Весьма информативен образ одного из персонажей мифа «Волшебный лук» – «мужа исполинского» Данниилу, по сообщению Книги Иезекииля (14. 14,20; 28.3), древнего праведника и мудреца (евреи относились к рефаимам с почтением). Данниилу, «муж рапаитский», представлен в поэме, как ханаанейский царь (и верховный жрец) города-государства Харнам, в частности, зафиксированного египетскими документами второй половины II тыс. до н.э. (видимо, в протоханаанейские времена светская и духовная власть в Ханаане еще не были разделены (как и в древнем Шумере)). Данниилу общается с богами (видит, говорит и угощает – в его доме богини Хусарот пировали семь дней). Он правомочен обращаться к богам и с личными просьбами. Так, он взывает к навестившему его «своему покровителю» Балу с мольбой о даровании ему сына. Тот, помогавший рапаитам (Данниилу и Пагату) во всем, не отказывает своему верному служителю в исполнении его заветного желания и ходатайствует перед Илу, а затем возвращается в дом Данниилу с благой вестью (Карату же, жрец бога Илу, обращается с просьбами непосредственно к своему Владыке, но ответы получает в сновидении). После того, как богатырь Акхат, сын царя-жреца, достиг четырнадцатилетия и стал мужчиной (у евреев в тринадцать лет), Данниилу попросил бога Хусара, «друга и товарища» Балу, изготовить лук для сына. Создав лук, бог-демиург сам же его и приносит в дом Данниилу. А когда Акхат погиб по воле богини-охотницы Анат (из-за Волшебного лука (зависть Анат), – мифопоэтическая причина, выдвинутая (сочиненная) явно в более поздние, ханаанейские, времена), отец, не без участия Балу, собрал его останки и «по старинному обряду… предал земле в склепе богов». Очевидно, что Данниилу хоронит сына в фамильном склепе царей Харнама, а то, что это – «склеп богов» невоскресающих подтверждают и сам юноша, говоря: «Ни один человек бессмертия не обретет»; и Ветхий Завет (Ис.26.14): «Умершие не оживут; (и даже) рефаимы не встанут». Однако живой рапаит (Данниилу) может «отправиться в загробный мир к божественным предкам рапаитам» и там говорить с ними, а затем возвратиться. Душам рапаитов, – «привилегированным мертвым», как преданным слугам богини Неба, дозволялось иногда находиться и в вышнем мире, в небесах, в «собрании богов», вместе с другими богами принимать участие в божественном пире в доме Илу.
Все выше изложенное позволяет составить мифологическое представление о «муже рапаитском», как о полубоге.
«Социальное положение» рапаитов – полубогов, пребывавших в Шеоле, считалось более высоким, чем у теней (душ) царей: «пробудил для тебя (умершего владыки великой Вавилонии) рефаимов и всех вождей (умерших царей) земли» (Ис.14.9). Тени рапаитов обитали не только в недрах земли, но и в мировых водах (Иов.26.5): «Рефаимы трепещут под водами, живущие в них».
И в загробном мире рапаиты продолжают служить богине Неба. На это указывает текст проклятия грабителям царских гробниц (Сидон, конец V1 в. до н.э.): «не будет у тебя потомства при жизни под солнцем и покоя (в преисподней) с рапаитами, ибо мерзость для Астарты (Иштар, Асират) деяние это». Такая же надпись сделана (Сидон, персидское время) и на знаменитом египетском саркофаге царя Эшмуназара II: «Мое заклятие обращено ко всем владыкам и ко всем людям: (тот, кто нарушит захоронение)… не получит место упокоения у рефаимов, не будет погребен в гробнице и не будет иметь после себя ни сына, ни потомства… Да не будет им ни корня внизу, ни плода наверху, ни уважения в жизни под солнцем».

Трагические события, в которые был вовлечен Акхат, сын Данниилу, начина- ются лишь тогда, когда «из мальчика вырос муж; (и) отец Акхата решил силы проверить его». Как известно, инициация («initio», латынь, – «посвящать, вводить в культовые таинства») – это переход индивида из одного статуса в другой. В мифе «Волшебный лук» присутствуют все особенности трехчастной структуры инициации, посвящения, Акхата, вероятно, в жрецы-рапаиты, дабы в последствии он смог заменить отца – верховного жреца. Акхат уходит из своего города в горы и леса; там он живет, охотится и приносит жертвы богине Неба Анат на импровизированных жертвенниках (существительное «жертвенник», – и на иврите, и на ханаанейском языке – «мизбеах», – образовано от глагола «завоах» (резать, закалывать)). Вдали от родного дома Акхат и погибает.
В царстве мертвых юноша подвергается суровым испытаниям. Затем (через число лет, кратное семи – символика земли и преисподней, в недрах которой Акхат находился), Анат, убившая Акхата (согласно традиционному сценарию инициации), оживляет его: рапаиты, воскресая юношу и посвящая его богине Неба, выливают на его голову жертвенное масло, преломляют пред Акхатом (предположительно) хлеб (и, по воле богини Неба, Владыка преисподней отпускает юношу на землю).
Возрожденный и ставший полубогом, Акхат сделался полноценным жрецом-рапаитом, служителем богини Неба (ее ипостаси Балу – Владыке небесной влаги), специально посвященным во все тонкости культа и обряда. В награду за блестяще выдержанные испытания, богиня Анат дарует юному (и девственному) рапаиту свою любовь (девственность мужчины-рапаита приносится в жертву богине плодородия) и рождает от него сына. По-видимому, любовь богини и юноши – один из элементов обряда посвящения в жрецы-рапаиты, где роль богини исполняла жрица-рапаитка, в частности, сестра героя Пагату; дети от такого брака – дети Анат, – будущие жрецы богини Неба.

По всей вероятности, к обслуживанию богини Неба допускались лишь весьма высокорослые (вследствие многовекового искусственного отбора) люди. Надписи указывают на существование ханаанейских семей, многие поколения являвшихся жреческими (17 поколений – текст на камне из Карфагена; 5 поколений – эпитафия на одной из могил Ханаана), причем, жрецы женились на жрицах. Множество городов с названиями, содержащими имя «Анат», указывает на обилие ее храмов и, как следствие, на многочисленность жречества богини.

О том, что бог Балу – «глава рапаитов», непосредственно говорится в финале поэмы о рапаитах Данниилу и Акхате. «Поэма заканчивается молитвой к главе рапаитов – Царю вечному, с пожеланием, чтобы мощь, и музыка его, и сияние его пребывали а Угарите «во дни Шапашу и Йариху, и прекрасные годы Илу»». Из приведенного текста цитаты явствует, что «Царь вечный», здесь не отец и изначальный царь богов Илу. Определения качеств и дарований «Царя» однозначно указывает на Алиййяну Балу, Силача (мощного) Балу, обладающего прекрасным голосом и «играющего на разных музыкальных инструментах», сияющего молниями громовержца, «вечного» после Илу царя богов, – Баал-Хаддада.

О времени создания мифа «Волшебный лук», можно судить по факту отсутствия в тексте упоминания о лошадях: для езды в мифе использованы верховые ослы. Следовательно, в Угарите еще не появились хурриты, ознакомившие с при- менением лошади Ближний Восток в начале-середине третьего тыс. до н.э. Отсюда и такая древность (Ной, падшие ангелы) образа жреца-рапаита, за тысячелетия обросшего различными мифопоэтическими подробностями.

На Голанских Высотах сравнительно недавно (при обзоре с высоты полета) обнаружен объект (А.Нисневич), названный как «Гальгаль (колесо) Рефаим», состоящий из трех каменных кругов с общим центром (диаметр внешнего круга около 156 м) и большого кургана в центре (диаметром 20 м и высотой от 6 до10 м). Объект (стены и курган) построен из больших базальтовых камней длиной до двух метров. На его территории была найдена керамика, возраст которой – 3000 лет до н.э.. Во всех трех кругах объекта есть разрывы (отверстия или проходы). Найдено, что из центра строения через эти отверстия в кругах три раза в год, в день весеннего, летнего и осеннего солнцестояния можно наблюдать точно выверенные древними строителями астрономические точки, знание которых необходимо для проведения сельскохозяйственных работ в определенные сроки.
…если название постройки («Гальгаль Рефаим»), которому не менее тысячи лет, не случайно, то это – древнее, возможно, неолитическое, святилище рапаитов.

идея связи таких мегалитов с полубогами весьма любопытна!.. И под нее можно многое подвести. Только обоснование покрепче нужно.

В центре района израильских поселений на Самарийских холмах найдено открытое культовое место также в виде кольца из камней около 20 м диаметром (Mazar, 1990, р.350). Центр кольца свободен, у восточного его края находится крупный «стоячий камень» («massebah»), напротив него – мощеная площадка для жертвоприношений, где была сделана уникальная находка – бронзовая статуэтка быка длиной 18 см (треть локтя).

Более полутора сот доисторических храмов, останков древнейшей цивилизации (постройки округлой формы, в частности, в виде трех кругов с тремя одинаково ориентированными проходами в каждом и столбом в центре, из дерева и глины, до 150 метров в диаметре, окруженные частоколом и рвом), раскопаны археологами на территории современных Германии, Австрии и Словакии (подобны «Гальгаль Рефаим»). Как правило, все они выстроены по одному принципу: четкая ориентация по сторонам света, причем в день летнего и зимнего равноденствия солнце попадает в заданную точку святилища, сооруженного либо из камней-мегалитов, либо из стволов деревьев. Считается, что эти гигантские культовые сооружения созданы почти 7 тыс. лет назад. Существует мнение, что древние жители использовали храмовые постройки лишь в течение жизни нескольких поколений, а потом оставляли их, воздвигая новые культовые сооружения. По мнению археологов, сообщает британская «Independent», люди, построившие эти культовые сооружения, разводили крупный и мелкий домашний скот и жили в четко структурированных сообществах.

Обычно священные рощи и деревья служили обиталищами или воплощениями духов божеств, которым они могли быть посвящены. Прямое и абсолютное обожествление деревьев имело весьма глубокие и обширные корни во многих древних религиях. Священные рощи (в т.ч. и дубравы) были и в Древней Греции и Риме, и в Египте, и в стране Сеннаар (рощи и деревья, посвященные Инанне). У ханаанеянина Санхунйатона есть следующие строки (о своих предках): «Но эти древние люди признавали священными произрастания земли, считали их богами и поклонялись. И их потомство, и все предки до них, и они приносили им возлияния и жертвы». В Ханаане деревья и рощи посвящались Асират (Ашере), Анат и Адонису. Древние евреи в священных рощах получали очищение и освящение (Ис.66.18). Тейлор полагает, что для приверженцев культа деревьев не существовало ни какой разницы между священным деревом и священной рощей. Дерево могло служить символическим изображением божества, связанного с ним, или алтарем для приношений местному божеству, живущему в дереве (или роще), и владеющему своим жилищем и землей, окружающей его (отдельное дерево могло восприниматься и как алтарь в храме-роще).

Если в позднейшие времена истории Древнего Израиля пророки осуждали поклонение священным деревьям как языческий обряд, то существует целый ряд фактов, свидетельствующих о том, что в более ранний период ( до строительства Первого Храма) священные деревья играли существенную роль в доиудаистичес-кой религии древних евреев, причем, с ними ассоциировалось и поклонение Господу. Так, первое, зафиксированное в Ветхом Завете явление Бога Аврааму, произошло у священного дерева в Сихеме, и там же Авраам построил Господу алтарь. Праотец Авраам собственноручно «насадил… при Вирсавии рощу и призвал там имя Господа» (Быт.21.23). В Хевроне, в дубовой роще Мамре, Авраам также построил алтарь Богу. Там же, в роще Мамре, Аврааму явился Господь в образе трех мужей. Много позже, тоже под священным деревом, ангел Господен явил свое присутствие Гидеону, где последний построил алтарь и совершил жертвоприношение Господу. Иисус Навин воздвиг большой камень-свидетель под дубом в Сихеме. Кости царя Саула и его сыновей, погибших в битве с филистимлянами, были погребены под дубом в Иависе. Пророчица Дебора прорицала будущее, сидя под священным деревом. В Книге пророка Осии (4.13-14) перечисляются породы деревьев, предпочитаемые древними евреями: «и на холмах совершают каждение под дубом и тополем, и терпентином, потому что хороша от них тень».

Согласно Ветхому Завету, на ханаанейских «высотах (бомот)» подле алтаря находились различные сакральные объекты, в том числе и священные деревья, рощи или столбы (которые пророческие писания призывают сокрушать). Считается, что священные столбы (а таких памятников найдено немало) стояли на большинстве высот, как в самой Палестине, так и в Заиорданье. Поскольку столбы символизировали богиню Неба, можно полагать, что все святилища высот были издревле посвящены Великой богине-матери. Характерно, в частности, что пророк Илья, для разрешения теологического диспута со жрецами Мелькарта, созывает на гору Кармель, священную горную обитель Мелькарта, не только жрецов этого бога, но и жрецов богини Неба Асират.

В древнем Сеннааре была широко распространена культовая практика священной (храмовой) проституции. Так, «нугиг» – категория шумерских жриц высокого ранга, в обязанности которых входило и занятие храмовой проституцией. Характерно, что и богиню плодородия Инанну в литературных памятниках часто именуют «нугиг небес». В аккадских текстах, описывающих отправление культа плодородия, упоминаются жрицы, часть из которых называлась «кадишту», – храмовые блудницы (на иврите – «кадеша»). Профессия блудницы в древней Вавилонии не считалась особенно зазорной. Такие женщины могли выйти замуж, усыновить ребенка; их статус «телиц Инанны» был специально оговорен законом (например, Кодексом Хаммурапи). Однако в обыденной жизни их не жаловали: «Не касайся блудницы, у которой мужей бесчисленное множество, иеродулы (храмовая проститутка более низкого ранга, чем нугиг), посвященной божеству… если она попадет к тебе в дом, удали ее» («Поучения Шуруппака»).

Инанна как «проститука небес» – оригинально и любопытно…

В религиозных представлениях народа Ханаана, стране древней земледельческой культуры, культ богов плодородия занимал центральное место. С практикой отправления этого культа и было связано особое распространение сексуально-оргиастических обрядов. Священные оргии, радения исступленных людей, в порыве неистовства доводящих себя до самооскопления, – все это должно было магически воздействовать на созревание нив и размножение скота. Еще Поль Лафарг обратил внимание на особые функции Ваал-Пехора (Чис.25), которого почитали и древние евреи. На больших оргиастических мистериях в честь этого божества (засвидетельствовано показаниями раввинов), Ваал-Пехор лишал молоденьких девушек девственности.

В храмах Финикии свободные женщины занимались проституцией за плату, вносимую в казну храма, будучи уверены в том, что таким образом они добиваются благосклонности Астарты (Асират), ибо это была жертва, исполняемая по обету. Такого же плана одноразовое жертвоприношение Геродот отмечал и в храме Вавилона. По одной из древнееврейских легенд, Фамарь (Тамар) перед замужеством провела семь дней за городскими воротами, продавая себя чужестранцам. «Любодействие дочерей ваших и прелюбодействие невесток ваших» происходило под сенью священных деревьев. В Ветхом Завете упоминаются храмовые проститутки («кадеша»), а также женщины-блудницы, не связанные с культом, взимавшие плату за услуги в свою пользу («зона», ивр., (70-6. с830)). У ветхозаветных иудеев профессиональная проституция считалась позорным занятием, а храмовая была строго запрещена, так как ассоциировалась с идолопоклонством. «Не должно быть блудницы («кадеша») из дочерей Израилевых, и не должно быть блудника («кадеш», одевавшегося как женщина) из сынов Израилевых (изображения «храмовых юношей» встречаются и на стелах Карфагена). Не вноси платы блудницы и цены пса в дом Господа, Бога твоего, ни по какому обету» (Втор.23.18-19).

В 1928 году какой-то пахарь случайно нашел длинный подземный ход, зака- нчивающийся царской гробницей. В 1929 году, заинтересовавшись рассказами этого крестьянина, двое французских исследователей К. Шеффер и Ж. Шене обнаружили вблизи этого склепа, почти в десяти минутах ходьбы от пляжа на Си- рийском побережье Средиземного моря, заброшенный холм, на котором рос укроп. Местные жители называли этот холм «Рас-эш-Шамра» («Укропный мыс»).
Угарит – очень древнее поселение: при раскопках Рас-Шамры в нижнем, пятом, культурном слое обнаружены остатки строений времен натуфийской культуры, окруженных, как и Иерихон, мощной каменной стеной. Артефакты свидетельствуют о том, что керамическое производство на территории Угарита началось еще в V-ом, а медь и бронза вошли в употребление в конце IV-ого тысячелетия до н.э.. Город Угарит упоминается в текстах (ок. 1800 г. до н.э.) из Эблы.
В результате тщательных археологических изысканий, проведенных учеными в Рас-Шамре и его окрестностях, установлено, что город-государство Угарит находился на морском побережье, южнее устья реки Оронт (совр. Аль-Аси) и был довольно развитым торговым центром. Общая численность населения государства составляла около 30-40 тысяч человек, из которых около 4-5 тысяч проживало в самом городе, а остальные являлись жителями около 350 мелких поселений, находившихся в экономической зависимости от центра. Угаритским городом-государством (номом) правил царь, но городское самоуправление находилось в руках совета старейшин самоуправляющихся поселений и этнических общин, общего собрания граждан города.
Примечательно, что в одном из Амарнских писем (ЕА, 89,48-53) правитель Тира упрекается в том, что его дворец не похож на дворцы других финикийских правителей: он чрезвычайно богат и может сравниться лишь с дворцом царя Угарита. Последний, по-видимому, представлялся эталоном роскоши и богатства (Занимал площадь в 72 тыс. кв. м, был не одноэтажным, имел пять входов и несколько дворов с садом. Под зданием дворца находились царские гробницы).
Жители Угарита представляли собой совокупность, состоящую из нескольких различных этнических групп: хурриты, хетты, амореи, «черноголовые» эммигранты из Месопотамии и их потомки, древние греки (существовала фактория минойских, а затем и микенских купцов); однако, преобладало автохтонное хана- анейское население. Самоуправляемые этнические общины нома были обязаны нести воинскую и трудовую (ирригационную и строительную) повинность.
«Угаритские документы показывают, что «большая семья», возглавляемая обычно отцом, выступает как определенная единица в имущественных, в том числе земельных, отношениях»; т.е. угаритцы, подобно «черноголовым», жили большесемейной общиной.
Около 1365 года до н.э. в Угарите случился сильный пожар: «Угарит… пожрал огонь наполовину» (Амарнский архив (94.с312)). Позднее землетрясения и цунами разрушили порт и половину города. Одна клинописная табличка из развалин древнего Угарита сообщает о захлестнувших город гигантских волнах, причинивших ему огромные бедствия. Считается, что Угарит в конце ХIII века до н.э. (согласно результатам радиоуглеродного анализа предметов из Санторина, – не позднее 1320 г. до н.э.) был разрушен катастрофическим землетрясением, вызванным одним из извержений (взрывом) на Санторине.
В городе, в ходе раскопок «между двумя храмами, один из которых был посвящен Балу, а другой – Дагону», среди богатых купеческих домов было обнаружено одно жилище, некогда принадлежащее верховному жрецу Угарита (по-видимому, жрецу храма Баал-Хаддада – Алиййяну-Балу). Служитель культа владел внушительной библиотекой: в его доме хранилось множество табличек с текстами различного содержания. Глиняные таблички с литературными текстами, найденные в слое, датируемом ХV-XIV вв. до н.э., были написаны на четырех языках: шумерском, аккадском, ханаанейском и хурритском.
Угаритские мифы и поэтические сказания, считавшиеся священными текстами, были записаны по приказу царя Нихмадду II писцом Илимилку со слов (под диктовку) хранителя устной традиции жреца Аттинпарлану. Поскольку в Ханаане писали, в основном, не на глиняных табличках, а на папирусе и на коже, для сохранности которых требовался особо сухой климат, большинство ханаанейских текстов до нас не дошло. Так, от кодекса финикийского сакрального права до нашего времени дошли лишь обломки камней с надписями, найденные в Марселе и Карфагене и относящиеся к IV-III вв. до н.э.. Они написаны на финикийском (пуническом) наречии ханаанейского языке и по тону (как ритуальный текст) приближаются к Книге Левит.
В угаритской письменности каждая графема (использовалась глина и поэто- му знаки имели клинописный вид) обозначала отдельный звук, а не слог, как в месопотамской клинописи; т.е. был применен алфавитный принцип письма. С гибелью города угаритская письменность перестала существовать. Финикийцы же для внешней формы своих знаков обратились к египетским иероглифам, резко упростив их написание. Они придали каждому знаку (всего 22 знака) значение определенного согласного звука, гласные, также как и в угаритской письменности, отсутствовали. Эта форма письма и была заимствована многими народами.