского царства с указанием на связь памятников скифского искусства с искусством Урарту дал Б. А. Тураев в «Истории Древнего Востока» (1914 г.).

Русские востоковеды оценили значение Ванского царства для истории Закавказья, и в апреле 1914 г. в Восточном отделении Русского археологического общества обсуждался вопрос об исследованиях в области урартской культуры. Н.Я. Марр настаивал на необходимости дальнейших исследований в Ване. Он указывал, что в Ване должны работать прежде всего русские ученые, которые имеют необходимую подготовку, лучше, чем какие-либо другие ученые, осведомлены в вопросах культуры Вана и достаточно сделали для ее изучения. Там же был поставлен вопрос и о дальнейших раскопках на Топрах-кале. В связи с организацией этой экспедиции Б.А. Тураевым была составлена специальная записка о древностях Вана и сопредельных областей.