Далее в тексте описываются различные части этого строения: его основание, “что трепетом объято”; “сияющий зеленым тусклым светом” вход, закрывающийся и открывающийся, как рот; порог “словно пасть дракона, в ожидании открытый”; дверные косяки “как острия клинка, что держит всех врагов на расстояньи”. Внутренняя комната дома “как вульва”, ее охраняют “клинки, снующие и день, и ночь”; ее “излияние” – то, что исходит из нее наружу – “подобно льву, на которого напасть страшатся все”.
Потом описывается восходящая галерея: “Свод ее как радуга, здесь тьма кончается; завесой страха окутана она; в ней стены как когти грифа хищного, готовые сомкнуться”. Там, вверху галереи, “вход в вершину Горы”; “врагу не открывается он; только Тем, кто живет, только им открывается он”. “Засов, задвижка и замок… скользящие вместе, наводящем страх” закрывают вход в верхнюю комнату, откуда Экур “охватывает Небеса и Землю, протягивает сеть”.

описываются лишь преграды от посторонних; и только совершенно буйная фантазия может позволить провести хоть какие-то слабые параллели с Великой пирамидой!.. На самом деле, данное описание с ней не имеет ничего общего!.. Речь идет совершенно о другом объекте!..

После описания Экура снаружи и изнутри следуют строки, содержащие сведения о функциях и местоположении этого строения: “И в этот день Хозяйка сама правдивые молвит слова; Богиня Ракет, Великая Чистая Дева, себя восхваляет: “Я Госпожа; Ану положил мне судьбу; я дочь Ану. Великую судьбу Энлиль мне дал; я его сестра-принцесса. В руки мои боги отдали приборы Неба-Земли, что корабли направляют; я – комнат небесных Мать. Эрещкигаль вверила мне открывания место приборов, что корабли направляют; знак величайший наземный, гора, где Уту возносится ввысь трон мне заменит она”.

…надпись, сделанная фараоном Хуфу (около 2600 года до н.э.) на памятной стеле, установленной в Гизе в храме, посвященном Исиде. Известный как Инвентарная стела, этот монумент и надписи на нем являются неопровержимым доказательством того, что Великая пирамида и Сфинкс существовали уже во времена правления Хуфу (Хеопса). Согласно надписи, он построил лишь храм Исиды возле уже существовавших Пирамиды и Сфинкса: “Да живет Хор Мездау. Царю Верхнего и Нижнего Египта, Хуфу, дарована жизнь! Он построил Дом Исиды, Хозяйки Пирамиды, возле Дома Сфинкса”.

“дом Сфинкса” – речь явно идет о т.н. храме Сфинкса…

“Для божественной матери своей Исиды, хозяйки “Западной Гроы Хатхор”, он сделал (эту) надпись на стеле”.

Гиза – на западном берегу Нила + в тексте хозяйкой “Горы Хатхор” именуется все-таки Исида!..

В надписи на стеле, установленной возле Сфинкса в эпоху фараонов, Ра прямо называется инженером (“Протягивающим Шнур”), который построил “Охраняемое Место” в “Священной Пустыне”, откуда он мог “красиво возноситься ввысь” и “бороздить небеса”: “Ты протянул шнур по равнине, ты придал форму земле… Ты породил тайну Нижнего мира… Ты построил для себя место охраняемое в священной пустыне с сокрытым именем. Днем ты поднимаешься напротив их… Ты красиво возносишься ввысь… Ты пересекаешь с попутным ветром… Ты бороздишь небеса в небесной барке… Небо ликует, Земля радуется. Команда Ра каждый день возносит хвалу; он идет во славе”.

В египетских текстах говорится, что Ра в осуществлении обширных работ, связанных с космическими полетами, помогали Шу и Тефнут, которые “подпирали небеса над землей”. Имя их сына Геба происходит от корня “ГЕБ” – “вздымать, нагромождать”, – что. По мнению ученых, говорит об участии его в соответствующих работах и подтверждает нашу гипотезу о том, что он был задействован в строительстве пирамид.

на самом деле в предыдущих текстах именно о пирамидах нет ни слова!.. Речь идет лишь о каких-то объектах, никак не идентифицируемых с пирамидами Гизы!..

Из египетской легенды о фараоне Хуфу и его трех сыновьях мы узнаем, что в те дни секретные схемы Великой пирамиды были отданы на хранение богу, которого египтяне назвали Тотом, богу астрономии, математики, геометрии и землемерия.

…все фараоны, которые пытались воспроизвести пирамиды Гизы, строили свои пирамиды только с нисходящими коридорами, не обладая достаточными знаниями в области инженерии или (уже позже) просто не зная о существовании верхних помещений. Но Хуфу, судя по всему, знал о наличии двух потайных комнат внутри Великой пирамиды и однажды едва не открыл тайну их конструкции, разведав, где бог Тот прятал чертежи.

Записанная на так называемом Папирусе Уэсткара легенда под заглавием “Сказания о чародеях” повествует о том, как “однажды, когда царь Хуфу правил всей землей”, он призвал трех своих сыновей и просил их рассказать ему предания о “деяниях чародеев”, начиная с незапамятных времен… третий сын…Хор-Де-Деф ответил, что он знает человека по имени Деди, которому известно, как приставить на место отрубленную голову, как приручить льва, и который также знает “числа Пдут комнат Тота”. Услышав это, Хуфу очень заинтересовался, потому что он давно уже пытался узнать “секрет комнат Тота” в Великой пирамиде (запечатанных и скрытых от глаз людей уже тогда!). И он приказал разыскать мудреца Деди и доставить его во дворец с острова у южной оконечности Синайского полуострова, где он жил. Когда Деди предстал перед фараоном, Хуфу сначала испытал его волшебную силу… Затем Хуфу спросил: “Правду ли говорят, что ты знаешь числа Пдут для Ипут Тота?” И Деди ответил: “Я не знаю чисел, о царь, но я знаю место, где находятся Пдут”.
Египтологи в основном сходятся во мнении, что слово “Ипут” означало “секретные комнаты исконного святилища”, а “Пдут” – “чертежи, схемы с числами”.
Отвечая Хуфу, мудрец (которому, согласно тексту, было сто десять лет) сказал: “Я не знаю, что в тех чертежах, о царь, но я знаю, где Тот спрятал схемы с числами”. Царь продолжал расспрашивать его, и Деди поведал ему, что “в потайной комнате под названием Комната Карт в Гелиополе есть сундук из точильного камня; они в том сундуке”. Взволнованный Хуфу приказал Деди раздобыть ему этот сундук. Но Деди ответил, что ни он, ни Хуфу не может получить сундук, потому что он предназначен для будущего потомка Хуфу. Так, сказал он, повелел Ра.

что за “точильный камень”?.. Речь идет о твердости камня и о его абразивных свойствах?..

Энки надеялся родить от своей единокровной сестры сына, но родилась дочь. Тогда, как только дочь стала “молодой и красивой”, Энки вступил в связь с ней, а потом и со своей внучкой. В результате его любовных похождений на свет появилось восемь богов – шесть дочерей и два сына. Противясь кровосмешению, Нинхурсаг, обладавшая обширными знаниями в области медицины, сделал так, чтобы Энки заболел. Его друзья-ануннаки умоляли ее сохранить ему жизнь, но Нинхурсаг была непреклонна: “Пусть хоть умрет, но “Оком Жизни” на него я не взгляну!”

что за “Око Жизни”?.. Чем-то лечили богов?..

…Нинхурсаг сжалилась над своим братом и изменила свое решение. “Энки Нинхурсаг рядом с вульвой своей усадила и спросила его: “Брат мой, что терзает тебя?”…” После того как она член за членом вылечила его тело, Энки предложил передать принадлежавшие им Египет и Синайский полуостров во владение восьми молодым богам, чтобы они, заключив друг с другом браки, распоряжались этими территориями: “Абу пусть господином станет всех растений; Нинурта пусть владыкою Магана станет; пусть Нинсуту возьмет в супруги Ниназу; пусть жажду утоляет Нинкаши; пускай Ниндара Нази женою станет; пусть Азимуа на Нингижиде женится; пусть Нинту будет месяцев царицей; пусть станет господином Тильмун Эншаг!”

здесь перечисляется как минимум шесть сыновей, а не только двое!.. Кроме того. Здесь одинннадцать богов и богиней в сумме, а никак не восемь!.. Таким образом. Нет никаких оснований идентифицировать Энки с Птахом…

В египетских теологических текстах из Мемфиса утверждается, что восемь богов “появились на свет” из сердца, языка, зубов, губ и других частей тела Птаха. В этом тексте, как и в одном из месопотамских памятников письменности, после рождения этих богов Птах наделил их землями и владениями: “После того как родил он богов, он основал города, разделил земли, поместил богов в священные жилища; он построил их святилища и положил им жертвоприношения”.

все-таки какими меркантильными были боги, – главное, что им требовалось, это – жертвоприношения…

[“Мифы о Куре” – мифы о Горной земле]: “Царь, слава твоя велика; Нинурта, Первейший, Божественных Сил властелин, в горы пробился в жестоких боях. Неукротимый как водный поток, землю Врага крепким кольцом окружил. Первейший, кто в битву неистово рвется; герой, кто сжимает в руке Оружье Сиянья Богов; господин, Горную землю ты приручил, словно дикого зверя. Нинурта, сын царский, отец ему даровал мощь; герой, в страхе пред силой твоей, город тебе покорился… О могучий – Великого Змея, о героический бог, ты со всех гор заставил бежать”.

Ситчин идентифицирует с “врагом” некий “клан Энки”, однако далее в тексте Энки нигде не упоминается, а фигурирует некий Азаг… Имя Энки всплывает уже в других текстах…

боги, перелетевшие с планеты на планету, вдруг используют совершенно архаичные летательные аппараты (по мнению Ситчина) – полная ерунда!..

Выдворенный из своих крепостей, враг начал отступать. Пока Нинурта вел фронтальную атаку, Адад орудовал во вражеском тылу, уничтожая запасы пищи: “В Абзу Адад всю рыбу сплавил…рассеял он стада”. Враг продолжал отступать в горы, и тогда два бога, “как стремительный поток, опустошили горы”.
Сражения продолжались все дольше, становились масштабнее, и два враждующих бога обратились с призывом к другим богам встать на их сторону. “Мой господин, почему на битву, что разгорается все жарче, не идешь ты?” – спрашивали они бога, имени которого мы не знаем (в этом месте табличка повреждена). С таким же вопросом они обратились и к Иштар: “В оружия лязге, в делах героев Иштар не оставалась позади”. Едва увидев ее, оба бога закричали: “Спеши сюда немедля! На землю твердо ногой ступи! В горах мы ждем тебя!”

А откуда взялось утверждение, что с данным обращением взывали именно враждующие боги?!.

“Оружье, что сияет ярко, богиня поднимает… рог (чтоб управлять им) изготовила она”. Она обрушилась на врага с бесстрашием, о котором будут помнить “до далеких дней”, и “небеса все цвета рыжей шерсти были”. Вспыхнувший луч “разорвал на части (врага), за сердце он рукой схватился”.
Таблички 5-8, где записано продолжение легенды, сильно повреждены, поэтому расшифровать их практически невозможно. Обрывки строк позволяют предположить, что после мощной атаки с участием Иштар во вражеской земле поднялся скорбный плач. “Страх перед Сиянием Нинурты объял всю землю”, жители вместо пшеницы и ячменя стали “молоть в муку” что придется.

…некоторые подробности можно почерпнуть из текстов других разбитых табличек, в которых рассказывается о “разорении земли” Нинуртой, из-за чего впоследствии он получил титул “Покоритель Меслама”. В этих битвах наступавшие использовали химическое оружие. Мы узнаем, что Нинурта сбрасывал на город отравляющие снаряды, которые “он метал туда; яд сам уничтожил город”.
“Оружье, что на части разрывает, лишает чувств; зуд обдирает кожу. По всей земле он протянул Оружие, что разрывает; каналы он наполнил кровью во вражеской земле; ее собаки лижут вместо молока”.
Подавленный ужасами этой бойни, Азаг призвал своих соратников прекратить сопротивление: “Восставший Враг воззвал к жене своей и чаду; на господина Нинурту руки он не поднял. Оружье Кура землей покрыто” (т.е. спрятано); “Азаг его не поднимает”.

тогда вообще о каком таком восстании идет речь?..

В тексте, опубликованном Ф.Хрозни (… “Мифы о боге Нинибе”), рассказывается, что после того, как Нинурта убил своих противников, захвативших землю Хурсаг (Синайский полуостров), он, “подобно Птице”, продолжал атаки на врагов, “за стенами укрывшихся” в Куре, а потом нанес решающий удар в горах.
Но торжествовать победу было рано. Избрав тактику несопротивления, Азаг избежал поражения. Столица была разрушена, но зато уцелел сам враг. Автор текста “Лугаль-э” трезво оценивает ситуацию: “Скорпиона Кура Нинурта не изжил”. Боги из враждебного лагеря укрылись в Великой пирамиде, вокруг которой “Мудрый Мастер”… возвел защитную стену, “через которую Сияние не проходит”, щит, охраняющий от смертельных лучей.

и что Ситчин так привязался к Великой пирамиде, о которой и речи-то нигде нет?..

Несколь гимнов Нергалу, найденных археологами, были собраны в работе Дж.Болленрушера “Gebete und Numnen an Nergal”. Превознося героизм, проявленный Нергалом в этой войне, тексты рассказывают, как Нергал – “гордый Дракон, возлюбленный Экуром”, – когда другие боги оказались окруженными в комплексе Гизы, “в ночи прокрался” и с помощью грозного оружия и своих воинов прорвал окружение, пробившись к Великой Пирамиде (Экуру). Он вошел внутрь через “запертые двери, сами собой открывающиеся”. Едва он появился на пороге, его приветствовал хор восторженных голосов: “Божественный Нергал, владыка, что в ночи прокрался, на битву он пришел! Он плетью щелкает, оружьем потрясает… Тот, кому рады, чья мощь огромна; как сон, он на пороге появился. Божественный Нергал, Тот, Кому Рады: с врагами Экура в бой вступи; и укроти Неистового из Ниппура!”
Когда к защитникам… (“Неприступного Дома, который вздымается вверх, как гора”) присоединился Нергал, он упрочил защитный заслон за счет кристаллов (минеральных “камней”), испускавших лучи… “Водным камнем, Вершинным Камнем… господин Нергал силы укрепил. Для защиты он дверь… В небо он Глаз его поднял, глубоко в землю проник тот, что дарует жизнь… в Доме он кормил их едой”.
Узнав об ухищрениях врага, Нинурта переменил тактику. Он поручил Уту/Шамашу прекратить доступ воды в пирамиду, перекрыв “водный поток”, струившийся у ее подножия. Строки в этом месте трудно разобрать, поэтому мы не знаем в подробностях, что произошло, однако известно, что цель была достигнута. Запертые в последней своей крепости, отрезанные от воды и пищи, осажденные боги из последних сил отражали атаки врагов.
До тех пор, несмотря на жестокость сражений, ни одни из главных богов не пострадал. И вот один из молодых богов… при попытке выскользнуть из Великой пирамиды замаскированным под барана был поражен Сияющим Оружием Нинурты и потерял зрение. Тогда Древний Бог воззвал к Нинхурсаг – славившейся своим искусством врачевания, – чтобы она помогла спасти жизнь молодого бога. “В то время Убивающее Сияние явилось; основанье Дома стояло прочно. И к Нинхурсаг тот крик был обращен: “…оружие …мой сын смертью поражен”…” и тогда, вняв “крику”, Нинхурсаг решила остановить эту войну. Десятая табличка текста “Лугаль-э” начинается словами Нинхурсаг, обращенными к командиру войска Энлиля, своему сыну Нинурте, “сыну Энлиля… Законному Наследнику, рожденному сестрой-женой”. В пространной речи она объявила о своем решении отправиться во вражеский стан и положить конец этой вражде: “К Дому, где начинается Шнуром Измеренье, туда, где Асар глаза поднимает к Ану, я пойду. Шнур я обрежу для блага непримиримых врагов”.
Из-за повреждения таблички нам неизвестно, о чем шел разговор, но в конце концов Энки согласился сдать ей пирамиду: “Дом, что возвышается, как груда, который я воздвиг – его хозяйкой можешь ты быть”. Однако Энки поставил одно условие: эта капитуляция должна приостановить окончательное разрешение конфликта. Пока не наступит “время судьбы определенья”.
Объявив, что она действует с согласия Ану, Нинхурсаг передала Энлилю условие Энки. Она встретилась с ним в присутствии Адада… “О, услышь мои мольбы!” – просила она двух богов, объясняя цель своего визита. Сначала Адад был непреклонен. “И бывший там Ада матери молвил так: “Одержим мы победу. Войска врага разбиты. Дрожания земли не вынесет он… Ступай, иди – скажи врагу: пусть примет он условие мое, тогда осаду снимем”…” Энлиль, хоть и в более мягких выражениях, также поддержал это решение. “Энлиль отверз уста; Собранию Богов он молвил: “Ану богов созвал всех на горе, чтобы оружие сложить, чтоб мир установить, и поручил он Матери Богов со мной договориться – пусть Мать Богов посланцем мира будет… Ступай и брата моего умиротвори! Пуку ради Жизни на него ты наложи; пусть выйдет из-за запертых дверей”.
Последовав этому предложению, Нинхурсаг “к брату его пошла и обратилась с мольбами к богу”. Она сообщила Энки, что ему и его сыновьям будет обеспечена безопасность: “звездами в том она клялась”. Энки колебался, и она нежно сказала ему: “Идем, я выведу тебя отсюда”. И он, дав ей руку, последовал за ней… Нинхурсаг повела его и остальных… в Хурсаг, свою обитель. Нинурта и его воины наблюдали, как враги покидают свою крепость.

совершенно не ясно, из-за чего была вся свара, и на чем, собственно, противники сошлись…

В шумерских текстах рассказывается, как Нинурта оказался в “лучезарном месте”, покинутом защитниками… В сопровождении Главного Минералога Нинурта осмотрел ряды “камней” и приборов. Останавливаясь у каждого из них, он определял, что с ними сделать – разбить, уничтожить их, выставить на всеобщее обозрение или использовать по назначению. О “судьбах” камней и о порядке, в котором Нинурта совершал обход, мы узнаем из текста, записанного на 10-13 табличках эпической поэмы “Лугаль-э”.
Нинурта сначала… попал в большую комнату… [называемую] в гимне Нинхурсаг “вульвой”… Ее силовое поле (“излияние, которое подобно льву, на которого страшатся все”) исходило от камня… ШАМ (“Судьбы”). Он… испускал красноватое сияние, которое Нинурта “видел в темноте”. Нинурта сам испытал на себе его действие: во время битвы, когда он поднимался вверх, враг использовал “мощную силу” этого камня, чтобы “поймать меня, убить. Сетью меня убивающей поймать”. Он приказал его “выдернуть… на части разбить… в порошок стереть”.

…он находился в запретной (“священной”) комнате… из которой “протягивалась” “Сеть”, “охватывавшая Небеса и Землю”… Главной частью этого устройства был Камень ГУГ (“Определяющий Направление”)… Нинурта приказал уничтожить этот камень – “Потом по приказу Нинурты, определяющего судьбы, в тот день был камень Гуг из отверстия вынут и разбит на части”.

Чтобы уже никто не смог восстановить координационное устройство пирамиды, Нинурта также приказал удалить три каменных заслона. Сначала убрали Камень СУ (“вертикальный”) и Камень КА.ШУР.РА (“Ужасный, Чистый, который открывается”). Затем “герой приступил к САГ.КАЛю Камню” (“Крепкий камень, который спереди”). “Призвав всю свою силу”, он выбил его из углублений, перерезал удерживавшие его веревки и “на землю повалил его”.
Спускаясь вниз, Нинурта останавливался у каждого камня и объявлял его “судьбу”. Если бы не трещины на глиняных табличках, где был записан этот текст, мы бы знали названия всех двадцати семи камней, однако расшифровать удалось названия лишь двадцати одного камня. Несколько из них Нинурта приказал расколоть на части или растереть в порошок; другие, которые могли пригодиться для оборудования нового Центра управления Миссией, были преданы Шамашу; остальные же были доставлены в Месопотамию, где их поместили в храм Нинурты в Ниппуре как неопровержимое доказательство великой победы клана Энлиля над богами из рода Энки.
Все это, объявил Нинурта, он делал не для того, чтобы потешить собственное честолюбие, но также на благо будущих поколений: “Пусть страха пред тобой” – перед Великой пирамидой – “не знают мои потомки; пусть не нарушит из покой ничто”. Последним был Вершинный Камень… Камень УЛ (“Высокий, как небо”): “Пусть дети матери его не видят больше”, – приказал Нинурта. И когда камень полетел вниз, он прокричал: “Всем в сторону!” “Камней”, которые были “проклятием” Нинурты, больше не существовало.

что бы именно Нинурта не разрушил, его варварское обращение с оборудованием можно объяснить лишь одним, – он стремился разрушить влияние “Небес” на дела богов на земле… Более того, он не знал, как можно использовать эти “камни” (в противном случае он бы не уничтожал их)…

Свидетельством того, что враждующие ануннаки собрались на встречу… является текст, найденный Джорджем А. Бартоном на поверхности разбитого глиняного цилиндра. Текст представляет собой аккадскую версию более раннего шумерского текста, и Бартон пришел к выводу, что глиняный цилиндр был надписан правителем Нарам-Сином около 2300 года до н.э., когда этот аккадский царь восстанавливал платформу храма Энлиля в Ниппуре.
Несмотря на повреждения таблички, особенно в начале текста, очевидно, что главные боги решили начать переговоры после жестокой войны, обернувшейся крупными потерями. Мы узнаем, что они собрались на горе Хурсаг, в обители Нинхурсаг на Синайском полуострове, и что эта богиня исполняла миротворческую роль. Однако автор текста, судя по всему, не считает ее нейтральным лицом: по отношению к ней он неизменно употребляет вызывающий негативные ассоциации эпитет Тсир (“Змея”), а значит, эта богиня принадлежала к роду Энки, клану египетских богов.

оценка, прямо противоположная смыслу. Это не змея, а Змей!!!

…Нинхурсаг высказала свое предложение прекратить войну и заключить мир сначала в лагере Энлиля. Сперва сторонники Энлиля обвинили Нинхурсаг в том, что она приняла сторону “демонов” и хочет им помочь. Но Нинхурсаг отвергла это обвинение: “Мой Дом чист”, – ответила она. Но бог, чье имя не удалось установить, язвительно спросил: “Чист ли также Дом, что всех выше и ярче?”… “Об этом судить не могу, – сказала Нинхурсаг, – его сияние хранит Гибил”.

опять новое лицо…

После того как были отвергнуты все обвинения, состоялась символическая церемония прощения. Принесли два сосуда с водой из Тигра и Евфрата, и был исполнен обряд символического крещения Нинхурсаг, после чего она вновь стала желанной гостьей в Месопотамии. Энлиль дотронулся до нее “ярким скипетром”, и “власть ее не была у нее отнята”.

проверка на честность?..

Объявив, что она действует по приказу “великого господина Ану… Ану, Вершителя Суда”, Нинхурсаг исполнила символический обряд. Она зажгла семь костров – по числу присутствующих богов: Энки с двумя его сыновьями и Энлиля с тремя сыновьями (Нинуртой, Ададом и Сином). Зажигая каждый костер, она произносила заклинание: “Огонь жертвоприношению Энлилю из Ниппура… Нинурте… Ададу… Энки из Абзу… Нергалу из Меслама”. В темноте ночи ярко горели костры: “как солнце сиял великий огонь, зажженный богиней”.
После того как Нинхурсаг завершила свою речь в защиту мира, первым взял слово Энлиль. “Несчастья кончились на земле, – сказал Энлиль Энки; – Великое Оружье сложено”. Он позволил Энки вновь поселиться в своем шумерском жилище: “В Э.ДИН будет твой Высокий Дом”, а вокруг будет довольно земли, чтобы выращивать фрукты для храма и засеивать хлебом поля.

поселить рядом для присмотра?..

Эти слова вызвали протест Нинурты. “Да не будет этого!” – воскликнул “принц Энлиля”. И снова взяла слово Нинхурсаг. Она напомнила Нинурте, как он трудился “день и ночь неустанно”, чтобы стало возможно земледелие и разведение скота в этой земле, как он “возводил основы, наполнял (землю), возводил (дамбы)”. А потом все это было уничтожено войной – “все, все целиком”… Поддавшись на ее уговоры, Нинурта уступил: “О мать моя, светлейшая! Пусть будет так; хочу, чтоб хлеб родился… чтоб в царстве снова зацвели сады… Чтоб кончились несчастья, искренне желаю (также) я”.
Из текста “Пою я песнь Матери Богов” мы узнаем об обстоятельствах заключения беспрецедентного соглашения между враждовавшими богами. Первым к собравшимся ануннакам обратился Энки. “Энки Энлиля прославляет: “О ты, первейший среди братьев, Бык Небес, в руках людей судьбу держащий: в моей земле разруха, запустенье; все поселения затоплены печалью по милости твоей”…”

эра Тельца?..

Первейшей задачей было прекращение вражды и установление мира на земле, и Энлиль с готовностью согласился, но с условием: чтобы уладить все территориальные конфликты, Энки должен освободить земли, по праву принадлежавшие роду Энлиля и людяс – потомкам Сима. Энки пообещал навсегда покинуть эти земли: “Отдам тебе я власть в богов Запретных Землях; Лучистое я Место в твои вручаю руки!” Передав Запретные Земли (Синайский полуостров…) и Лучистое Место (где размещался Центр управления Миссией…) Энлилю, Энки выдвинул свое условие. В обмен на то, что он навсегда предоставит эти земли и стратегически важные пункты в распоряжение Энлиля и его потомков, им, в свою очередь, следует раз и навсегда признать его и его потомков права на владение комплексом Гизы.
Энлиль согласился, но снова с оговоркой: сыновья Энки, развязавшие эту войну и использовавшие Великую пирамиду в целях обороны, не будут допущены до управления Гизой, равно ка и всем Нижним Египтом. Обдумав это предложение, Энки дал свое согласие. Там же и тогда же он объявил о своем решении. Владыкой Гизы и Нижнего Египта, сказал он, станет его младший сын, супругой которого была одна из богинь, появившаяся на свет от связи Энки с Нинхурсаг: “Для крепкого Дома, что вздымается как гора, он избрал принца, чья сиятельная жена была рождена от соития с Тсир (Нинхурсаг). Принца сильного, будто молодой горный козел, – его он назначил и приказал ему охранять Место Жизни”. И он даровал молодому богу почетный титул НИН.ГИШ.ЗИ.ДА (“Господин Творений Жизни”).

Кто был Нингишзида? Ученые считают, что сведения по этому вопросу имеют довольно противоречивый характер. Его имя упоминается в месопотамских текстах в связи с именами Энки, Думузи и Нинхурсаг, а в Списке Великих Богов его имя стоит в ряду африканских богов вслед за Нергалом и Эрешкигаль. Шумеры изображали его с эмблемой Энки – сплетенными змеями – и с египетским знаком Анх. В то же время боги относились к Нингишзиде благожелательно; с ним был дружен Нинурта, который приглашал его посетить Шумер. В некоторых текстах указывается, что матерью его была Эрешкигаль, внучка Энлиля. Мы полагаем что он действительно был сыном Энки, зачатым во время опасного путешествия Энки и Эрешкигаль в Нижний мир. Если так, то он вполне устраивал обе стороны как хранитель секретов пирамид.
Гимн, который, по мнению Эйка У. Сьоберга и Э. Бергмана (“Собрание шумерских храмовых гимнов”), был сочинен дочерью Саргона Аккадского в третьем тысячелетии до н.э., воспевал дом-пирамиду Нингишзиды, который находился в Египте: “Несокрушимая твердыня, светлая гора, воздвигнутая мастером умелым. Там комната сокрытая, где тьма вселяет в сердце страх; в Надзора Поле стоит она. Никто постичь не может страшной тайны. В Земле Щита подножие твое все сплетено из сети мелких петель… В ночи ты смотришь в небо, и древней статью ты превосходишь все. Внутри тебя Уту восходит, ты в ширь себе не знаешь равных. И принц твой – тот, чья так чиста рука, чьи волосы и пышны и густы, волною покрывают спину – владыка твой Нингишзида”.
В завершающих строках гимна дважды говорится о местоположении этого уникального сооружения: оно находится в “Земле Щита”. Этот эпитет соответствует значению аккадского названия Египта: Земля Маган – “Земля Щита”. А в другом гимне, переписанном и переведенном Сьобергом (табличка UET 6/1), Нингишзида именуется “соколом среди богов”. Этот эпитет обыкновенно употребляется в египетских текстах в отношении египетских богов, а в шумерских текстах встречается лишь еще один раз – применительно к Нинурте, покорителю пирамид.

сокол – Гор.

После того как споры между ануннаками были улажены, Энки обратился к будущему людей. После Всемирного потопа боги научили людей возделывать землю и разводить скот. Теперь же представился случай заглянуть вперед, и Энки ухватился за эту возможность. В древнем тексте его предложение выглядит как спонтанное решение: Энки рисует на земле “у ног Энлиля” план будущих городов людей в его владениях; соглашаясь, Энлиль в ответ рисует “у ног Энки” план восстановления допотопных городов в южной Месопотамии (Шумере).
Он восстановит допотопные города Месопотамии, говорит Энки, но при одном условии: ему и его сыновьям будет разрешено беспрепятственно приезжать в Месопотамию, и ему, Энки, вернут Эриду, священное место, где находилась его первая Земная база. Принимая это условие, Энлиль сказал: “В моей земле пусть вечно будет твое жилище, и с дня сего, когда бы ни пришел в мою обитель, накрытый стол тебя ждать будет здесь, благоуханье яств”. Энлиль выразил надежду, что в ответ на его гостеприимство Энки поможет ему превратить Месопотамию в процветающий край: “Пролей же изобилье на землю эту, пусть год от года растет богатство”. Обговорив все условия, Энки и его сыновья вернулись в свои африканские владения.

После отъезда Энки Энлиль вместе со своими сыновьями распределил власть над принадлежавшими им землями, как старыми, так и новыми. Первая хроника, о которой сообщил Бартон, повествует о том, как, дабы упрочить высокий статус Нинурты и утвердить его первенство между братьями, Энлиль отдал ему во владение Древнюю Землю. К территории Адада на северо-западе была добавлена узкая полоса земли, “палец” (Ливан), где находилось Место Приземления в Баальбеке. Разногласия возникли в отношении земель, протянувшихся от границы Египта на юге до границ Адада на севере, охватывая территорию современной Сирии; наконец было решено отдать их Наннару и его сыну. Чтобы узаконить это решение, “был указ подписан”, скреплен печатью, и в честь этого события был устроен пир, на который были приглашены все боги из клана Энлиля.

В более драматическом свете эти события предстают в тексте “Пою я песнь Матери Богов”. Мы узнаем, что в этот решающий момент разгорелась ссора между Нинуртой – законным наследником, сыном Энлиля от его единокровной сестры, и Наннаром, первенцем Энлиля от его официальной супруги Нинлиль. Энлиль благосклонно отнесся к притязаниям Наннара: “Перворожденный… лицом прекрасный, совершенный телом, несравненный мудростью”. Энлиль “любил его”, потому что он подарил ему, что было очень важно, двух внуков, близнецов Уту/Шамаша и Инанну/Иштар; он называл Наннара СУ.ЭН – “плодовитый Господин” – почетным титулом, от которого произошло аккадское/семитское имя Наннара – Син. Но как бы сильно Энлиль ни был привязан к Наннару, законным его наследником считался Нинурта, “Первый воин Энлиля”, который привел войско Энлиля к победе в войне.

до государственной мудрости богам было далеко… лишь бы урвать побольше кусок власти… А еще ведь считаются потомками царственных семей Нибиру…

Когда Нинлиль посоветовала Энлилю, следуя “сердца веленью”, а не разуму, отдать предпочтение любимому первенцу перед законным наследником, “Нинурта уста отверз и молвил…” Из-за повреждения таблички до нас не дошла речь возмущенного Нинурты, однако дальше мы узнаем, что свое роковое слово в защиту сына сказала Нинхурсаг. “Кричала она и молила брата ее; как женщина с чадом во чреве, она волновалась, (говоря): “Сквозь стены Экура я к брату взываю, к брату, младенца которого я зачала; к брату мольбу обращаю!”
Но мольба Нинхурсаг оказала обратное действие. Она хотела разжалобить Энлиля, обращаясь к нему как сестра, родившая ему сына (Нинурту), но Энлиль решил, что ее слова относятся к Энки. В гневе он вскричал: “Кто тот брат твой, к которому взываешь? Тот брат, младенца которого носила ты?” И он тут же принял решение в пользу Сина. И с тех пор, с того самого дня, эта земля стала называться по имени Сина – Синайский полуостров.

только что закончили одну войну, и тут же порождают условия для новых распрей!.. Ничему их жизнь не учила…

Последней каплей стало назначение сына Сина начальником Центра управления Миссией. “Позвал Шамаша он, внука Нинлиль. Он (за руку) его берет; в Шулим его поставил он”. Так Иерусалим – Ур-Шулим, “Город Шулим” – был отдан Шамашу. Название это, ШУ.ЛИМ, означало “Первое Место Четырех Частей Света”…